О страшных цифрах наших потерь

В последние недели в рамках разворачивающихся «войн памяти» и взаимных упрёков и обвинений в самых разных грехах и преступлениях было сказано много слов относительно «правды» о Второй мировой войне. Я не являюсь профессиональным историком и не собираюсь выносить суждений о том, кто и в чём тут прав. При этом мне хотелось бы обратить внимание на несколько иной аспект, который не имеет отношения ни к ответственности Польши за Холокост, ни к намерениям Гитлера и Сталина в 1941 г., ни ко многим другим самым «горячим» сегодня темам.

Речь о потерях, которые понесли народы, в начале XX века входившие в «периметр» Российской империи, в этом самом страшном для всех них столетии. Если посмотреть на самые очевидные и по большей части не оспариваемые (по крайней мере, в разы) никем из историков цифры, возникает один большой вопрос.

Итак, если начать с Первой мировой войны, то окажется, что число безвозвратных потерь русской армии составило немногим более 2,2 млн. человек (включая погибших в плену). Это огромная цифра, но она совопоставила с боевыми потерями Германии (2,35 млн. человек). Однако выход России из войны, случившийся после большевистского переворота, вскоре обернулся Гражданской войной, запущенной именно Октябрьским переворотом, в годы которой погибло не менее 8 млн. жителей бывшей империи.

Сегодня хорошо известно, что потери среди противников Советской власти были намного больше, чем среди сторонников – ничего подобного подавлению крестьянских бунтов, городских восстаний и «зачисток» на «освобождённых территориях» (которые обошлись минимум в 1,7 млн. жизней) белые не проводили. После завершения Гражданской войны талантливое большевистское управление привело к голоду 1921-1923 гг. с его 2-3 млн. жертв (что было названо самой крупной невоенной демографической катастрофой в Европе со времён средневековья), а затем к коллективизации и Голодомору начала 1930-х, стоившего стране не менее 3 млн. жизней.

Затем по стране прокатился «Большой террор» – с ещё как минимум 700 тыс. расстрелянных и до 2 млн. отправленных в Гулаг, из которого не вернулись, по самым скромным подсчётам, около трети осуждённых. Про Великую Отечественную войну сейчас пишут много, и совершенно очевидно, что действия советских властей привели к оккупации огромных территорий, с которых население не эвакуировалось, к пленению целых армий (по немецким данным, в плен за 1941-1942 гг. попало до 6 млн. советских военнослужащих), к голоду в том же блокадном Ленинграде и к другим событиям, ставшим причиной гибели миллионов людей.

По мере «освобождения» территорий десятки тысяч граждан, причисленных к «неблагонадёжным» народам, были убиты в ходе репрессий и около миллиона выселены в непригодные для жизни территории, где значительная часть их погибла (см.: Полян, Павел. Не по своей воле… История и география принудительных миграций в СССР, Москва: Объединённое гуманитарное издательство, 2001, сс. 118–125). Это самые хорошо известные факты и события – если подходить более строго, то можно пойти ещё дальше в историю, вспомнив, например, жертвы российской имперской колонизации Дальнего Востока, Северного Кавказа или Средней Азии, но это слишком расширит нынешний дискурс.

Вопрос, который следует, на мой взгляд, поставить в связи со сказанным, состоит не в том, хорош или плох был Сталин и не в том, кто развязал страшную бойню 1939-1945 гг. Он состоит в том, есть ли в мире страна, в которой её собственные власти нанесли народу в разы большие демографические потери (прямые – через политические репрессии; геноцид по классовому, религиозному или национальному признаку; голод, вызванный ошибочной или сознательно антинародной политикой, или косвенные – обусловленные провоцированием бессмысленных войн; нежеланием рационально и справедливо распределять ресурсы; преступным пренебрежением к правилам военной стратегии и т.д.), чем любые сторонние силы?

И что-то подсказывает мне, что иной такой страны мы не найдём (я могу ошибаться, но даже в Китае число жертв коммунистического террора было меньше, чем количество погибших от рук японцев на протяжении тех полутора десятилетий, когда Япония оккупировала довольно быстро проигравший войну Китай, лишённый централизованной власти). И именно это нужно вспоминать всякий раз, когда мы слышим о необходимости «укрепления государства и его институтов». Потому что каким бы опасным ни казался внешний враг, своё собственное государство и его «отдельные представители» были для России (по крайней мере, на протяжении последнего столетия) куда страшнее…

Владислав Иноземцев

д.э.н, директор Центра исследований постиндустриального общества

Источник: hollivizor.ru

уникальные шаблоны и модули для dle