Как маня трех селезней сгубила
---
Закоулки памяти… Середина декабря, и я топчу свой путь в надежде взять трофеем очередного кунака, а хоть бы и куницу: слишком много, по нашим меркам, ее расплодилось. Зайцу житья нет. А точнее, и зайца-то уже не осталось.
Природа вокруг неописуемая. Лапы сосенок тянутся ко мне со всех сторон. Снежные шапки на них тому виной. И стоит дотронуться до протянутой «руки», как снег срывается с нее и «рука» тотчас же вздымается ввысь, приветствуя меня.
А калина? Смотришь на нее, алую, ледяную, но такую красивую, что сил удержаться нет. И ты срываешь эту стеклянную гроздь и отправляешь прямиком в рот.
Снег хрустит под широкими лыжами. Чертовски легко на душе, словно нет у меня ни забот, ни проблем, о которых и вспоминать не хочется. Так и скольжу по путику, выискивая глазами свои постановочки.
Стоит на сотню метров приблизиться к оной, и сердечко радостно стучится в грудь. «Что там? С уловом аль прололовом?» − скачут мысли в голове. И даже нетронутые снасти не огорчают меня − так хорошо в этот день…
Подхожу к очередной постановке. «Ох-ма!» − кричу в душе при виде пойманного зверька. Добрый кун сел в коробочку и теперь покоится на поводке.
«Ай да удача, ай да молодец», — нахваливаю я себя и приступаю к снятию трофея.
НЕ ЗИМНИЙ ЗАПАХ
Обновив ловчий кусок, пахучую приманку и зарядив капкан, уже было отправился в обратный путь, как вдруг ноздрями словил странный запах. Странный, потому как вроде и не зимний вовсе.
Каждый это знает: бывает, уловишь какой-то аромат, и мозги начинают шевелиться в поисках информации, что это за запах, откуда он. В памяти перебираются часы, дни, недели, месяцы, годы и десятилетия, и ты все же находишь в укромном месте своего мозга ответ на свой вопрос. Обычно это приятные воспоминания, с подробными картинками из уголков сознания, запечатленные до мельчайших подробностей. Но иногда на эти воспоминания и поиски уходит не один час и даже день.
Вот и в этот раз я хаотично метался по прожитой жизни, не в состоянии уловить тот момент, с которым был связан едва причуянный аромат. К тому же он как появился внезапно, так и растаял, оставив лишь такой же призрачный шлейф.
Я вновь и вновь пытался вспомнить, где, когда и при каких обстоятельствах мне запомнился этот аромат. Но как я не старался, все тщетно…
ПОГРУЗИЛСЯ В ВОСПОМИНАНИЯ
Как вдруг… Школа?! Вот мы классом идем в поход по 746 маршруту Горного Алтая. Водопад «Камыш-Ла», я перегибаюсь через груду камней, чтоб испить холодной и свежей воды водопада. В ноздри ударяет запах свежести с оттенком мха и камней монолитной отвесной стены… Нет, не оно… Но что-то близкое…
Может, армия?! Бежим на стрельбище ранней весной. Накосячили, поэтому бежим, а не едем на «шишигах», как большая часть батальона. Полы шинелей намокли от сырого снега и попадающихся на пути первых весенних луж. «Вспышка слева!» − отдает команду замполит, и взвод падает навзничь прямо тут же, где бежал. Лицом утыкаюсь в оттаявший клочок мха. Не по-весеннему пышный клочок.
В Подмосковье мох не чета нашему. Он настолько влажный и пышный, что доходит до середины голени. Но не сейчас. Сейчас он лишь показался белому свету, и я с жадностью втягиваю этот лесной аромат…
Да, что-то очень похожее, но все же не то… Где же, где то, что так всколыхнуло мою память?
Институт!? Наша группа отправляется на полевые работы недалеко от станции «Присягино». Жара неимоверная. Гул стоит от насекомых. Пыль от комьев выбрасываемой земли: мы бьем шурфы. Запасы питьевой воды подходят к концу, потому как девчонкам главное не напиться, а ополоснуть лицо: они даже на земляных работах должны быть красивыми. Куда ни глянь, ковер пожухлой от зноя травы и вроде бы воды поблизости нет. Но мне эти места хорошо известны. Все свое детство я провел в этих местах и знаю, что всего в километре бьет ключ. Собрав фляжки и котелки, вдвоем с товарищем отправляемся за водой. Его месторасположение засекаем еще издали: над ним тучей висят стрекозы. Видимо, комар собрался у сырого места, и крылатые истребители устроили там свой пир.
Я опускаюсь на колени, и, стараясь не поднять муть, лишь губами касаюсь поверхности воды. Она обжигает меня своей прохладой. Я тяну и тяну эту влагу взахлеб, иногда, поперхнувшись, закашливаюсь, но не могу оторваться или хотя бы на миг остановиться. А кругом благоухание сочной травы. Она дурманит сознание и щекочет ноздри. Стоп! Вроде оно… Но нет. Все не то…
Очнувшись от воспоминаний, так нежданно нахлынувших на меня, решаю перекусить. Лыжа к лыже, пенка под копчик, термос на стол. На полотенчике яичко, лучок, сало да краюха свежеиспеченного супругой домашнего хлеба. Налитый в крышку термоса чай парит и благоухает травами. Здесь и чабрец, и иван-чай, и тысячелистник, и даже лист смородины. Я протягиваю к нему руку, и вдруг…
ВОТ ОНО, СЧАСТЬЕ
Счастье! Весна 2019 года. Наконец-то у нас открыли весеннюю охоту на селезня. Нас четверо: я, мой товарищ Павел и две моих собаки отправляемся в трехдневное турне. Хотя почему четверо? Нас шестеро, потому как с нами еще две подсадные утки − «Маня» и «Клава».
Скоротав вечер крепким чаем, всей компанией затихаем до утра. Мы не стали насиловать себя предрассветными сборами и выдвинулись на охоту, лишь хорошо выспавшись, часов в восемь утра.
Умостившись на каремате, я притаился в береговом промыве глухого лесного озера. Слева от меня нависающий над водой куст черемухи, справа − береговой завал подгнивших стволов ветлы и осины.
Напротив меня, на противоположном берегу, лежит ствол дерева, на котором присела подсадная. Она уже стомилась и не работает. Сонно покачивается на бревне, и я все жду, когда же она свалится с него в воду – вот где будет потеха. Но она все сидит и по-прежнему кимарит, иногда что-то ворча себе под нос.
Сзади, на крутом берегу, притаились мои собаки − Амур и Дымка. Они, как и утка, спят вполглаза, временами стригут ушами. Я и сам разомлел: солнышко сквозь стволы деревьев нежно касается моего лица, заглядывает ко мне в глаза, слепит, балуется. Весеннее солнышко игривое, но не до этого мне − я жду утву.
Вдруг собаки встрепенулись. Я перехватил ружье и осторожно заработал манком. Подсадная вытянула шею и заворчала. В тот же миг где-то у меня за спиной зашелестели крылья: как обычно, в этом месте утка уходит влево, разворачивается и идет на то место, где я сижу. Начинаю звать посильнее, а сам наблюдаю за подсадной: она смотрит в ту сторону, куда ушел табун. Вот она заволновалась, поднялась на лапках и дала резкую осадку: я еще не вижу и не слышу приближающегося табуна, но уже точно знаю, что он появится через считанные секунды. Ружье в плечо. Замираю…
Тройка селезней приводняется за кустом и словно крейсера направляется к невесте, умолкнувшей на бревне: она-то знает, чем все это сватовство закончится.
Я веду желанную цель на мушке моего ружья. Уже сейчас я могу «положить» всех трех, так тесно они сплылись, но негласный охотничий этикет запрещает бить утку на воде, и я жду удобного случая поднять ее на крыло.
Когда расстояние от кавалеров до принцессы озера осталось чуть более метра, делаю резкий окрик: «Хэй». Селезни свечой устремляются ввысь, и по нашему озеру покатилось эхо дуплета – два красавца, чисто выбитые, покоятся на воде. Опытный Амур позволил хозяину остаться сухим и апортировал несостоявшихся женихов на берег.
Тяжело передать, какие чувства я тогда испытывал. То был компот из наслаждения, удовлетворения, восхищения и страсти. Казалось, что в тот момент я любил весь мир. Руки подрагивали в адреналиновой эйфории.
Не успел я сделать очередное фото плачущей подле меня березки, как третий селезень, возможно, тот, что уцелел пару минут назад, плюхается к моей Мане.
Как же сильно бьется сердце в груди! И не новичок вроде, и бито-перебито этой утвы, ан нет − зудит душа в предвкушении…
Выстрел − и собака вновь в работе. Я горд собой, горд своей подсадной, горд своими помощниками.
Собрав свою добычу, я откинулся навзничь, подставляя ласковому солнышку свое лицо. Я смотрю в голубое-голубое небо и улыбаюсь: мне хорошо.
Легкий теплый ветерок доносит до меня окружающие запахи пробуждающейся от спячки природы: первые цветы, щебет птиц, шелест оставшихся на ветвях сухих листьев и даже звуки капель березового сока, словно чудо, − вот оно, СЧАСТЬЕ!
Уж и не знаю как, каким образом, но именно этот аромат я «прихватил» в декабре 2019 года. И понял, что больше всего на свете я люблю весеннюю охоту на селезня! Да, да, именно на селезня, а не на гуся. Просто из-за продолжительных запретов и ограничений я и позабыл, как это красиво, как волнительно и интересно.
Это МОЕ СЧАСТЬЕ!!!
Сергей Ликсонов, Алтайский край
Природа вокруг неописуемая. Лапы сосенок тянутся ко мне со всех сторон. Снежные шапки на них тому виной. И стоит дотронуться до протянутой «руки», как снег срывается с нее и «рука» тотчас же вздымается ввысь, приветствуя меня.
А калина? Смотришь на нее, алую, ледяную, но такую красивую, что сил удержаться нет. И ты срываешь эту стеклянную гроздь и отправляешь прямиком в рот.
Снег хрустит под широкими лыжами. Чертовски легко на душе, словно нет у меня ни забот, ни проблем, о которых и вспоминать не хочется. Так и скольжу по путику, выискивая глазами свои постановочки.
Стоит на сотню метров приблизиться к оной, и сердечко радостно стучится в грудь. «Что там? С уловом аль прололовом?» − скачут мысли в голове. И даже нетронутые снасти не огорчают меня − так хорошо в этот день…
Подхожу к очередной постановке. «Ох-ма!» − кричу в душе при виде пойманного зверька. Добрый кун сел в коробочку и теперь покоится на поводке.
«Ай да удача, ай да молодец», — нахваливаю я себя и приступаю к снятию трофея.
НЕ ЗИМНИЙ ЗАПАХ
Обновив ловчий кусок, пахучую приманку и зарядив капкан, уже было отправился в обратный путь, как вдруг ноздрями словил странный запах. Странный, потому как вроде и не зимний вовсе.
Каждый это знает: бывает, уловишь какой-то аромат, и мозги начинают шевелиться в поисках информации, что это за запах, откуда он. В памяти перебираются часы, дни, недели, месяцы, годы и десятилетия, и ты все же находишь в укромном месте своего мозга ответ на свой вопрос. Обычно это приятные воспоминания, с подробными картинками из уголков сознания, запечатленные до мельчайших подробностей. Но иногда на эти воспоминания и поиски уходит не один час и даже день.
Вот и в этот раз я хаотично метался по прожитой жизни, не в состоянии уловить тот момент, с которым был связан едва причуянный аромат. К тому же он как появился внезапно, так и растаял, оставив лишь такой же призрачный шлейф.
Я вновь и вновь пытался вспомнить, где, когда и при каких обстоятельствах мне запомнился этот аромат. Но как я не старался, все тщетно…
ПОГРУЗИЛСЯ В ВОСПОМИНАНИЯ
Как вдруг… Школа?! Вот мы классом идем в поход по 746 маршруту Горного Алтая. Водопад «Камыш-Ла», я перегибаюсь через груду камней, чтоб испить холодной и свежей воды водопада. В ноздри ударяет запах свежести с оттенком мха и камней монолитной отвесной стены… Нет, не оно… Но что-то близкое…
Может, армия?! Бежим на стрельбище ранней весной. Накосячили, поэтому бежим, а не едем на «шишигах», как большая часть батальона. Полы шинелей намокли от сырого снега и попадающихся на пути первых весенних луж. «Вспышка слева!» − отдает команду замполит, и взвод падает навзничь прямо тут же, где бежал. Лицом утыкаюсь в оттаявший клочок мха. Не по-весеннему пышный клочок.
В Подмосковье мох не чета нашему. Он настолько влажный и пышный, что доходит до середины голени. Но не сейчас. Сейчас он лишь показался белому свету, и я с жадностью втягиваю этот лесной аромат…
Да, что-то очень похожее, но все же не то… Где же, где то, что так всколыхнуло мою память?
Институт!? Наша группа отправляется на полевые работы недалеко от станции «Присягино». Жара неимоверная. Гул стоит от насекомых. Пыль от комьев выбрасываемой земли: мы бьем шурфы. Запасы питьевой воды подходят к концу, потому как девчонкам главное не напиться, а ополоснуть лицо: они даже на земляных работах должны быть красивыми. Куда ни глянь, ковер пожухлой от зноя травы и вроде бы воды поблизости нет. Но мне эти места хорошо известны. Все свое детство я провел в этих местах и знаю, что всего в километре бьет ключ. Собрав фляжки и котелки, вдвоем с товарищем отправляемся за водой. Его месторасположение засекаем еще издали: над ним тучей висят стрекозы. Видимо, комар собрался у сырого места, и крылатые истребители устроили там свой пир.
Я опускаюсь на колени, и, стараясь не поднять муть, лишь губами касаюсь поверхности воды. Она обжигает меня своей прохладой. Я тяну и тяну эту влагу взахлеб, иногда, поперхнувшись, закашливаюсь, но не могу оторваться или хотя бы на миг остановиться. А кругом благоухание сочной травы. Она дурманит сознание и щекочет ноздри. Стоп! Вроде оно… Но нет. Все не то…
Очнувшись от воспоминаний, так нежданно нахлынувших на меня, решаю перекусить. Лыжа к лыже, пенка под копчик, термос на стол. На полотенчике яичко, лучок, сало да краюха свежеиспеченного супругой домашнего хлеба. Налитый в крышку термоса чай парит и благоухает травами. Здесь и чабрец, и иван-чай, и тысячелистник, и даже лист смородины. Я протягиваю к нему руку, и вдруг…
ВОТ ОНО, СЧАСТЬЕ
Счастье! Весна 2019 года. Наконец-то у нас открыли весеннюю охоту на селезня. Нас четверо: я, мой товарищ Павел и две моих собаки отправляемся в трехдневное турне. Хотя почему четверо? Нас шестеро, потому как с нами еще две подсадные утки − «Маня» и «Клава».
Скоротав вечер крепким чаем, всей компанией затихаем до утра. Мы не стали насиловать себя предрассветными сборами и выдвинулись на охоту, лишь хорошо выспавшись, часов в восемь утра.
Умостившись на каремате, я притаился в береговом промыве глухого лесного озера. Слева от меня нависающий над водой куст черемухи, справа − береговой завал подгнивших стволов ветлы и осины.
Напротив меня, на противоположном берегу, лежит ствол дерева, на котором присела подсадная. Она уже стомилась и не работает. Сонно покачивается на бревне, и я все жду, когда же она свалится с него в воду – вот где будет потеха. Но она все сидит и по-прежнему кимарит, иногда что-то ворча себе под нос.
Сзади, на крутом берегу, притаились мои собаки − Амур и Дымка. Они, как и утка, спят вполглаза, временами стригут ушами. Я и сам разомлел: солнышко сквозь стволы деревьев нежно касается моего лица, заглядывает ко мне в глаза, слепит, балуется. Весеннее солнышко игривое, но не до этого мне − я жду утву.
Вдруг собаки встрепенулись. Я перехватил ружье и осторожно заработал манком. Подсадная вытянула шею и заворчала. В тот же миг где-то у меня за спиной зашелестели крылья: как обычно, в этом месте утка уходит влево, разворачивается и идет на то место, где я сижу. Начинаю звать посильнее, а сам наблюдаю за подсадной: она смотрит в ту сторону, куда ушел табун. Вот она заволновалась, поднялась на лапках и дала резкую осадку: я еще не вижу и не слышу приближающегося табуна, но уже точно знаю, что он появится через считанные секунды. Ружье в плечо. Замираю…
Тройка селезней приводняется за кустом и словно крейсера направляется к невесте, умолкнувшей на бревне: она-то знает, чем все это сватовство закончится.
Я веду желанную цель на мушке моего ружья. Уже сейчас я могу «положить» всех трех, так тесно они сплылись, но негласный охотничий этикет запрещает бить утку на воде, и я жду удобного случая поднять ее на крыло.
Когда расстояние от кавалеров до принцессы озера осталось чуть более метра, делаю резкий окрик: «Хэй». Селезни свечой устремляются ввысь, и по нашему озеру покатилось эхо дуплета – два красавца, чисто выбитые, покоятся на воде. Опытный Амур позволил хозяину остаться сухим и апортировал несостоявшихся женихов на берег.
Тяжело передать, какие чувства я тогда испытывал. То был компот из наслаждения, удовлетворения, восхищения и страсти. Казалось, что в тот момент я любил весь мир. Руки подрагивали в адреналиновой эйфории.
Не успел я сделать очередное фото плачущей подле меня березки, как третий селезень, возможно, тот, что уцелел пару минут назад, плюхается к моей Мане.
Как же сильно бьется сердце в груди! И не новичок вроде, и бито-перебито этой утвы, ан нет − зудит душа в предвкушении…
Выстрел − и собака вновь в работе. Я горд собой, горд своей подсадной, горд своими помощниками.
Собрав свою добычу, я откинулся навзничь, подставляя ласковому солнышку свое лицо. Я смотрю в голубое-голубое небо и улыбаюсь: мне хорошо.
Легкий теплый ветерок доносит до меня окружающие запахи пробуждающейся от спячки природы: первые цветы, щебет птиц, шелест оставшихся на ветвях сухих листьев и даже звуки капель березового сока, словно чудо, − вот оно, СЧАСТЬЕ!
Уж и не знаю как, каким образом, но именно этот аромат я «прихватил» в декабре 2019 года. И понял, что больше всего на свете я люблю весеннюю охоту на селезня! Да, да, именно на селезня, а не на гуся. Просто из-за продолжительных запретов и ограничений я и позабыл, как это красиво, как волнительно и интересно.
Это МОЕ СЧАСТЬЕ!!!
Сергей Ликсонов, Алтайский край
Источник: labuda.blog
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]