«Политическая свобода будет объявлена невозможной»
---
Пророк будущей диктатуры. Кем был Джордж Оруэлл и как он связан с СССР
Джордж ОруэллLitHub.com
«Незнание — это сила», «Свобода — это рабство», «Война — это мир». Сегодня русскоязычный читатель и зритель легко определит, откуда взяты эти лозунги. Это принципы, с помощью которых поддерживался политический режим вымышленного государства Океании в романе «1984» Джорджа Оруэлла. С момента своей публикации книга разошлась тиражом в 30 млн экземпляров и по-прежнему регулярно попадает в топы продаж. 21 января исполняется 70 лет со дня смерти Джорджа Оруэлла. Британские спецслужбы подозревали этого человека в сотрудничестве с СССР, а в Советском Союзе его книги были запрещены как злая сатира на социализм. Так каковы же были его политические взгляды?
«Оруэлл всю жизнь исповедовал как раз социализм…»
Настоящее имя Джорджа Оруэлла — Эрик Артур Блэр. Сегодня его труды — в основном это «Скотный двор» и «1984» — используются как критика различных «социализмов». Будь это национал-социализм, сталинский социализм или даже «социализм с человеческим лицом». Но вот в чем парадокс — всю жизнь Оруэлла волновали проблемы неравенства и бедности. Ему довелось и самому быть нищим, работать мойщиком посуды, скитаться по разным углам, перебиваясь разовыми заработками. Все это привело его к мысли, что наиболее гуманным строем является социализм, а вернее демократический социализм.
На этот казус даже обращает переводчик его книг на русский язык и автор биографии о нем Вячеслав Недошивин: «Мы привыкли к устойчивому мнению, что Оруэлл только тем и занимался всю жизнь, что „разоблачал“ и „обличал“ советский коммунизм, что тем самым выражал „свободное мнение“ о нашем обществе чуть ли не всего Запада и что более упорного защитника справедливого Запада не было. Так думал когда-то я, так думали, сдается, поколения русских поклонников Оруэлла, еще в „самиздате“ познакомившиеся с книгами его. А многие не только приняли это за истину, но через голову его, за строчками его книг все больше верили и в „святую свободу“ Запада. И мнение наше, чего уж там, активно поддерживалось, точнее сказать, использовалось теми на Западе, кто прекрасно знал, что к чему. Подчеркну: использовалось после смерти Оруэлла, ибо сам писатель не смолчал бы — и не смолчал, кстати, трижды! — против такого использования себя. На Западе прекрасно знали, что Оруэлл всю жизнь исповедовал как раз социализм, что он беспощадно критиковал и „пророчествовал“ чаще всего не по поводу далекого СССР — по поводу родной Англии, что разоблачал не столько „ложь Кремля“ (вернее, не только ее), сколько лживость современной ему „демократии“ на Западе, которая одних на его глазах делала все богаче, а других — все беднее».
Первое издание романа «1984»Bauman Rare Books
Сегодня в России есть политики, которые уверены, что все же главной целью литературной деятельности Оруэлла был Советский Союз. Вот, например, слова депутата Госдумы Вячеслава Никонова, внука Вячеслава Молотова: «Соединенные Штаты дают целеполагание. Это целеполагание — максимальное ослабление нашей страны и уничтожение в перспективе России как центра силы. Как это получится? <…> Оруэлл написал на гранты МИ-6 свои бессмертные труды, была создана идейная основа для (оранжевых революций)…». Правда, никаких доказательств в пользу этого Никонов не привел.
Оруэлл действительно интересовал британские спецслужбы, но совсем в другом ключе. В 2007 году было рассекречено досье на Оруэлла. Британская контрразведка МИ-5 больше 20 лет вела слежку за ним как за агентом коммунистов. С 1936 года в досье писатель характеризуется как «симпатизирующий коммунистам». В 1937 году он отправляется в Испанию помогать республиканцам бороться с фашистами. В это время документы характеризуют писателя как «отчасти анархиста», который находится «в контакте с экстремистами». Но к концу его жизни силовики посчитали, что писатель не несет никакой угрозы национальной безопасности.
По другой информации (она опубликована в очерке «Джордж Оруэлл, честный ябедник» в журнале «Коммерсантъ-Власть»), в 1949 году Оруэлл передал 35 фамилий из своего списка прокоммунистически настроенных персон (всего там было 130) отделу информационных исследований британского МИДа, дав им нелестные характеристики. В частности, про писателя Бернарда Шоу он написал: «занимает явно прорусскую позицию по всем основным вопросам», а про своего другого коллегу писателя Джона Бойнтона Пристли — «антиамерикански настроен», «делает большие деньги в СССР». Можно ли считать это доносом? Пусть это останется на совести Оруэлла, если такое действительно было. Но вернемся к тому, как Оруэлл стал социалистом.
«Мы живем в мире, где все несвободны, где фактически никому не гарантирована безопасность»
По мысли его российского биографа Виктории Чаликовой, в детстве Эрик испытал психологическую травму. Один из его биографов, Бернард Крик, отыскал раннее стихотворение Оруэлла, в котором отражена первая детская любовь. «Он — маленький мальчик, и есть девочка, которую он любит. И эта девочка ему предана, и у них там детская любовь, но мать говорит ему, что он не должен с ней играть, потому что она из простонародья. И он, Эрик, предает ее, перестает с ней играть, но всю жизнь это воспоминание мучает его. На этом внутреннем конфликте, на сознании, что человеку надо дать волю своей натуре, таланту, что возможно только при неравенстве, а с другой стороны, на понимании несправедливости такого положения — на этом и построено все его художественное творчество», — объясняет суть этой истории Виктория Чаликова.
С годами душевный раздрай только усилился. «Сложность Оруэлла состояла в том, что у него была высокая чувствительность на любую несправедливость. Он болезненно воспринимал неравенство, независимо от того, касалось ли это его или человека совершенно постороннего. Это порождало и слезы в детстве, и страдания, и сны, этим было наполнено его творчество. Но одновременно как человек одаренный, честолюбивый, он мог жить, только будучи во всем лучше других… поднимаясь над ними. И этот внутренний конфликт писатель сильно переживал», — описывает исследователь творчество писателя.
Еще одним испытанием стал для Оруэлла Итонский колледж. Итон — колыбель британской элиты. Двадцать премьер-министров вышли из его стен. В этом учебном заведении будущий писатель угодил в рассадник британского снобизма. Эрик оказался беднее других, у него было меньше карманных денег, костюмчик на нем лоснился, а брюки едва прикрывали голени. Свою бедность он скрывал за цинизмом. «Мир состоит из бездельников, которые хотят иметь деньги, не работая, и придурков, которые готовы работать, не богатея», — ядовито произносил он мысль, взятую у Бернарда Шоу. Так продолжали в нем крепнуть идеи о необходимости равенства и справедливости.
Позднее Оруэлл будет вспоминать: «Каждый начитанный подросток в шестнадцать лет — социалист. В этом возрасте крючок под комком приманки не заметить… Нам было лет по семнадцать… Однажды преподаватель английского устроил нам письменную контрольную, где среди прочего требовалось назвать десять выдающихся современников. Так вот, из шестнадцати юнцов нашего класса пятнадцать включили в свой список Ленина. И это в снобистской дорогой закрытой школе, в 1920 году, когда еще свежи были кошмары русской революции… <…> Англия тогда была ближе к революции, чем когда-либо; чуть не всю страну охватило революционное чувство… В сущности, это был молодежный бунт… Пацифизм, интернационализм, гуманизм, феминизм, свободная любовь, развод без сложностей, аборты, атеизм — любые, самые невнятные идеи… принимались с энтузиазмом… Мы насмехались над… христианской верой, даже над обязательным спортом и королевским семейством…».
Оруэлл во время службы в БирмеWikipedia
Тем не менее после окончания колледжа молодой Оруэлл отправился служить в колониальную полицию в Бирме, где на него сильное негативное впечатление произвело то, как англичане обращаются с местным населением. Итогом этого даже стал рассказ «Казнь через повешение», в котором он подробно описывает страх человека перед смертью. Этот опыт приведет его к печальной мысли: «Наш гнет в Бирме был двойным: мы не только казнили людей, сажали их в кутузку и т. п. — мы это делали, будучи интервентами, оккупантами… Посаженный в тюрьму вор не считал себя уголовником, он себя видел только жертвой чужеземных захватчиков…»
Уже позже, в 30-х годах, он напишет в книге «Дорога на Уиган-Пирс»: «Мы живем в мире, где все несвободны, где фактически никому не гарантирована безопасность, где почти невозможно существовать, сохранив честность и порядочность. У огромной части рабочего класса… нет шансов улучшить свое положение без кардинальных изменений всей системы…» Размышляя, как изменить положение вещей, он делает радикальный вывод: «Каждому, у кого шевелятся мозги, известно, что есть такой выход, как мировая, искренне и честно налаженная система социализма… Вообще, это же столь элементарный здравый смысл, что я порой изумляюсь, отчего он еще не утвердился прочно и повсеместно…»
Но это все на бумаге. Когда же он сталкивается с социализмом как реальным политическим движением, то снова в нем возникает внутренний конфликт:
«Я помню ужас, охвативший меня при посещении митинга Независимой рабочей партии… Вот эти пошленькие скопидомы, думал я, и есть борцы за дело пролетариата?.. Для трудяг, которых видишь в любом пабе субботним вечером, социализм главным образом означает повышение зарплаты, сокращение рабочего дня и укрощение наглых боссов… А глядя на социалиста, пишущего трактаты… с его лохматой шевелюрой, джемпером и цитатами из Маркса, я недоумеваю: что же, черт возьми, воодушевляет его? Полагаю… просто гипертрофированная тяга к порядку… Вот, например, пьесы такого пожизненного социалиста, как Бернард Шоу. Много ли в них понимания пролетарской жизни?.. Бедность, в особенности убожество бедняцкого мышления, по его мнению, следует упразднить сверху… Отсюда… влечение к диктатурам, фашизму или коммунизму; Сталин и Муссолини для него одинаково крупны…»
Биографы Оруэлла Юрий Фельштинский и Георгий Чернявский так определили воззрения писателя: «Оруэлловский социализм с самого его зарождения в первой половине 30-х годов и до конца жизни писателя оставался весьма неопределенным, этическим, включавшим в сферу будущего справедливого общества… не только рабочий класс и другие низшие группы населения, но также средние слои. Иначе говоря, сам термин „социализм“ был для Оруэлла только словесной маской, некой неопределенной формой, своего рода вывеской, куда вкладывалось столь же неопределенное содержание, которое лишь с большим трудом можно было бы отнести к одному из социалистических направлений».
«Нас ждет режим, в котором вся оппозиция и все газеты будут запрещены»
Вскоре ему предстоит лицом к лицу столкнуться со сталинским социализмом или, вернее сказать, с советской системой. Когда в Испании произошел фашистский путч под предводительством генерала Франко, Оруэлл поехал помогать республиканцам. Он присоединился к ПОУМ — Рабочей партии марксистского единства. По его словам, это произошло случайно. Ему все равно было, к какой группе присоединиться, главное — бить фашистов. Но так вышло, что ПОУМ оказался в оппозиции к Коммунистической партии Испании. И одним из ключевых пунктов разногласий было отношение к диктатуре Сталина. В партии были сильны антисталинские настроения, она критиковала бюрократизацию СССР. В ответ Коммунистическая партия Испании обвиняла ПОУМ в предательстве и в том, что они тайно помогают Франко установить его диктатуру. И к слову сказать, известное ныне в России выражение «пятая колонна» как раз было придумано, чтобы охарактеризовать ПОУМ. Для Оруэлла все эти разборки были не очень понятны, ведь главный враг — это фашизм. Но его-то мнение в этих разногласиях интересовало противоборствующие стороны меньше всего. Он так вспоминал о том времени:
«То, что произошло в Испании, было не просто вспышкой гражданской войны, а началом революции. Именно этот факт антифашистская печать за пределами Испании старалась затушевать любой ценой… Коммунистическая печать за границей трубила, что в Испании нет ни малейших признаков революции, что захвата рабочими заводов… не было, а если даже они имели место, то не следует „придавать им политического значения“… Война научила меня — это один из самых ее неприятных уроков, — что левая печать так же фальшива и лицемерна, как и правая… Разница заключается лишь в том, что если обычно журналисты приберегают свои ядовитейшие оскорбления для врага, на этот раз коммунисты и ПОУМ постепенно стали писать друг о друге хуже, чем о фашистах…»
Одна из площадей Барселоны названа в честь Джорджа ОруэллаWikipedia
Судьба ПОУМ сложилась печально. Она была разгромлена не франкистами, а республиканскими властями и испанскими коммунистами, за которыми стоял СССР. И, возможно, сегодня никто бы из нас не знал, что такое «Скотный двор» и «1984», если бы не случайная цепь событий, благодаря которым Оруэлл успел избежать участи своих собратьев по оружию и вовремя покинул Испанию. Тогда-то он и понял, что такое сталинский социализм.
По словам биографа Оруэлла Вячеслава Недошивина, «спусковым крючком» террора против ПОУМ стали для Сталина донесения агентов из Германии. В частности, берлинский резидент НКВД сообщал, что в ряды ПОУМ проникают германские агенты, которые готовят путч против правительства, и что ПОУМ «поддерживает тесные связи с гестапо». Что ждало Оруэлла, окажись он в руках полиции и затем — работников НКВД? С подозреваемыми в «троцкизме» расправлялись сурово. По приказу Андре Марти, генерального комиссара интербригад, назначенного Коминтерном, главного палача испанской революции, было расстреляно по «подозрению в принадлежности к ПОУМ или сочувствию троцкизму» только среди интербригадовцев «около пятисот человек».
Оруэлл был в Испании 115 дней. Именно они раскрыли ему глаза на многое, что потом отразится в «Скотном дворе» и «1984». Итогом его поездки стали несколько статей, а также рассказ «Памяти Каталонии». «Нас ждет режим, — предупреждал он, — в котором вся оппозиция и все газеты будут запрещены, а всякий сколь-нибудь значимый диссидент окажется в тюрьме. Разумеется, такой режим будет фашистским. Он будет не таким, как у Франко, но это будет фашизм. И поскольку установят его либералы, называться он будет иначе…». Сравнение со свиньями прозвучало уже в той статье. «Народный фронт», который боролся с Франко, Оруэлл назовет «антиреволюционной коалицией коммунистов и правых социалистов» и заклеймит его как «свинью с двумя головами». А два главных борова в его «Скотном дворе» будут олицетворять два направления «коммунизма» — Сталина и Троцкого. Это было в 1937 году.
А тем временем в России похожий режим уже достиг апогея. При этом в СССР власти проявляли интерес к фигуре Оруэлла. Видимо, рассчитывали использовать его как писателя, который критикует язвы капитализма. В 1937 году ему написал письмо главный редактор советского журнала «Интернациональная литература» Сергей Динамов с просьбой прислать ему экземпляр своей книги «Дорога на Уиган-Пир», чтобы напечатать о ней отзыв в журнале. Книга была посвящена положению рабочих и размышлениям о социализме. Оруэлл ответил с опозданием, но книгу прислал. И при этом в ответе честно написал: «В Испании я служил в ПОУМ, которая, как Вы несомненно знаете, подверглась яростным нападкам со стороны Коммунистической партии и была недавно запрещена правительством; помимо того, скажу, что после того, что я видел, я более согласен с политикой ПОУМ, нежели с политикой Коммунистической партии. Я говорю Вам об этом, поскольку может оказаться так, что Ваша редакция не захочет помещать публикации члена ПОУМ, а я не хочу представлять себя в ложном свете». В ответ Динамов написал: «Наш журнал не может иметь никаких отношений с членами ПОУМ». Но даже этот ответ так и не был отправлен писателю.
«Социализм не пахнет более бунтарством и свержением тиранов; пахнет он нелепым чудачеством…»
Большое впечатление на писателя произвела книга Юджина Лайонса, который с 1928 по 1934 год работал корреспондентом United Press International в Москве. Она называлась «Командировка в утопию». Оруэлл с удовольствием ее прочитал и его вердикт советской системе был однозначным:
«Система, описанная Лайонсом, ничем существенным не отличается от фашизма. Вся реальная власть сконцентрирована в руках двух-трех миллионов человек; городской пролетариат (теоретически — наследник революции) лишен элементарного права забастовки… ГПУ вездесуще; каждый живет в постоянном страхе доноса… „Ликвидация“ кулаков, нэпманов, чудовищные процессы и… дети, которые пишут в газетах: „Я отрекаюсь от своего отца — троцкистской змеи“…».
Именно у Лайонса Оруэлл прочел про лозунг «страны Советов»: «Пять — в четыре!» — выполним пятилетний план за четыре года. Он сделал из него в «1984» парадокс подчинения человека власти в тоталитарном режиме. «Формула 2 + 2 = 5 немедленно приковала мое внимание, — пишет он в рецензии на эту книгу. — Она показалась мне… парадоксом и трагическим абсурдом на советской сцене своей мистической простотой». Именно этого абсурдного признания добивается в романе «1984» высокопоставленный член партии О’Брайен от своей жертвы Уинстона Смита. Признав, что 2 + 2 = 5, человек признает все что угодно.
В 1939 году Мадрид сдался силам Франко. Писатель был поражен, что в октябре 1938 года — когда Мадрид был еще в руках республиканцев — коммунисты думали не столько об обороне города, сколько о подготовке шумного процесса над ПОУМовцами. «Обвинения против ПОУМ в Испании, — писал он, — являются побочным продуктом российских судебных процессов против троцкистов, и это от начала до конца представляет собой набор лжи». Так испарились последние былые надежды, связанные с социализмом в Советском Союзе. В одной из своих статей он писал: «Возможно, первые большевики были чистыми ангелами или сущими дьяволами, но разумными людьми их никак не назовешь. И тот порядок, который они ввели, был не утопией уэллсовского (Герберт Уэллс, английский писатель-фантаст, сторонник коммунизма — прим. ред.) образца, а правлением избранных… военной деспотией, подкрепленной процессами в духе „охоты на ведьм“…»
Джордж Оруэлл нередко выступал на радиостанциях, однако записей программ с его участием, насколько известно, не сохранилосьWikipedia
Позднее, когда Третий рейх уже нападет на Советский Союз, литератор напишет: «Не может быть лучшего примера нашего нынешнего морального и эмоционального состояния, чем тот факт, что все мы сейчас более или менее настроены просталински. Этот отвратительный убийца временно на нашей стороне, а значит, все чистки и т. д. оказались вдруг забыты…» Снова внутренний конфликт: поддерживать «отвратительного убийцу». Но что делать, ведь если не поддерживать, то может победить еще более отвратительный.
Подводя итог своим размышлениям о социализме, Оруэлл писал: «Идеал почти полностью забыт. Погребен, как бриллиант под грудами навоза, под горой догматизма, доктринерства, партийных склок… Задача социалиста — вновь извлечь алмаз на свет… Увы, мы же пока достигли той точки, когда само слово „социализм“ вызывает представление, с одной стороны, о самолетах, тракторах, заводах из бетона и стекла, а с другой — о толпе странных фигур, среди которых козлобородые вегетарианцы, большевистские комиссары из породы гибридов гангстера с граммофоном, возвышенные леди в сандалетах, лохматые марксисты с их жвачкой многомудрых терминов, фанатики ограничения рождаемости и подлипалы парламентских лейбористов. Социализм — по крайней мере, на нашем острове — не пахнет более бунтарством и свержением тиранов; пахнет он нелепым чудачеством, культом машин и тупым преклонением перед Россией…»
Венцом его поисков правды и размышлений об обществе и политике и стали сказка «Скотный двор» и роман «1984», которые были написаны на закате его жизни. Джордж Оруэлл умер от туберкулеза в 1950 году.
«Власть состоит в том, чтобы причинять боль и унижать»
В Советском Союзе роман «1984», естественно, сразу попал под запрет. Уже через восемь дней после его публикации на Западе на стол заведующему Иностранной комиссией Союза писателей СССР легла записка: «Секретно. Хранить постоянно. Направляем вам вышедшую в июне с. г. книгу английского писателя Джорджа Оруэлла „1984“. Роман Оруэлла написан в форме популярного в английской литературе сатирического романа и представляет собой разнузданную клевету на социализм и социалистическое общество… Считаем необходимым организовать через советскую печать резкое выступление кого-либо из советских писателей, разоблачающее клеветнические измышления Оруэлла». Но этого не вышло. Решили просто умолчать.
Зато американские левые кое-что написали о крахе буржуазной литературы: «В своем упадке, окруженная расцветающими социалистическими странами, буржуазия способна лишь на полные ненависти противочеловеческие утопии. Сейчас, когда книга Оруэлла стала бестселлером, мы, кажется, окончательно достигли дна».
На это писатель ответил: «Это то направление, к которому мир идет, и эта тенденция глубоко заложена в политических, социальных и экономических основах современной ситуации. Опасность, в частности, заключается в структуре социалистических и капиталистических либеральных общин, верящих в необходимость тотальной войны… в том числе и новым оружием… Но опасность заключается также и в готовности интеллектуалов всех мастей принять тоталитарные перспективы. Моральный вывод из этого опасного кошмара довольно прост: Не позволяйте этому случиться».
Сегодня книги Оруэлла доступны и популярны во всем мире. Хотя, возможно, его еще мало кто читал, допустим, в Северной Корее или мире радикального ислама. Но, тем не менее, за более чем полвека развитые общества мира были предупреждены многочисленными статьями и книгами писателя. Классические тоталитаризмы и их имитации в итоге рухнули. Возможно, свой вклад в это внес и сам Оруэлл. Но на их смену им пришло кое-что другое. В одной из своих работ литератор писал:
«Именно в тот момент, когда есть или может быть достаточно всего и для всех, почти вся наша энергия уйдет на попытки захватить друг у друга территории, рынки и сырье. Именно в тот момент, когда высокий уровень жизни должен был бы избавить правительства от страха перед серьезной оппозицией, политическая свобода будет объявлена невозможной и полмира станут управляться секретными полициями…»
Могила Джорджа ОруэллаWikipedia
Это уже не тот тоталитаризм, который держится на открытом терроре, запретах и подавлении. Он вкрадчивый, незаметный, мягкий и улыбчивый и насилие применяет избирательно. Но, похоже, его принципы те же. Вспомним диалог партийного бонзы и главного героя романа «1984»:
— Уинстон, как человек утверждает свою власть над другими?
Уинстон подумал.
— Заставляя его страдать, — сказал он.
— Совершенно верно. Заставляя его страдать. Послушания недостаточно. Если человек не страдает, как вы можете быть уверены, что он исполняет вашу волю, а не свою собственную? Власть состоит в том, чтобы причинять боль и унижать. В том, чтобы разорвать сознание людей на куски и составить снова в таком виде, в каком вам угодно.
Биограф Оруэлла Вячеслав Недошивин так сформулировал значение наследия писателя для современности в беседе со своей коллегой Викторией Чаликовой:
«Мне лично кажется, что идеи, которые Оруэлл еще в 1948 году высказал на бумаге, и вчера, и сегодня вплотную подходят к воплощению, в том числе и в нашем обществе. Мне думается, что если сегодня не разобраться в том, что „напророчил“ миру Джордж Оруэлл, то мы достаточно быстро можем скатиться в новую пропасть.
Возможно, я здесь не прав, но вы сами в комментарии к роману приводите мнение американского критика Лайонела Триллинга: „Мы привыкли думать, что тирания проявляется только в защите частной собственности, что жажда обогащения — источник зла… Но Оруэлл говорит нам, что последняя в мире олигархическая революция будет совершена не собственниками, а людьми воли и интеллекта — новой аристократией бюрократов, специалистов, руководителей профсоюзов, экспертов общественного мнения, социологов, учителей и профессиональных политиков“.
Потрясающе актуально для сегодняшнего дня у нас в стране. Сталинский период вырубил в России подлинную культуру, людей духа, интеллигенцию, дав взамен просто образование, которое обозвал „культурой“. Теперь на смену сталинщине приходят люди образованные, люди интеллекта, которым их интеллект дает веру в то, что они вершина человеческой эволюции. Но зачастую это люди без духовного импульса, без духовности, без культуры. Разве это не люди „воли и интеллекта“, которые создадут нам новый „оруэлловский рай“? Разве нынешние съезды и конференции не свидетельствуют о появлении таких людей — малокультурных, но решительных и волевых. И как жаль, что большинство народа не понимает, не ощущает этой опасности».
Текст написан на основе книги Вячеслава Недошивина «Джордж Оруэлл. Неприступная душа», «АСТ», 2018.
Также при подготовке использованы следующие источники:
— «Джордж Оруэлл более 20 лет был „под колпаком“ у MI-5 как агент коммунистов», newsru.com, 04.09.2007;
— Крик Бернард, «Как была написана статья „Свобода печати“», 1972 (orwell.ru);
— Оруэлл Джордж, «Дневники», Альпина нон-фикшн, 2019;
— Оруэлл Джордж, «Сочинения в 2 томах», КАПИК, 1992;
— Татевосов Сергей, «Джордж Оруэлл, честный ябедник», журнал «Коммерсантъ-Власть», № 26 от 14.07.1998;
— Фельштинский Юрий, Чернявский Георгий, «Оруэлл», Молодая гвардия, 2019;
— Чаликова Виктория, «Неизвестный Оруэлл», журнал «Иностранная литература», Москва, 1992. (№ 2);
Джордж ОруэллLitHub.com
«Незнание — это сила», «Свобода — это рабство», «Война — это мир». Сегодня русскоязычный читатель и зритель легко определит, откуда взяты эти лозунги. Это принципы, с помощью которых поддерживался политический режим вымышленного государства Океании в романе «1984» Джорджа Оруэлла. С момента своей публикации книга разошлась тиражом в 30 млн экземпляров и по-прежнему регулярно попадает в топы продаж. 21 января исполняется 70 лет со дня смерти Джорджа Оруэлла. Британские спецслужбы подозревали этого человека в сотрудничестве с СССР, а в Советском Союзе его книги были запрещены как злая сатира на социализм. Так каковы же были его политические взгляды?
«Оруэлл всю жизнь исповедовал как раз социализм…»
Настоящее имя Джорджа Оруэлла — Эрик Артур Блэр. Сегодня его труды — в основном это «Скотный двор» и «1984» — используются как критика различных «социализмов». Будь это национал-социализм, сталинский социализм или даже «социализм с человеческим лицом». Но вот в чем парадокс — всю жизнь Оруэлла волновали проблемы неравенства и бедности. Ему довелось и самому быть нищим, работать мойщиком посуды, скитаться по разным углам, перебиваясь разовыми заработками. Все это привело его к мысли, что наиболее гуманным строем является социализм, а вернее демократический социализм.
На этот казус даже обращает переводчик его книг на русский язык и автор биографии о нем Вячеслав Недошивин: «Мы привыкли к устойчивому мнению, что Оруэлл только тем и занимался всю жизнь, что „разоблачал“ и „обличал“ советский коммунизм, что тем самым выражал „свободное мнение“ о нашем обществе чуть ли не всего Запада и что более упорного защитника справедливого Запада не было. Так думал когда-то я, так думали, сдается, поколения русских поклонников Оруэлла, еще в „самиздате“ познакомившиеся с книгами его. А многие не только приняли это за истину, но через голову его, за строчками его книг все больше верили и в „святую свободу“ Запада. И мнение наше, чего уж там, активно поддерживалось, точнее сказать, использовалось теми на Западе, кто прекрасно знал, что к чему. Подчеркну: использовалось после смерти Оруэлла, ибо сам писатель не смолчал бы — и не смолчал, кстати, трижды! — против такого использования себя. На Западе прекрасно знали, что Оруэлл всю жизнь исповедовал как раз социализм, что он беспощадно критиковал и „пророчествовал“ чаще всего не по поводу далекого СССР — по поводу родной Англии, что разоблачал не столько „ложь Кремля“ (вернее, не только ее), сколько лживость современной ему „демократии“ на Западе, которая одних на его глазах делала все богаче, а других — все беднее».
Первое издание романа «1984»Bauman Rare BooksСегодня в России есть политики, которые уверены, что все же главной целью литературной деятельности Оруэлла был Советский Союз. Вот, например, слова депутата Госдумы Вячеслава Никонова, внука Вячеслава Молотова: «Соединенные Штаты дают целеполагание. Это целеполагание — максимальное ослабление нашей страны и уничтожение в перспективе России как центра силы. Как это получится? <…> Оруэлл написал на гранты МИ-6 свои бессмертные труды, была создана идейная основа для (оранжевых революций)…». Правда, никаких доказательств в пользу этого Никонов не привел.
Оруэлл действительно интересовал британские спецслужбы, но совсем в другом ключе. В 2007 году было рассекречено досье на Оруэлла. Британская контрразведка МИ-5 больше 20 лет вела слежку за ним как за агентом коммунистов. С 1936 года в досье писатель характеризуется как «симпатизирующий коммунистам». В 1937 году он отправляется в Испанию помогать республиканцам бороться с фашистами. В это время документы характеризуют писателя как «отчасти анархиста», который находится «в контакте с экстремистами». Но к концу его жизни силовики посчитали, что писатель не несет никакой угрозы национальной безопасности.
По другой информации (она опубликована в очерке «Джордж Оруэлл, честный ябедник» в журнале «Коммерсантъ-Власть»), в 1949 году Оруэлл передал 35 фамилий из своего списка прокоммунистически настроенных персон (всего там было 130) отделу информационных исследований британского МИДа, дав им нелестные характеристики. В частности, про писателя Бернарда Шоу он написал: «занимает явно прорусскую позицию по всем основным вопросам», а про своего другого коллегу писателя Джона Бойнтона Пристли — «антиамерикански настроен», «делает большие деньги в СССР». Можно ли считать это доносом? Пусть это останется на совести Оруэлла, если такое действительно было. Но вернемся к тому, как Оруэлл стал социалистом.
«Мы живем в мире, где все несвободны, где фактически никому не гарантирована безопасность»
По мысли его российского биографа Виктории Чаликовой, в детстве Эрик испытал психологическую травму. Один из его биографов, Бернард Крик, отыскал раннее стихотворение Оруэлла, в котором отражена первая детская любовь. «Он — маленький мальчик, и есть девочка, которую он любит. И эта девочка ему предана, и у них там детская любовь, но мать говорит ему, что он не должен с ней играть, потому что она из простонародья. И он, Эрик, предает ее, перестает с ней играть, но всю жизнь это воспоминание мучает его. На этом внутреннем конфликте, на сознании, что человеку надо дать волю своей натуре, таланту, что возможно только при неравенстве, а с другой стороны, на понимании несправедливости такого положения — на этом и построено все его художественное творчество», — объясняет суть этой истории Виктория Чаликова.
С годами душевный раздрай только усилился. «Сложность Оруэлла состояла в том, что у него была высокая чувствительность на любую несправедливость. Он болезненно воспринимал неравенство, независимо от того, касалось ли это его или человека совершенно постороннего. Это порождало и слезы в детстве, и страдания, и сны, этим было наполнено его творчество. Но одновременно как человек одаренный, честолюбивый, он мог жить, только будучи во всем лучше других… поднимаясь над ними. И этот внутренний конфликт писатель сильно переживал», — описывает исследователь творчество писателя.
Еще одним испытанием стал для Оруэлла Итонский колледж. Итон — колыбель британской элиты. Двадцать премьер-министров вышли из его стен. В этом учебном заведении будущий писатель угодил в рассадник британского снобизма. Эрик оказался беднее других, у него было меньше карманных денег, костюмчик на нем лоснился, а брюки едва прикрывали голени. Свою бедность он скрывал за цинизмом. «Мир состоит из бездельников, которые хотят иметь деньги, не работая, и придурков, которые готовы работать, не богатея», — ядовито произносил он мысль, взятую у Бернарда Шоу. Так продолжали в нем крепнуть идеи о необходимости равенства и справедливости.
Позднее Оруэлл будет вспоминать: «Каждый начитанный подросток в шестнадцать лет — социалист. В этом возрасте крючок под комком приманки не заметить… Нам было лет по семнадцать… Однажды преподаватель английского устроил нам письменную контрольную, где среди прочего требовалось назвать десять выдающихся современников. Так вот, из шестнадцати юнцов нашего класса пятнадцать включили в свой список Ленина. И это в снобистской дорогой закрытой школе, в 1920 году, когда еще свежи были кошмары русской революции… <…> Англия тогда была ближе к революции, чем когда-либо; чуть не всю страну охватило революционное чувство… В сущности, это был молодежный бунт… Пацифизм, интернационализм, гуманизм, феминизм, свободная любовь, развод без сложностей, аборты, атеизм — любые, самые невнятные идеи… принимались с энтузиазмом… Мы насмехались над… христианской верой, даже над обязательным спортом и королевским семейством…».
Оруэлл во время службы в БирмеWikipediaТем не менее после окончания колледжа молодой Оруэлл отправился служить в колониальную полицию в Бирме, где на него сильное негативное впечатление произвело то, как англичане обращаются с местным населением. Итогом этого даже стал рассказ «Казнь через повешение», в котором он подробно описывает страх человека перед смертью. Этот опыт приведет его к печальной мысли: «Наш гнет в Бирме был двойным: мы не только казнили людей, сажали их в кутузку и т. п. — мы это делали, будучи интервентами, оккупантами… Посаженный в тюрьму вор не считал себя уголовником, он себя видел только жертвой чужеземных захватчиков…»
Уже позже, в 30-х годах, он напишет в книге «Дорога на Уиган-Пирс»: «Мы живем в мире, где все несвободны, где фактически никому не гарантирована безопасность, где почти невозможно существовать, сохранив честность и порядочность. У огромной части рабочего класса… нет шансов улучшить свое положение без кардинальных изменений всей системы…» Размышляя, как изменить положение вещей, он делает радикальный вывод: «Каждому, у кого шевелятся мозги, известно, что есть такой выход, как мировая, искренне и честно налаженная система социализма… Вообще, это же столь элементарный здравый смысл, что я порой изумляюсь, отчего он еще не утвердился прочно и повсеместно…»
Но это все на бумаге. Когда же он сталкивается с социализмом как реальным политическим движением, то снова в нем возникает внутренний конфликт:
«Я помню ужас, охвативший меня при посещении митинга Независимой рабочей партии… Вот эти пошленькие скопидомы, думал я, и есть борцы за дело пролетариата?.. Для трудяг, которых видишь в любом пабе субботним вечером, социализм главным образом означает повышение зарплаты, сокращение рабочего дня и укрощение наглых боссов… А глядя на социалиста, пишущего трактаты… с его лохматой шевелюрой, джемпером и цитатами из Маркса, я недоумеваю: что же, черт возьми, воодушевляет его? Полагаю… просто гипертрофированная тяга к порядку… Вот, например, пьесы такого пожизненного социалиста, как Бернард Шоу. Много ли в них понимания пролетарской жизни?.. Бедность, в особенности убожество бедняцкого мышления, по его мнению, следует упразднить сверху… Отсюда… влечение к диктатурам, фашизму или коммунизму; Сталин и Муссолини для него одинаково крупны…»
Биографы Оруэлла Юрий Фельштинский и Георгий Чернявский так определили воззрения писателя: «Оруэлловский социализм с самого его зарождения в первой половине 30-х годов и до конца жизни писателя оставался весьма неопределенным, этическим, включавшим в сферу будущего справедливого общества… не только рабочий класс и другие низшие группы населения, но также средние слои. Иначе говоря, сам термин „социализм“ был для Оруэлла только словесной маской, некой неопределенной формой, своего рода вывеской, куда вкладывалось столь же неопределенное содержание, которое лишь с большим трудом можно было бы отнести к одному из социалистических направлений».
«Нас ждет режим, в котором вся оппозиция и все газеты будут запрещены»
Вскоре ему предстоит лицом к лицу столкнуться со сталинским социализмом или, вернее сказать, с советской системой. Когда в Испании произошел фашистский путч под предводительством генерала Франко, Оруэлл поехал помогать республиканцам. Он присоединился к ПОУМ — Рабочей партии марксистского единства. По его словам, это произошло случайно. Ему все равно было, к какой группе присоединиться, главное — бить фашистов. Но так вышло, что ПОУМ оказался в оппозиции к Коммунистической партии Испании. И одним из ключевых пунктов разногласий было отношение к диктатуре Сталина. В партии были сильны антисталинские настроения, она критиковала бюрократизацию СССР. В ответ Коммунистическая партия Испании обвиняла ПОУМ в предательстве и в том, что они тайно помогают Франко установить его диктатуру. И к слову сказать, известное ныне в России выражение «пятая колонна» как раз было придумано, чтобы охарактеризовать ПОУМ. Для Оруэлла все эти разборки были не очень понятны, ведь главный враг — это фашизм. Но его-то мнение в этих разногласиях интересовало противоборствующие стороны меньше всего. Он так вспоминал о том времени:
«То, что произошло в Испании, было не просто вспышкой гражданской войны, а началом революции. Именно этот факт антифашистская печать за пределами Испании старалась затушевать любой ценой… Коммунистическая печать за границей трубила, что в Испании нет ни малейших признаков революции, что захвата рабочими заводов… не было, а если даже они имели место, то не следует „придавать им политического значения“… Война научила меня — это один из самых ее неприятных уроков, — что левая печать так же фальшива и лицемерна, как и правая… Разница заключается лишь в том, что если обычно журналисты приберегают свои ядовитейшие оскорбления для врага, на этот раз коммунисты и ПОУМ постепенно стали писать друг о друге хуже, чем о фашистах…»
Одна из площадей Барселоны названа в честь Джорджа ОруэллаWikipediaСудьба ПОУМ сложилась печально. Она была разгромлена не франкистами, а республиканскими властями и испанскими коммунистами, за которыми стоял СССР. И, возможно, сегодня никто бы из нас не знал, что такое «Скотный двор» и «1984», если бы не случайная цепь событий, благодаря которым Оруэлл успел избежать участи своих собратьев по оружию и вовремя покинул Испанию. Тогда-то он и понял, что такое сталинский социализм.
По словам биографа Оруэлла Вячеслава Недошивина, «спусковым крючком» террора против ПОУМ стали для Сталина донесения агентов из Германии. В частности, берлинский резидент НКВД сообщал, что в ряды ПОУМ проникают германские агенты, которые готовят путч против правительства, и что ПОУМ «поддерживает тесные связи с гестапо». Что ждало Оруэлла, окажись он в руках полиции и затем — работников НКВД? С подозреваемыми в «троцкизме» расправлялись сурово. По приказу Андре Марти, генерального комиссара интербригад, назначенного Коминтерном, главного палача испанской революции, было расстреляно по «подозрению в принадлежности к ПОУМ или сочувствию троцкизму» только среди интербригадовцев «около пятисот человек».
Оруэлл был в Испании 115 дней. Именно они раскрыли ему глаза на многое, что потом отразится в «Скотном дворе» и «1984». Итогом его поездки стали несколько статей, а также рассказ «Памяти Каталонии». «Нас ждет режим, — предупреждал он, — в котором вся оппозиция и все газеты будут запрещены, а всякий сколь-нибудь значимый диссидент окажется в тюрьме. Разумеется, такой режим будет фашистским. Он будет не таким, как у Франко, но это будет фашизм. И поскольку установят его либералы, называться он будет иначе…». Сравнение со свиньями прозвучало уже в той статье. «Народный фронт», который боролся с Франко, Оруэлл назовет «антиреволюционной коалицией коммунистов и правых социалистов» и заклеймит его как «свинью с двумя головами». А два главных борова в его «Скотном дворе» будут олицетворять два направления «коммунизма» — Сталина и Троцкого. Это было в 1937 году.
А тем временем в России похожий режим уже достиг апогея. При этом в СССР власти проявляли интерес к фигуре Оруэлла. Видимо, рассчитывали использовать его как писателя, который критикует язвы капитализма. В 1937 году ему написал письмо главный редактор советского журнала «Интернациональная литература» Сергей Динамов с просьбой прислать ему экземпляр своей книги «Дорога на Уиган-Пир», чтобы напечатать о ней отзыв в журнале. Книга была посвящена положению рабочих и размышлениям о социализме. Оруэлл ответил с опозданием, но книгу прислал. И при этом в ответе честно написал: «В Испании я служил в ПОУМ, которая, как Вы несомненно знаете, подверглась яростным нападкам со стороны Коммунистической партии и была недавно запрещена правительством; помимо того, скажу, что после того, что я видел, я более согласен с политикой ПОУМ, нежели с политикой Коммунистической партии. Я говорю Вам об этом, поскольку может оказаться так, что Ваша редакция не захочет помещать публикации члена ПОУМ, а я не хочу представлять себя в ложном свете». В ответ Динамов написал: «Наш журнал не может иметь никаких отношений с членами ПОУМ». Но даже этот ответ так и не был отправлен писателю.
«Социализм не пахнет более бунтарством и свержением тиранов; пахнет он нелепым чудачеством…»
Большое впечатление на писателя произвела книга Юджина Лайонса, который с 1928 по 1934 год работал корреспондентом United Press International в Москве. Она называлась «Командировка в утопию». Оруэлл с удовольствием ее прочитал и его вердикт советской системе был однозначным:
«Система, описанная Лайонсом, ничем существенным не отличается от фашизма. Вся реальная власть сконцентрирована в руках двух-трех миллионов человек; городской пролетариат (теоретически — наследник революции) лишен элементарного права забастовки… ГПУ вездесуще; каждый живет в постоянном страхе доноса… „Ликвидация“ кулаков, нэпманов, чудовищные процессы и… дети, которые пишут в газетах: „Я отрекаюсь от своего отца — троцкистской змеи“…».
Именно у Лайонса Оруэлл прочел про лозунг «страны Советов»: «Пять — в четыре!» — выполним пятилетний план за четыре года. Он сделал из него в «1984» парадокс подчинения человека власти в тоталитарном режиме. «Формула 2 + 2 = 5 немедленно приковала мое внимание, — пишет он в рецензии на эту книгу. — Она показалась мне… парадоксом и трагическим абсурдом на советской сцене своей мистической простотой». Именно этого абсурдного признания добивается в романе «1984» высокопоставленный член партии О’Брайен от своей жертвы Уинстона Смита. Признав, что 2 + 2 = 5, человек признает все что угодно.
В 1939 году Мадрид сдался силам Франко. Писатель был поражен, что в октябре 1938 года — когда Мадрид был еще в руках республиканцев — коммунисты думали не столько об обороне города, сколько о подготовке шумного процесса над ПОУМовцами. «Обвинения против ПОУМ в Испании, — писал он, — являются побочным продуктом российских судебных процессов против троцкистов, и это от начала до конца представляет собой набор лжи». Так испарились последние былые надежды, связанные с социализмом в Советском Союзе. В одной из своих статей он писал: «Возможно, первые большевики были чистыми ангелами или сущими дьяволами, но разумными людьми их никак не назовешь. И тот порядок, который они ввели, был не утопией уэллсовского (Герберт Уэллс, английский писатель-фантаст, сторонник коммунизма — прим. ред.) образца, а правлением избранных… военной деспотией, подкрепленной процессами в духе „охоты на ведьм“…»
Джордж Оруэлл нередко выступал на радиостанциях, однако записей программ с его участием, насколько известно, не сохранилосьWikipediaПозднее, когда Третий рейх уже нападет на Советский Союз, литератор напишет: «Не может быть лучшего примера нашего нынешнего морального и эмоционального состояния, чем тот факт, что все мы сейчас более или менее настроены просталински. Этот отвратительный убийца временно на нашей стороне, а значит, все чистки и т. д. оказались вдруг забыты…» Снова внутренний конфликт: поддерживать «отвратительного убийцу». Но что делать, ведь если не поддерживать, то может победить еще более отвратительный.
Подводя итог своим размышлениям о социализме, Оруэлл писал: «Идеал почти полностью забыт. Погребен, как бриллиант под грудами навоза, под горой догматизма, доктринерства, партийных склок… Задача социалиста — вновь извлечь алмаз на свет… Увы, мы же пока достигли той точки, когда само слово „социализм“ вызывает представление, с одной стороны, о самолетах, тракторах, заводах из бетона и стекла, а с другой — о толпе странных фигур, среди которых козлобородые вегетарианцы, большевистские комиссары из породы гибридов гангстера с граммофоном, возвышенные леди в сандалетах, лохматые марксисты с их жвачкой многомудрых терминов, фанатики ограничения рождаемости и подлипалы парламентских лейбористов. Социализм — по крайней мере, на нашем острове — не пахнет более бунтарством и свержением тиранов; пахнет он нелепым чудачеством, культом машин и тупым преклонением перед Россией…»
Венцом его поисков правды и размышлений об обществе и политике и стали сказка «Скотный двор» и роман «1984», которые были написаны на закате его жизни. Джордж Оруэлл умер от туберкулеза в 1950 году.
«Власть состоит в том, чтобы причинять боль и унижать»
В Советском Союзе роман «1984», естественно, сразу попал под запрет. Уже через восемь дней после его публикации на Западе на стол заведующему Иностранной комиссией Союза писателей СССР легла записка: «Секретно. Хранить постоянно. Направляем вам вышедшую в июне с. г. книгу английского писателя Джорджа Оруэлла „1984“. Роман Оруэлла написан в форме популярного в английской литературе сатирического романа и представляет собой разнузданную клевету на социализм и социалистическое общество… Считаем необходимым организовать через советскую печать резкое выступление кого-либо из советских писателей, разоблачающее клеветнические измышления Оруэлла». Но этого не вышло. Решили просто умолчать.
Зато американские левые кое-что написали о крахе буржуазной литературы: «В своем упадке, окруженная расцветающими социалистическими странами, буржуазия способна лишь на полные ненависти противочеловеческие утопии. Сейчас, когда книга Оруэлла стала бестселлером, мы, кажется, окончательно достигли дна».
На это писатель ответил: «Это то направление, к которому мир идет, и эта тенденция глубоко заложена в политических, социальных и экономических основах современной ситуации. Опасность, в частности, заключается в структуре социалистических и капиталистических либеральных общин, верящих в необходимость тотальной войны… в том числе и новым оружием… Но опасность заключается также и в готовности интеллектуалов всех мастей принять тоталитарные перспективы. Моральный вывод из этого опасного кошмара довольно прост: Не позволяйте этому случиться».
Сегодня книги Оруэлла доступны и популярны во всем мире. Хотя, возможно, его еще мало кто читал, допустим, в Северной Корее или мире радикального ислама. Но, тем не менее, за более чем полвека развитые общества мира были предупреждены многочисленными статьями и книгами писателя. Классические тоталитаризмы и их имитации в итоге рухнули. Возможно, свой вклад в это внес и сам Оруэлл. Но на их смену им пришло кое-что другое. В одной из своих работ литератор писал:
«Именно в тот момент, когда есть или может быть достаточно всего и для всех, почти вся наша энергия уйдет на попытки захватить друг у друга территории, рынки и сырье. Именно в тот момент, когда высокий уровень жизни должен был бы избавить правительства от страха перед серьезной оппозицией, политическая свобода будет объявлена невозможной и полмира станут управляться секретными полициями…»
Могила Джорджа ОруэллаWikipediaЭто уже не тот тоталитаризм, который держится на открытом терроре, запретах и подавлении. Он вкрадчивый, незаметный, мягкий и улыбчивый и насилие применяет избирательно. Но, похоже, его принципы те же. Вспомним диалог партийного бонзы и главного героя романа «1984»:
— Уинстон, как человек утверждает свою власть над другими?
Уинстон подумал.
— Заставляя его страдать, — сказал он.
— Совершенно верно. Заставляя его страдать. Послушания недостаточно. Если человек не страдает, как вы можете быть уверены, что он исполняет вашу волю, а не свою собственную? Власть состоит в том, чтобы причинять боль и унижать. В том, чтобы разорвать сознание людей на куски и составить снова в таком виде, в каком вам угодно.
Биограф Оруэлла Вячеслав Недошивин так сформулировал значение наследия писателя для современности в беседе со своей коллегой Викторией Чаликовой:
«Мне лично кажется, что идеи, которые Оруэлл еще в 1948 году высказал на бумаге, и вчера, и сегодня вплотную подходят к воплощению, в том числе и в нашем обществе. Мне думается, что если сегодня не разобраться в том, что „напророчил“ миру Джордж Оруэлл, то мы достаточно быстро можем скатиться в новую пропасть.
Возможно, я здесь не прав, но вы сами в комментарии к роману приводите мнение американского критика Лайонела Триллинга: „Мы привыкли думать, что тирания проявляется только в защите частной собственности, что жажда обогащения — источник зла… Но Оруэлл говорит нам, что последняя в мире олигархическая революция будет совершена не собственниками, а людьми воли и интеллекта — новой аристократией бюрократов, специалистов, руководителей профсоюзов, экспертов общественного мнения, социологов, учителей и профессиональных политиков“.
Потрясающе актуально для сегодняшнего дня у нас в стране. Сталинский период вырубил в России подлинную культуру, людей духа, интеллигенцию, дав взамен просто образование, которое обозвал „культурой“. Теперь на смену сталинщине приходят люди образованные, люди интеллекта, которым их интеллект дает веру в то, что они вершина человеческой эволюции. Но зачастую это люди без духовного импульса, без духовности, без культуры. Разве это не люди „воли и интеллекта“, которые создадут нам новый „оруэлловский рай“? Разве нынешние съезды и конференции не свидетельствуют о появлении таких людей — малокультурных, но решительных и волевых. И как жаль, что большинство народа не понимает, не ощущает этой опасности».
Текст написан на основе книги Вячеслава Недошивина «Джордж Оруэлл. Неприступная душа», «АСТ», 2018.
Также при подготовке использованы следующие источники:
— «Джордж Оруэлл более 20 лет был „под колпаком“ у MI-5 как агент коммунистов», newsru.com, 04.09.2007;
— Крик Бернард, «Как была написана статья „Свобода печати“», 1972 (orwell.ru);
— Оруэлл Джордж, «Дневники», Альпина нон-фикшн, 2019;
— Оруэлл Джордж, «Сочинения в 2 томах», КАПИК, 1992;
— Татевосов Сергей, «Джордж Оруэлл, честный ябедник», журнал «Коммерсантъ-Власть», № 26 от 14.07.1998;
— Фельштинский Юрий, Чернявский Георгий, «Оруэлл», Молодая гвардия, 2019;
— Чаликова Виктория, «Неизвестный Оруэлл», журнал «Иностранная литература», Москва, 1992. (№ 2);
Источник: hollivizor.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]