ВАГРИЯ. ВАРЯГИ РУСИ ЯРА. Очерк деполитизированной истории. ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РУССКИЕ В ЕВРОПЕ.
---
ВАГРИЯ. ВАРЯГИ РУСИ ЯРА.
Очерк деполитизированной истории.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РУССКИЕ В ЕВРОПЕ. (продолжение 3. части 2.)
В. А. Чудинов
Вернувшись к троице Мара – марал – козлик, изображенной в Доме Мары, отметим, что троичность, как теперь выясняется, была присуща и существам загробного мира. Более того, каждый из данных образов получил свое развитие как в теонимии, так и в демонологии. Так, ниже всего опустился козлик, чья частичная антропоморфизация создала облик черта (дьявола, Вельзевула). Пара «марал – Мара» со временем стали пониматься как «северный олень – северная богиня», то есть как сказочная Снежная королева, к которой можно добраться на северном олене (сказка Г. Х. Андерсена «Снежная королева»). Там, во мраке вечной ночи, Снежная королева замораживает сердца людей, то есть практически умерщвляет их, хотя и с возможностью воскрешения. Марал же, приобретая человеческие черты, как хранитель рун становится существом соседней с Руновой Русью области, Порунья, то есть Поруном-Перуном. Наконец, Мара содержит в своей власти письмена, в частности, написанную Родом книгу судеб, для хранения которой в ее храме появляется особая жрица, названная в честь Мары Марией (то есть Маровой, Мариной), и та, зная судьбы всех людей земли, основывает свой культ Непорочной Девы (то есть жрицы), который далее перерастает в культ ее божественного сына Иисуса Христа. Тем самым Мара, поначалу просто жрица Макоши, не только постепенно создает свой культ загробного мира, смерти и воскресения, но и передает эти функции жрице Марии, которая воплощает их в судьбе собственного сына. Так что Мара оказывается не просто антиподом Макоши, но и антиподом с крайне богатыми потенциями.
Мара – богиня смерти, дочь Лады. Внешне Мара выглядит как высокая красивая девушка с черными волосами в красных одеждах. Мару нельзя назвать ни злой и ни доброй богиней. С одной стороны она дарует смерть, но в то же время она же дарует и жизнь.
Одним из излюбленных занятий Мары является рукоделие: она любит прясть и ткать. При этом подобно греческим Мойрам использует для рукоделия нити судьбы живых существ, подводя их к переломным моментам в жизни, и, в конце концов, обрезая нить существования.
По одной из легенд Мара одно время была женой Кащея. Хитрая и обольстительная богиня фактически напросилась в жены Кащею, обменяв свою свободу на жизни трех небесных дев и трех Ирийских богатырей. Однако в итоге Мара обманула Кащея, она сковала древнего мага чародейскими цепями в казематах его же собственного дворца. Позже Мара неоднократно предпринимала попытки женить на себе Дажьбога. И в один прекрасный день ей это удалось, хотя счастье было недолгим. В результате Марена так и не обрела семейного счастья, оставшись наедине со своей силой. Вместе с тем, богиня вовсе не озлобилась на весь мир, а лишь исправно продолжала выполнять свои сезонные функции – в одно время года посылать урожай, а в другое – лютовать по всей земле вьюгами да морозами.
Промежуточный итог. Я рассмотрел всего 12 примеров (из них 3 – не относящихся к Евразии), но мог бы их привести гораздо больше. Просто у меня не было цели – понять жизнь русских, населяющих Европу в районе нынешних Германии и Франции до прихода туда германских племен. Моя цель была другой – продемонстрировать читателю, что некогда единым языком Европы был русский; и любые пришедшие к русским племена должны были освоить русский язык и протокирилловское письмо (руны Рода), чтобы его понимали везде.
Таким образом, я очертил этнический фон Западной Европы до попадания туда германских племен. Русские люди (по языку, письменности, культуре) жили там с незапамятных времен, что и подтверждают прочитанные надписи. Естественно, что проникшие в эти места германские племена, если хотели хотя бы как-то общаться с местным населением, должны были овладеть и русской культурой, и русской протокириллицей, и русским языком. В данном разделе я этих проблем не касался. Они будут рассмотрены в других разделах.
Легко видеть, что приведенные мною данные во многом противоречат сложившейся в историографии картине расселения народов. Но так и должно быть: пока для историографии самой значительной наукой было сравнительное языкознание. Не имея ничего против этого научного направления как некоторого чисто кабинетного, строго описательного сравнения разных языков, напомню еще раз, что ни одного подлинного текста старше эпохи бронзы учеными данного направления не предъявлено и не проанализировано. Я же показал, по крайней мере, 12 примеров надписей и продемонстрировал методику их чтения. Таким образом, вместо увлекательной игры по сближению ряда языков, которые, как предполагалось, никогда не воздействовали друг на друга, я показал, что существует огромный массив подлинных надписей, вполне читаемых и осмысленных. Поэтому умеющий читать – да прочитает! Зачем гадать, каким мог быть язык в 4–5 тысячелетиях до н. э., если гораздо проще взять да и прочитать тексты!
Но это может поколебать существующие на сегодня научные авторитеты. Однако цель науки – не защита существующих точек зрения (хотя до некоторой степени это действительно так), а поиск истины. Иными словами, на весах научного знания вес объективной реальности существенно выше, чем вес той или иной научной школы.
ИЗВЕСТИЯ АРХЕОЛОГИИ
Помимо сравнительного языкознания, которому я противопоставил эпиграфику, существуют другие науки, например археология. Она довольно сильно развита и в Германии, и во Франции, и в Скандинавии, и ежегодно археологи достают из земли массу доказательств длительного существования на этих землях германских племен. Или археология тоже ошибается?
Полагаю, что да. Я уже отмечал, что ахиллесовой пятой археологии является атрибуция полученного материала. Сам по себе извлеченный из земли материал ни о чем не говорит, это, как правило, черепки разбитых сосудов и детали некогда целых предметов. Многие хитроумные схемы археологов для атрибуции не по одному, а по целому комплексу найденных предметов строятся на весьма шатком основании об этнической тождественности этих предметов. Но мы на каждом шагу убеждаемся, что это не так. Скажем, в России до 1990 г. автомобилисты покупали различные марки автомобилей «Лада» (иногда – «Запорожца») не потому, что они этого хотели, а потому что автомобили иностранного производства в Россию попадали крайне редко, по случаю. А сегодня у жителей Москвы иномарок значительно больше, чем автомобилей отечественного автопрома, но не потому, что изменилась этническая принадлежность автомобилей, а потому, что Россия открыла свои рынки для зарубежной автомобильной техники. А в 70-е гг. XX в. произошла смена одежды – вместо обычного европейского покроя брюк европейцы предпочли американские джинсы. При этом джинсы стали носить и женщины, чего до этого в России не было и не могло быть. Перенося данный принцип на далекое прошлое, мы можем отметить: то, что археологами понималось до определенной поры как комплекс, несомненно, славянских предметов, может после этого времени оказаться комплексом германских вещей. И наоборот: то, что считалось вещами скандинавского производства, может (при наличии на них повышенного спроса) производиться в Руси.
Таким образом, более надежной является языковая атрибуция найденных археологами предметов. Если надписи написаны по-русски, то перед нами, скорее всего, славянская культура. Если на одном из германских языков, то, вероятно, – германская. Конечно, и этот признак не следует абсолютизировать, поскольку ряд предметов изготавливался для международного применения, и надписи на них соответствовали цели изготовителей; русские производители могли писать на одном из германских языков (если потребителями были преимущественно германцы), и наоборот. Но таких предметов встречается гораздо меньше самых обычных. Поэтому я попытаюсь рассмотреть ряд археологических находок, традиционно атрибутируемых как германские, на предмет наличия на них надписей; если таковые обнаружатся, я попытаюсь их прочитать.
№ 13. Надпись из Обердоля.
Многие славянские святилища подчас принимаются археологами за германские или кельтские, поскольку археологи исходят из сформировавшегося еще в XIX в. представления о том, что германцы и кельты проживали на данных землях раньше славян.
Показать этническую принадлежность проживавших там народов довольно легко – достаточно прочитать надписи на фигурках богов.
Рис. 37. Деревянная богиня из Обердоля
На рис. 37 мы видим изображение деревянной фигурки богини из Обердоля (Германия). Об этом месте можно прочитать у исследовательницы славянских святилищ И. П. Русановой: «Наиболее выразительны большие жертвенные места, использовавшиеся на протяжении нескольких веков и отражающие основные особенности остальных культовых мест. Самое известное из них расположено в Обердоле (Средняя Германия, около Мюльхаузена)… на низком торфянистом берегу Святого озера. Уровень воды в озере неоднократно менялся, и вода то затопляла жертвенную площадку, то отступала, и в результате образовалось не менее девяти слоев торфа, на которых оставляли жертвоприношения со II по VIII в. Кроме того, под нижним слоем найдены латенские черепки и кельтский меч I в. до н. э. Наиболее интенсивно площадка использовалась во II–IV вв. Она имела прямоугольную форму с закругленными углами и с трех сторон была ограждена плетнем и вертикально стоящими бревнами, открытой оставалась лишь сторона, обращенная к воде. Приблизительные размеры ограждения 15×14 м. В центре площадки находился примитивный деревянный идол женской богини – прямоугольный брус с головой, грубо вытесанным лицом, намеченной грудью и тоненькими ручками [195, taf. 40]. Рядом стоял большой сосуд, лежали кости лошади и часть скелета 15-летней девочки. По всей площадке были разбросаны кости животных, в основном черепа и кости ног лошадей и рогатого скота, уголь, черепки сосудов, длинные палки с заостренными концами (одна из них длиной 7 м), имевшие культовое назначение, верша из прутьев для ловли рыбы, связки льна, весла, руль и части деревянных лодок» [114, с. 50]. Итак, судя по описанию, заимствованному из монографии «Германия», изданной немецкими археологами, перед нами – деревянная статуя какой-то немецкой богини.
Первые сомнения возникают при описании «низкого торфянистого берега Святого озера» – идеального места для нахождения славянской богини болезней и смерти, а также богини рая и загробного мира Мары. Да и сумрачный вид «немецкой» богини говорит о том же. Тем не менее попробуем прочитать надписи. Глубокие буквы над правым глазом можно прочитать, как слово ЛИК. А на выбритой макушке черепа в обращенном цвете читается слово МАРА. То же слово читается и на шее, но в две строки. Таким образом, сомнений нет – перед нами действительно скульптурное изображение славянской, а не германской богини Мары.
Слова МАРЫ и ЛИК МАРЫ можно прочитать еще раз в обращенном цвете на туловище скульптуры. А на ее правой боковой поверхности между рукой и коленом читаются слова МАРЫ МАСТЕРСКАЯ, то есть перед нами – культовое изделие специализированной славянской мастерской. Следовательно, святилище в Обердоле – не германское, а славянское, времен существования Вагрии.
Данное изображение Мары интересно в нескольких отношениях. Прежние изображения Мары делались на плоской доске, то есть, по сути, были двумерными. Здесь мы имеем переход от двумерности к трехмерности. Голова с очень тонким носом (такой позже станут изображать на христианских иконах), провалившимися глазами и скорбным ликом (такой тоже позже будет характерен, прежде всего, для иконы Девы Марии) представляет собой трехмерное изображение. В то же время тело с едва намеченными руками и грудью и совершенно никак не обозначенными ногами еще не трехмерно, хотя уже и не совсем плоско. Это как бы «утолщенная доска». Отметим также «регрессивное моделирования», то есть моделированную голову, частично моделированный торс и совершенно не моделированные ноги. По сравнению с иконографией палеолита в данном случае уже заметен интерес скульптора к лицу славянской богини. Прежде лица богинь не моделировались, моделировалось только тело.
Связь между данным скульптурным изображением Мары и последующим плоским изображением на иконе Девы Марии не случайна. В своей книге о славянских храмах [160] я показал, что культ Девы Марии вырос из ее культа как жрицы богини Мары, о чем говорит не только сходство имен, но и прямая надпись в катакомбах Рима. Теперь появляется еще одно доказательство связи Мары и Марии – сходство их ликов.
№ 14. Лик из Хольцгерлингена. Похожий лик, но каменный, находим при описании кельтских святилищ. Так, И. П. Русанова заимствует изображение из Хольцгерлингена у Шлетте [229, с. 32] и помещает как рис. 46 (слева) [114, с. 41] (рис. 38).
Рис. 38. Два лика из книги И. П. Русановой
Данный лик очень похож на предыдущий: то же скорбное выражение лица, тот же тонкий нос и те же едва намеченные руки; ноги так же не моделированы. Это Мара.
Чтение надписей подтверждает сказанное (рис. 39). На бровях можно прочитать слово ЛИК, на носу, повернув строку влево на 90°, слово МАРЫ. Таким образом, перед нами действительно ЛИК МАРЫ. Головной убор имеет два рога, слева и справа. Это полумесяц – символика почитания Луны. В отличие от солнцепоклонников, или сварожичей, поклонники Луны среди язычников назывались коровичами.
Рис. 39. Мое чтение надписей на каменном лике
Демонстрации данного изображения предшествует такое рассуждение И. П. Русановой: «Скульптура и резьба по камню были высоко развиты у кельтов. Особенно много такого рода находок во Франции и Англии, реже они встречаются в восточных областях кельтики. Скульптуры богов и героев стояли в храмах и на вершинах курганов. Древнейшие из них относятся к VII–VI вв. до н. э., позднейшие – к первым векам н. э. Каменные фигуры монументальны и статичны, как, например, статуя воина из Хиршладена в Германии, на которой реалистично изображены коническая шапка, торквес на шее, пояс и меч» [114, с. 40]. К изображению из Хиршладена мы еще вернемся, пока же заметим, что ни на деревянных скульптурах, ни на каменных, как из Германии, так и из кельтских стран, мы пока не видели ни одной германской или кельтской надписи – все надписи сделаны кириллицей и исключительно по-русски. У меня возникает сомнение в их кельтской атрибуции археологами.
№ 15. Голова из-под Праги. И. П. Русанова помещает изображение головы (высота 18 см) из Зависта под Здрасловом южнее Праги, найденной на акрополе [114, с. 41]. И на этой голове можно прочитать все те же слова: МАСТЕРСКАЯ (в обращенном цвете) МАРЫ (рис. 40). Несколько раз читается слово МАРЫ, правее глаза написано слово ЛИК. А фрагмент на носу, выделенный рамочкой, содержит неизвестное ранее выражение ПОДКОВА РАЯ. Поскольку подкова являлась символом удачи, данное выражение можно понять, как УДАЧА РАЯ.
Рис. 40. Мое чтение надписей на голове, найденной южнее Праги
Однако исследовательница не склонна атрибутировать данную голову как голову божества, а под изображением помещает рассуждения о том, что у кельтов распространен «культ отсеченной головы» [114, с. 41]. Римские историки писали о том, что кельты любили делать чаши из черепов убитых врагов, а сами черепа привязывали к седлу. Однако данная голова никакого отношения к боевым трофеям кельтов не имеет и, как мне кажется, вообще не имеет отношения к кельтам.
№ 16. Якобы «воин» с кургана Хиршладена. Теперь можно перейти к фигуре «воина с кургана Хиршладена» [229, с. 28] (рис. 41). В качестве славянского бога иконография его нам пока не известна. Поэтому необходимо прочитать надписи, что я и делаю (рис. 42).
Рис. 41. «Воин с кургана Хиршладена»
Рис. 42. Мое чтение надписей на фигуре «воина»
На его шапке можно дважды прочитать слово ЯР, на бровях, как водится, слово ЛИК, под глазом – слово ЯРА. Низ бороды читается как слова МАСТЕРСКАЯ ЯРА. Тем самым мы видим изображение славянского бога Яра.
Поскольку это бог «молодой», то есть появившийся не ранее эпохи бронзы, он выглядит как воин. Именно от его имени произведено слово «арийцы». Вместе с тем под его правой рукой явно читается слово МАСКА (на рисунке не отмечено). Это означает, что так выглядит жрец, изображающий бога Яра. Полагаю, что изображение жреца было еще более осовременено, то есть его облачение еще больше было приближено к воинскому обмундированию. И опять возникает невольный вопрос: насколько точно археологи атрибутировали найденное на территории Германии изображение как кельтское, а не как славянское?
№ 17. Мраморная голова из Чехии. В Мшецке Жехровице около Нове Страшеци также была найдена мраморная голова высотой в 25 см [114, с. 40, рис. 7] (рис. 43). По своей иконографии, то есть по наличию усов, скульптура весьма напоминает славянский лик Рода, однако в этом следует убедиться, читая надписи (рис. 44). Я их и читаю: ЛИК РОДА, МАСТЕРСКАЯ РОДА, РОДА. Особенно ярко слово РОД прочерчено светлым под нижней губой. Тем самым сомнения отпадают: перед нами действительно изображение славянского бога Рода.
Рис. 43. Голова из Мшецке Жехровице
Рис. 44. Мое чтение надписей на лике из Мшецке Жехровице
Я воспроизвел все пять крупных скульптур из монографии И. П. Русановой, и они ВСЕ оказались ликами славянских богов с РУССКИМИ надписями на них. Если учесть, что в статье о лике Мары с Шигирского торфяника три деревянных изображения Мары тоже оказались славянскими, хотя были найдены как реликты кельтских и германских верований, невольно возникает мысль о том, что хотя бы частично, но под кельтскими и германскими культурами археологи понимают материальные артефакты культуры славян. Они отличаются от культуры славян более позднего периода, что и дает основание археологам не считать их славянскими.
Мне это напоминает эпизод из начального периода существования государства Бангладеш. Тогда в этой стране разразился голод, и СССР послал для спасения людей несколько железнодорожных составов с продовольствием, главным образом рисом. В то же время в США по телевидению шла программа о том, как простые люди жертвуют по 1–2 пачке риса в пользу голодающих жителей Бангладеш. В результате был набран один вагон зерна. После этого голодающие ели зерно из СССР, а благодарили США, которые якобы спасли жителей от голода. Я бы это назвал успешно проведенной пиар-кампанией.
К сожалению, в данном случае с изображением божеств история Руси вольно или невольно преподносится археологами Европы как история германцев и кельтов. Тогда становится понятным, почему кельты и германцы считаются более ранними жителями Европы, чем славяне, и в особенности русские. Понятно и другое – то, что меня на первых порах очень озадачило: почему археологи, даже отечественные, не желают читать надписи протокириллицы на камнях и дереве (хотя это те же буквы, которыми они пользуются и в наши дни): потому что созданная главным образом в XVIII в. и в Германии версия истории Европы окажется несостоятельной.
Пока я показал только принадлежность русским предметов религиозного культа. А для серьезного пересмотра археологической атрибуции кельтских и германских находок потребуется чтение надписей на всех содержащих надписи предметах материальной культуры.
№ 18. Портрет «Одина».
Изображение, приписываемое Одину, я заимствовал из книги на русском языке [92, с. 47, рис. 14], где он дан с подписью: «Горельеф Одина на церкви Копенгагена». Помимо горячего желания увидеть на одном из скульптурных портретов лик Одина, я не вижу здесь никакой мотивации считать данное изображение именно ликом Одина (рис. 45).
Рис. 45. Портрет «Одина»
Что же касается песни, посвященной рунам Одина, то из нее совсем не следует авторство Одина в области изобретения рун. Текст книги, сопровождающий изображение, таков: «Один (рис. 14), которого мы, согласно этой песне, должны считать дарителем или изобретателем рун, рассказывает о собственном посвящении в тулы. Как это происходит с богом в мире, так на земном уровне должно происходить и с людьми, когда их посвящают в тулы. Девять долгих ночей висит бог или посвящаемый на мировом древе, на ветру, этом земном проявлении могущества изначального бога ветров, бурь и экстаза Одина-Водана. Отделенный от богини земли, матери всего сущего, со своим копьем “Гунгниром” (“Качающимся”)» [92, с. 47]. Слово «тулы» ни в предыдущем, ни в последующем тексте не разъясняется. Я подозреваю, что под ним подразумевается мудрость тультеков, жителей острова Туле. Эти славяне, чьи следы пребывания находятся на берегу Сейдозера на Кольском полуострове, оставляли русские надписи; им принадлежала довольно высокая культура. Естественно, что постепенно осваивающие Скандинавский полуостров германские племена должны были познакомиться с его древними славянскими обитателями (где могли встретиться и тультеки) и пройти соответствующее посвящение. Сам ритуал удивительно напоминает древние похороны, когда покойника не сжигали, не закапывали и не топили, а оставляли на ветках деревьев, чтобы его расклевали птицы (позже птицы считались вместилищем души усопшего), а срок соответствует периоду между первыми и вторыми поминками. Символику этого обряда можно понять так: германцы, приняв мнимую смерть именно как представители своего этноса, воскресали для новой жизни, теперь уже в качестве славян, с их языком и культурой.
Конечно, было бы любопытно проверить, действительно ли перед нами портрет Одина. Как обычно, для этого следует портрет увеличить и рассмотреть его фрагменты в обращенном цвете. Проделав это, я читаю на лбу (трижды), на правой щеке (дважды) и правом усе (дважды), а также на бороде одно и то же слово – ЯР. На левой щеке можно прочитать слово ХРАМ, а на правом глазу – слово РОД (рис. 46). Вероятно, данный фрагмент церкви Копенгагена был изготовлен в храме Рода.
Рис. 46. Мое чтение надписей на портрете «Одина»
Имя Яр, которое носило Балтийское море, говорит о том, что это море считалось Южным (Русью Яра была, в частности, Аравия). Но Аравия будет югом с точки зрения современной Европы, тогда как Балтийское море можно считать югом по отношению к Гиперборее. Пришедшие из Азии в Ютландию германские племена, видимо, поначалу считались данниками Руси, то есть «данами», откуда и их раннее название «даны», и название их страны – Дания. Естественно, что на Яр море, то есть на Балтийском море, славяне строили многочисленные храмы Яра. Одно из этих изображений и сохранилось в церкви Копенгагена, но о том, что тут изображен Яр, датчане уже забыли, полагая, что это – портрет Одина. Я показал, что такое мнение неверно.
№ 19. Святовид Песчаниковых гор Германии. Центр Германии представляет собой земли, еще сравнительно недавно заселенные славянами. Было бы весьма интересно рассмотреть эти памятники славянской культуры (рис. 47).
Рис. 47. «Варвариня у поповских камней»
В тексте книги, из которой заимствована фотография [224, с. 21], конкретно о великолепном славянском памятнике ничего не говорится. Зато есть ряд абзацев о местности, где он находится: «Горы на юго-востоке страны, горы песчаника Эльбы, Лужицкое нагорье и Циттауерские горы еще раз повторяют основной принцип строения центральной горной страны.
Песчаниковые горы Эльбы по праву причисляют к горам центральной части страны, поскольку они представляют собой “эрозионные горы”, то есть стали горами благодаря выветривающему действию Эльбы, и лежат ниже, чем находящееся на севере по соседству Лужицкое нагорье, а также примыкающие к ним на юго-западе Рудные горы. Долина Эльбы, прорезанная каньонами, находящаяся на высоте до 120–130 м над уровнем моря, плоскости выветривания на высоте примерно 200 м над уровнем моря, обозначаемые как “камни”, чаще всего до 400 м высоты, являются характерными формами песчаниковых гор Эльбы с их регулярно обтесанными и соответственно выветренными камнями песчаника.
Со времен романтиков немецкая часть песчаникового нагорья Эльбы называется “Саксонской Швейцарией”. Она образует привлекательную зону отдыха и место для туризма прежде всего в округе Дрездена. Развитие данной области напоминает аналогичное развитие Циттауерского нагорья в юго-восточной части Германии.
Лужицкое нагорье, напротив, принадлежит к высоким гнездовым горам, которые состоят из различных, явно старых гранитов. Формы поверхности весьма колеблются в зависимости от камня, долины врезаны неглубоко. В восточной части рельеф Лужицкой горной страны оживлен остатками вулканических выбросов и вулканическим покрытием, над которыми далеко на севере возвышается Герлиц (420 м)» [224, с. 21] Судя по этому описанию, скалу немецкие географы причисляют к продуктам выветривания и, следовательно, речь идет о Саксонской Швейцарии. В таком случае название «Варвариня у поповских камней» принадлежит к народным представлениям и с точки зрения науки рассматривается как образное восприятие народом естественных форм ландшафта – как если бы это была каменная баба народов, живших на этой территории раньше, а ее окружали бы камни славянских попов.
На мой взгляд, как и в случае с рядом скал на крайнем севере России, здесь речь идет о конструкции, созданной человеком, монументальном изваянии высотой в несколько десятков метров и весом в десятки тонн. На изваянии можно выделить туловище, голову и шапку, причем зрительно это все различается без всяких затруднений. Шапку и голову я показал на рис. 48. На шапке читаются надписи ХРАМ МАКАЖИ и МАКАЖЬ. Это означает, что перед нами – действительно продукт человеческой деятельности, и более точно – произведение изобразительного искусства, поскольку в храме Макоши занимались изготовлением такого рода изделий. Если бы исполина создали в храме Рода, можно было бы предположить, что это изделие имело прикладное назначение. На голове, однако, мы читаем слова ХРАМ РОДА. Здесь они имеют уже другой смысл: перед нами лик Рода, а его должен был изображать храм Рода. Так что при общей ответственности за изделие храма Макоши определенную деталь, а именно лик Рода, должен был делать храм Рода. Полагаю, что и туловище вполне могло быть изготовлено мастерскими храма Рода. Заметим также, что написание слова «Макошь» достаточно архаично: оно везде фигурирует как МАКАЖЬ. Это говорит о большой древности данного комплекса.
Ниже на лике (см. рис. 48) можно прочитать слова РУСЬ и ХРАМ. Действительно, эта часть Европы входила в Евразию и потому была одной из многочисленных областей Руси. Название ХРАМ является одним из повторов; я сознательно воспроизвел это слово, чтобы было понятно, что речь идет не только о русском языке надписей, но и о явно читаемом слове РУСЬ. Естественно, что никакое выветривание не пишет русские слова.
Рис. 48. Мое чтение надписей на верхней части сооружения
Далее я перехожу к выявлению ликов. Три выявленных лика я показываю на рис. 49. Слева мы видим в профиль лик Перуна с надписью ПЕРУН (на правой стороне лба), в центре – лик Рода с надписью РОД (глаз лика справа и еще правее), и справа – лик Велеса с надписью ВЕЛЕС (левее и выше глаза, а затем правее). Таким образом, перед нами находятся четыре лика столпа с каноническим расположением: на юге – РОД, на западе – ПЕРУН, на востоке – ВЕЛЕС. Нам не видна северная сторона, но можно не сомневаться, что там изображен традиционный лик северной стороны – МАКОШЬ. Лик Рода, который можно разглядеть лучше всего, вполне соответствует своей иконографии: у него узкий нос, длинные усы и небольшая, обрамляющая лицо борода.
Рис. 49. Лики славянского столпа
Лики находят свое продолжение и на туловище. Так, видна левая рука Перуна, чуть согнутая в локте, но идущая вниз. Ее же можно принять и за правую руку Рода; тогда его руки чуть намечены, и они тоже опущены вниз. Напротив, правая рука Велеса поднята, и кисть упирается в верхнюю часть предплечья. Так что тело тоже передает четыре лика, хотя и не столь отчетливо, как голова.
Возникает вопрос о наименовании такого изваяния. В науке установился термин СТЕЛА, который с недавнего времени мне стал казаться иностранным заимствованием из русского языка, а именно, кратким прилагательным глагола СТЕЛИТЬ, нечто близкое к существительному ПОСТЕЛЬ. Тогда в точном смысле с русским гнездом однокоренных слов, словом СТЕЛА должно обозначаться нечто лежащее, еще не поставленное. А то, что уже поставили, должно быть существительным от глагола СТОЯТЬ. В современном русском языке любой вертикально стоящий предмет называется СТОЯК. Однако русский язык имеет слова и для обозначения вертикально стоящих камней. А именно: несакральный камень называется СТОЛБ, сакральный – СТОЛП.
Я последовательно провожу идею вытеснения иностранных слов отечественными применительно к славянской мифологии. В моих работах я уже заменил обидные для русского языка слова КАПИЩЕ на ХРАМ, а ИДОЛ – на ЛИК. Теперь настал черед заменить слово СТЕЛА на слово СТОЛП. Таким образом, перед нами – СТОЛП с изображением четырех славянских богов по прямому кресту. А именно: на севере – МАКОШЬ (на рисунке не видна), на востоке – ВЕЛЕС, на юге (с этой стороны производилась съемка, а тень падает на юго-восток, то есть солнце стоит на северо-западе, следовательно, съемка производилась в предвечерние часы) – РОД, на западе – ПЕРУН. При этом Перун не только полностью вытеснил Сварога, но и его имя пишется не ПОРУН, а ПЕРУН. Полагаю, что по таким данным изваяние относится к железному веку; конечно, это весьма приблизительная датировка.
Можно, однако, данный СТОЛП обозначить и более конкретно как особую разновидность столпа, а именно: четыре лица, обозначенные достаточно детально, чем четыре туловища, позже выродились в четырехголовое существо при одном теле. Последний вариант нам известен как СВЯТОВИД. Вот что можно прочитать о нем в «Словаре славянской мифологии»: «СВЯТОВИД (СВЕТОВИД, СВЕНТОВИД) – божество, тождественное Диву и Сварогу: это только различные прозвания одного и того же высочайшего существа. По свидетельству древних, в богатом Арконском храме стоял огромный идол Святовида, выше роста человеческого, с четырьмя бородатыми головами на отдельных шеях, обращенных в четыре разные стороны; в правой руке держал он турий рог, наполненный вином. Тут же висели принадлежавшие богу седло, мундштук и огромный меч» [36, с. 376]. Полагаю, что тут все смешалось: славянское имя с его диалектными и иностранными вариантами произнесения, культ одного бога с почитанием нескольких богов, принятие невидимого с южной стороны лика Макоши за «лицо бородатое». Согнутая правая рука Велеса получила в кисть турий рог, наполненный вином. В основе же почитания Святовида – почитание столпа четырех самостоятельных богов. Замечу, что и в православии существуют храмы, которые посвящены не одному святому, а сразу всем. Они называются ВСЕХСВЯТСКИМИ. Легко видеть, что СВЯТОВИД – это как раз столп с четырьмя ликами, каждый из которых персонален (Макошь, Велес, Род и Перун). Однако, как в русском языке происходит иногда слияние слов (слова СПАСИ БОГ слились в одно слово СПАСИБО), так и в монументальном искусстве столп четырех разных богов слился в одно туловище с четырьмя ликами. Как я полагаю, при этом сохранилось название: слово СВЯТОВИД как раз и означает ВИД СВЯТЫХ ЛИКОВ, то есть нечто вроде слова ИКОНОСТАС (где ИКОНОС – ВИД, а СТАС – СТОЯК). Поэтому я полагаю, что слово СВЯТОВИД означало не конкретного славянского бога, а упомянутую выше поименно божественную четверку богов. Таким образом, перед нами не просто «столп», перед нами «святовид» четырех славянских богов. Если принять святовид за мегалитическое сооружение, то, согласно современной хронологии, его следует отнести к эпохе бронзы. Вообще-то мне кажется, что он был сооружен еще в палеолите, однако пока я хотел бы придерживаться официальной точки зрения.
Именно святовид и изображен на рис. 47, открывая вход в каменное святилище в Песчаниковых горах нынешней Германии, а бывшей русской земли. Это – не первый святовид, известный мне. В моей книге о священных камнях я уже рассматривал два святовида – столп Ольгиных бань и Збручский столп. О последнем я написал ряд замечаний, которые в данном случае процитирую, чтобы иметь возможность оценить значимость новой находки и попытаться сравнить ее со столпом из Збруча.
Збручский «идол». Вершиной проявления язычества в славяноведении считается Збручский столп, найденный в 1848 г. в реке Збруче. Характеризуя его значение, Б. А. Рыбаков замечает: «На фоне того, что нам известно о славянских идолах, как по реальным находкам, так и по древним описаниям, совершенно исключительным оказывается Збручский Род-Святовит, представляющий собою не изображение какого-либо отдельного божества, а дающий целую космогоническую систему, четко сложившуюся к IX в. Эта глава названа “Апогей язычества”, но весь предшествующий материал ничего не говорил нам о высоком развитии, об итогах теологических размышлений древних русое к моменту зарождения государственности. Збручский идол прекрасно отражает именно этот важный переломный момент в истории восточного славянства, соединяя в себе архаичные черты, уходящие чуть ли не в земледельческий энеолит (богиня-Мать) с новыми элементами, порожденными новым дружинным бытом (бог-воин, всадник с оружием)» [118, с. 236]. Таким образом, значение этого изваяния для понимания восточнославянского язычества крайне велико (я бы даже сказал, неоправданно велико, поскольку другие лики обычно во внимание не принимаются, как если бы Збручский столп вместил в себя все славянское язычество).
Любор Нидерле отмечает, что в церковной славянской литературе X и XI вв. такая статуя бога называлась ИДОЛЪ (от греческого ειδωλον), БОЛВАН, ИСТУКАНЪ, КУМИРЪ, СТОДЪ. Все эти названия чужеземного, большей частью тюрко-татарского происхождения. Славянскими названиями были МОДЛА, КАПЪ и СОХА, однако не все эти названия засвидетельствованы в древнейшее время [94, с. 320]. Как видим, единственного верного славянского языческого термина ЛИКЪ здесь нет, оно неизвестно исследователям, которые из-за этого обращаются к названиям, данным либо идеологическими противниками язычества, принявшими христианство, либо представителями вообще другого народа, народа-завоевателя. Однако этот небольшой фрагмент поясняет приверженность Л. Нидерле к мысли о тюркском заимствовании славянских изваяний, поскольку, как ему кажется, сами названия пришли от тюркских народов.
На противоречивость толкования Збручского лика указывает Б. А. Рыбаков, говоря, что по его поводу в литературе было высказано множество противоречивых и взаимоисключающих мнений. «Одни считали его славянским, другие относили в разряд тюркских каменных баб и подыскивали ему аналогии вплоть до Тибета и Монголии. Одни датировали IX в. до н. э., другие решались углубить дату очень точно до первой половины I в. до н. э. и связать его с кельтами» [118, с. 236]. Полагаю, что ничего странного в этом нет, и пока на Збручском лике не будут обнаружены надписи, подобные теории могут выдвигаться и далее.
Б. А. Рыбаков приводит обширную библиографию; к сожалению, в ней нет книг, содержащих предположения о существовании на лике каких-либо надписей.
Принципиально иную позицию занимает А. А. Бычков. Он пишет: «Збручский идол – наиболее популярный идол, на четырех гранях которого изображены 4 божества – Святовид, Жива, Перун, четвертое божество не имеет атрибутики и пока назвать его не представляется возможным. Вызывает подозрение в его подлинности тот факт, что он был обнаружен в имении графов Потоцких в 1847–1848 гг. Ян Потоцкий в свое время с большим энтузиазмом относился к изучению славянских древностей. Обнаруженный в реке идол нисколько не пострадал, не затянулся илом и не покрылся тиной и водорослями. Время вообще никакого вреда ему не принесло. Вот что значит святость!» [19, с. 112]. Ирония исследователя мне не понятна. Для того чтобы затянуться илом, необходимо его наличие, равно как наличие тины и водорослей. Все это характерно для стоячей воды прудов, озер и болот. Но в данном случае речь идет о проточной воде реки, где она бывает очень чистой. Что же касается энтузиазма Яна Потоцкого, то он был проявлен в 1795 г., а здесь речь идет о событиях, на 53 г. более поздних. К тому же Ян Потоцкий лишь описывал предъявляемые ему древности, но ничего не изготавливал сам. Почему же подозрение падает на его потомков, мне неясно. Но продолжим цитирование. «Сравни изображение атрибутированной грани с изображением славянского идола в “Азбуковнике”. Похоже, изготовитель Збручского идола пользовался при ваянии именно “Азбуковником”. Положение рук У ВСЕХ ЧЕТЫРЕХ ПЕРСОНАЖЕЙ на Збручском идоле идентичны идолу “Азбуковника”. Атрибутика же Святовида, Перуна и Живы взята из книги Маша с изображением Прильвицких статуэток. Так что, увы! Похоже, Збручский идол ничего нового нам не сообщит. Новодел, но профессиональный!» [19, с. 70, рис. 4]. Логику А. А. Бычкова воистину понять нельзя. Мало ли какие изображения схожи. В конце концов, у каждого из нас по две руки и по две ноги, но это не значит, что все наши изображения похожи, как две капли воды.
Но по большому счету мнение Алексея Александровича Бычкова следует определенной логике, но не славянской и не повседневной. Просто начиная с немецких историков на русской службе: Миллера, Байера и Шлецера – академической традицией стало сомневаться во всех славянских древностях – якобы они подделки. Греки почему-то не торопятся заявить, что их Акрополь – это изделие не языческой, а христианской эпохи, да и немцы почти все находки славянских богов выдают за немецкое культурное наследие – и никто не говорит о фальсификации. Академическая традиция этих стран соблюдает «презумпцию подлинности». А вот когда на славянской территории найден столп с ликами славянских же богов, вот тут бывший научный сотрудник Института отечественной истории РАН, доктор исторических наук А. А. Бычков встает в позу и с пафосом произносит: «Новодел, но профессиональный!»
Другие возражения выдвигают исследователи петербургской школы. Говоря о почитании в восточнославянской этнокультурной среде некоторых идолов, Н. И. Петров отмечает: «Збручский идол. Это изваяние, случайно найденное в реке Збруч, вполне можно было бы отнести к данной группе подобных древностей, если бы не утверждение И. П. Русановой и Б. А. Тимощука [114, с. 34–35] об обнаружении основания идола на городище Богит. Неправомерность этого предположения специально рассматривалась мною ранее [99, с. 96–100; 101]. Здесь хотелось бы лишь вновь подчеркнуть весьма вероятную связь Збручского идола с кельтской традицией антропоморфных изображений [59, с. 220–221; 225, с. 111 – 118, 124]» [100, с. 87–88]. Вот тебе и на! Оказывается, славянских идолов ставили кельты. А то, что основание идола могло относиться и к какому-то другому изваянию, нисколько не дискредитирует славянскую принадлежность Збручского лика. Наконец, можно привести и слова Генрика Ловмянского, процитированные еще Б. А. Рыбаковым: «Анализ полабских данных подтверждает слова варяга (о том, что деревянный Перун в Киеве – не бог, а дерево) и вместе с тем позволяет исключить из области славянской мифологии все недеревянные фигуры из славянских земель, ошибочно считаемые археологами славянскими со знаменитым Збручским Святовидом во главе [214, с. 158]» [118, с. 238–239]. Итак, получается, что каменные лики – вовсе не лики, и при этом мы должны верить не своим глазам и не славянским надписям, а высказываниям некоего варяга (слово «варяг» в быту имеет смысл «пришлый человек, не разбирающийся в данном деле». Поэтому выражение «слова варяга» на русского читателя действует как синоним изречения «слова дилетанта»). Поэтому честь и хвала Борису Александровичу Рыбакову, который категорически не согласился с данным тезисом уважаемого польского историка и приступил к исследованию Збручского памятника в полной уверенности в его чисто славянском происхождении.
Очерк деполитизированной истории.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. РУССКИЕ В ЕВРОПЕ. (продолжение 3. части 2.)
В. А. Чудинов
Вернувшись к троице Мара – марал – козлик, изображенной в Доме Мары, отметим, что троичность, как теперь выясняется, была присуща и существам загробного мира. Более того, каждый из данных образов получил свое развитие как в теонимии, так и в демонологии. Так, ниже всего опустился козлик, чья частичная антропоморфизация создала облик черта (дьявола, Вельзевула). Пара «марал – Мара» со временем стали пониматься как «северный олень – северная богиня», то есть как сказочная Снежная королева, к которой можно добраться на северном олене (сказка Г. Х. Андерсена «Снежная королева»). Там, во мраке вечной ночи, Снежная королева замораживает сердца людей, то есть практически умерщвляет их, хотя и с возможностью воскрешения. Марал же, приобретая человеческие черты, как хранитель рун становится существом соседней с Руновой Русью области, Порунья, то есть Поруном-Перуном. Наконец, Мара содержит в своей власти письмена, в частности, написанную Родом книгу судеб, для хранения которой в ее храме появляется особая жрица, названная в честь Мары Марией (то есть Маровой, Мариной), и та, зная судьбы всех людей земли, основывает свой культ Непорочной Девы (то есть жрицы), который далее перерастает в культ ее божественного сына Иисуса Христа. Тем самым Мара, поначалу просто жрица Макоши, не только постепенно создает свой культ загробного мира, смерти и воскресения, но и передает эти функции жрице Марии, которая воплощает их в судьбе собственного сына. Так что Мара оказывается не просто антиподом Макоши, но и антиподом с крайне богатыми потенциями.
Мара – богиня смерти, дочь Лады. Внешне Мара выглядит как высокая красивая девушка с черными волосами в красных одеждах. Мару нельзя назвать ни злой и ни доброй богиней. С одной стороны она дарует смерть, но в то же время она же дарует и жизнь.
Одним из излюбленных занятий Мары является рукоделие: она любит прясть и ткать. При этом подобно греческим Мойрам использует для рукоделия нити судьбы живых существ, подводя их к переломным моментам в жизни, и, в конце концов, обрезая нить существования.
По одной из легенд Мара одно время была женой Кащея. Хитрая и обольстительная богиня фактически напросилась в жены Кащею, обменяв свою свободу на жизни трех небесных дев и трех Ирийских богатырей. Однако в итоге Мара обманула Кащея, она сковала древнего мага чародейскими цепями в казематах его же собственного дворца. Позже Мара неоднократно предпринимала попытки женить на себе Дажьбога. И в один прекрасный день ей это удалось, хотя счастье было недолгим. В результате Марена так и не обрела семейного счастья, оставшись наедине со своей силой. Вместе с тем, богиня вовсе не озлобилась на весь мир, а лишь исправно продолжала выполнять свои сезонные функции – в одно время года посылать урожай, а в другое – лютовать по всей земле вьюгами да морозами.
Промежуточный итог. Я рассмотрел всего 12 примеров (из них 3 – не относящихся к Евразии), но мог бы их привести гораздо больше. Просто у меня не было цели – понять жизнь русских, населяющих Европу в районе нынешних Германии и Франции до прихода туда германских племен. Моя цель была другой – продемонстрировать читателю, что некогда единым языком Европы был русский; и любые пришедшие к русским племена должны были освоить русский язык и протокирилловское письмо (руны Рода), чтобы его понимали везде.
Таким образом, я очертил этнический фон Западной Европы до попадания туда германских племен. Русские люди (по языку, письменности, культуре) жили там с незапамятных времен, что и подтверждают прочитанные надписи. Естественно, что проникшие в эти места германские племена, если хотели хотя бы как-то общаться с местным населением, должны были овладеть и русской культурой, и русской протокириллицей, и русским языком. В данном разделе я этих проблем не касался. Они будут рассмотрены в других разделах.
Легко видеть, что приведенные мною данные во многом противоречат сложившейся в историографии картине расселения народов. Но так и должно быть: пока для историографии самой значительной наукой было сравнительное языкознание. Не имея ничего против этого научного направления как некоторого чисто кабинетного, строго описательного сравнения разных языков, напомню еще раз, что ни одного подлинного текста старше эпохи бронзы учеными данного направления не предъявлено и не проанализировано. Я же показал, по крайней мере, 12 примеров надписей и продемонстрировал методику их чтения. Таким образом, вместо увлекательной игры по сближению ряда языков, которые, как предполагалось, никогда не воздействовали друг на друга, я показал, что существует огромный массив подлинных надписей, вполне читаемых и осмысленных. Поэтому умеющий читать – да прочитает! Зачем гадать, каким мог быть язык в 4–5 тысячелетиях до н. э., если гораздо проще взять да и прочитать тексты!
Но это может поколебать существующие на сегодня научные авторитеты. Однако цель науки – не защита существующих точек зрения (хотя до некоторой степени это действительно так), а поиск истины. Иными словами, на весах научного знания вес объективной реальности существенно выше, чем вес той или иной научной школы.
ИЗВЕСТИЯ АРХЕОЛОГИИ
Помимо сравнительного языкознания, которому я противопоставил эпиграфику, существуют другие науки, например археология. Она довольно сильно развита и в Германии, и во Франции, и в Скандинавии, и ежегодно археологи достают из земли массу доказательств длительного существования на этих землях германских племен. Или археология тоже ошибается?
Полагаю, что да. Я уже отмечал, что ахиллесовой пятой археологии является атрибуция полученного материала. Сам по себе извлеченный из земли материал ни о чем не говорит, это, как правило, черепки разбитых сосудов и детали некогда целых предметов. Многие хитроумные схемы археологов для атрибуции не по одному, а по целому комплексу найденных предметов строятся на весьма шатком основании об этнической тождественности этих предметов. Но мы на каждом шагу убеждаемся, что это не так. Скажем, в России до 1990 г. автомобилисты покупали различные марки автомобилей «Лада» (иногда – «Запорожца») не потому, что они этого хотели, а потому что автомобили иностранного производства в Россию попадали крайне редко, по случаю. А сегодня у жителей Москвы иномарок значительно больше, чем автомобилей отечественного автопрома, но не потому, что изменилась этническая принадлежность автомобилей, а потому, что Россия открыла свои рынки для зарубежной автомобильной техники. А в 70-е гг. XX в. произошла смена одежды – вместо обычного европейского покроя брюк европейцы предпочли американские джинсы. При этом джинсы стали носить и женщины, чего до этого в России не было и не могло быть. Перенося данный принцип на далекое прошлое, мы можем отметить: то, что археологами понималось до определенной поры как комплекс, несомненно, славянских предметов, может после этого времени оказаться комплексом германских вещей. И наоборот: то, что считалось вещами скандинавского производства, может (при наличии на них повышенного спроса) производиться в Руси.
Таким образом, более надежной является языковая атрибуция найденных археологами предметов. Если надписи написаны по-русски, то перед нами, скорее всего, славянская культура. Если на одном из германских языков, то, вероятно, – германская. Конечно, и этот признак не следует абсолютизировать, поскольку ряд предметов изготавливался для международного применения, и надписи на них соответствовали цели изготовителей; русские производители могли писать на одном из германских языков (если потребителями были преимущественно германцы), и наоборот. Но таких предметов встречается гораздо меньше самых обычных. Поэтому я попытаюсь рассмотреть ряд археологических находок, традиционно атрибутируемых как германские, на предмет наличия на них надписей; если таковые обнаружатся, я попытаюсь их прочитать.
№ 13. Надпись из Обердоля.
Многие славянские святилища подчас принимаются археологами за германские или кельтские, поскольку археологи исходят из сформировавшегося еще в XIX в. представления о том, что германцы и кельты проживали на данных землях раньше славян.
Показать этническую принадлежность проживавших там народов довольно легко – достаточно прочитать надписи на фигурках богов.
Рис. 37. Деревянная богиня из Обердоля
На рис. 37 мы видим изображение деревянной фигурки богини из Обердоля (Германия). Об этом месте можно прочитать у исследовательницы славянских святилищ И. П. Русановой: «Наиболее выразительны большие жертвенные места, использовавшиеся на протяжении нескольких веков и отражающие основные особенности остальных культовых мест. Самое известное из них расположено в Обердоле (Средняя Германия, около Мюльхаузена)… на низком торфянистом берегу Святого озера. Уровень воды в озере неоднократно менялся, и вода то затопляла жертвенную площадку, то отступала, и в результате образовалось не менее девяти слоев торфа, на которых оставляли жертвоприношения со II по VIII в. Кроме того, под нижним слоем найдены латенские черепки и кельтский меч I в. до н. э. Наиболее интенсивно площадка использовалась во II–IV вв. Она имела прямоугольную форму с закругленными углами и с трех сторон была ограждена плетнем и вертикально стоящими бревнами, открытой оставалась лишь сторона, обращенная к воде. Приблизительные размеры ограждения 15×14 м. В центре площадки находился примитивный деревянный идол женской богини – прямоугольный брус с головой, грубо вытесанным лицом, намеченной грудью и тоненькими ручками [195, taf. 40]. Рядом стоял большой сосуд, лежали кости лошади и часть скелета 15-летней девочки. По всей площадке были разбросаны кости животных, в основном черепа и кости ног лошадей и рогатого скота, уголь, черепки сосудов, длинные палки с заостренными концами (одна из них длиной 7 м), имевшие культовое назначение, верша из прутьев для ловли рыбы, связки льна, весла, руль и части деревянных лодок» [114, с. 50]. Итак, судя по описанию, заимствованному из монографии «Германия», изданной немецкими археологами, перед нами – деревянная статуя какой-то немецкой богини.
Первые сомнения возникают при описании «низкого торфянистого берега Святого озера» – идеального места для нахождения славянской богини болезней и смерти, а также богини рая и загробного мира Мары. Да и сумрачный вид «немецкой» богини говорит о том же. Тем не менее попробуем прочитать надписи. Глубокие буквы над правым глазом можно прочитать, как слово ЛИК. А на выбритой макушке черепа в обращенном цвете читается слово МАРА. То же слово читается и на шее, но в две строки. Таким образом, сомнений нет – перед нами действительно скульптурное изображение славянской, а не германской богини Мары.
Слова МАРЫ и ЛИК МАРЫ можно прочитать еще раз в обращенном цвете на туловище скульптуры. А на ее правой боковой поверхности между рукой и коленом читаются слова МАРЫ МАСТЕРСКАЯ, то есть перед нами – культовое изделие специализированной славянской мастерской. Следовательно, святилище в Обердоле – не германское, а славянское, времен существования Вагрии.
Данное изображение Мары интересно в нескольких отношениях. Прежние изображения Мары делались на плоской доске, то есть, по сути, были двумерными. Здесь мы имеем переход от двумерности к трехмерности. Голова с очень тонким носом (такой позже станут изображать на христианских иконах), провалившимися глазами и скорбным ликом (такой тоже позже будет характерен, прежде всего, для иконы Девы Марии) представляет собой трехмерное изображение. В то же время тело с едва намеченными руками и грудью и совершенно никак не обозначенными ногами еще не трехмерно, хотя уже и не совсем плоско. Это как бы «утолщенная доска». Отметим также «регрессивное моделирования», то есть моделированную голову, частично моделированный торс и совершенно не моделированные ноги. По сравнению с иконографией палеолита в данном случае уже заметен интерес скульптора к лицу славянской богини. Прежде лица богинь не моделировались, моделировалось только тело.
Связь между данным скульптурным изображением Мары и последующим плоским изображением на иконе Девы Марии не случайна. В своей книге о славянских храмах [160] я показал, что культ Девы Марии вырос из ее культа как жрицы богини Мары, о чем говорит не только сходство имен, но и прямая надпись в катакомбах Рима. Теперь появляется еще одно доказательство связи Мары и Марии – сходство их ликов.
№ 14. Лик из Хольцгерлингена. Похожий лик, но каменный, находим при описании кельтских святилищ. Так, И. П. Русанова заимствует изображение из Хольцгерлингена у Шлетте [229, с. 32] и помещает как рис. 46 (слева) [114, с. 41] (рис. 38).
Рис. 38. Два лика из книги И. П. Русановой
Данный лик очень похож на предыдущий: то же скорбное выражение лица, тот же тонкий нос и те же едва намеченные руки; ноги так же не моделированы. Это Мара.
Чтение надписей подтверждает сказанное (рис. 39). На бровях можно прочитать слово ЛИК, на носу, повернув строку влево на 90°, слово МАРЫ. Таким образом, перед нами действительно ЛИК МАРЫ. Головной убор имеет два рога, слева и справа. Это полумесяц – символика почитания Луны. В отличие от солнцепоклонников, или сварожичей, поклонники Луны среди язычников назывались коровичами.
Рис. 39. Мое чтение надписей на каменном лике
Демонстрации данного изображения предшествует такое рассуждение И. П. Русановой: «Скульптура и резьба по камню были высоко развиты у кельтов. Особенно много такого рода находок во Франции и Англии, реже они встречаются в восточных областях кельтики. Скульптуры богов и героев стояли в храмах и на вершинах курганов. Древнейшие из них относятся к VII–VI вв. до н. э., позднейшие – к первым векам н. э. Каменные фигуры монументальны и статичны, как, например, статуя воина из Хиршладена в Германии, на которой реалистично изображены коническая шапка, торквес на шее, пояс и меч» [114, с. 40]. К изображению из Хиршладена мы еще вернемся, пока же заметим, что ни на деревянных скульптурах, ни на каменных, как из Германии, так и из кельтских стран, мы пока не видели ни одной германской или кельтской надписи – все надписи сделаны кириллицей и исключительно по-русски. У меня возникает сомнение в их кельтской атрибуции археологами.
№ 15. Голова из-под Праги. И. П. Русанова помещает изображение головы (высота 18 см) из Зависта под Здрасловом южнее Праги, найденной на акрополе [114, с. 41]. И на этой голове можно прочитать все те же слова: МАСТЕРСКАЯ (в обращенном цвете) МАРЫ (рис. 40). Несколько раз читается слово МАРЫ, правее глаза написано слово ЛИК. А фрагмент на носу, выделенный рамочкой, содержит неизвестное ранее выражение ПОДКОВА РАЯ. Поскольку подкова являлась символом удачи, данное выражение можно понять, как УДАЧА РАЯ.
Рис. 40. Мое чтение надписей на голове, найденной южнее Праги
Однако исследовательница не склонна атрибутировать данную голову как голову божества, а под изображением помещает рассуждения о том, что у кельтов распространен «культ отсеченной головы» [114, с. 41]. Римские историки писали о том, что кельты любили делать чаши из черепов убитых врагов, а сами черепа привязывали к седлу. Однако данная голова никакого отношения к боевым трофеям кельтов не имеет и, как мне кажется, вообще не имеет отношения к кельтам.
№ 16. Якобы «воин» с кургана Хиршладена. Теперь можно перейти к фигуре «воина с кургана Хиршладена» [229, с. 28] (рис. 41). В качестве славянского бога иконография его нам пока не известна. Поэтому необходимо прочитать надписи, что я и делаю (рис. 42).
Рис. 41. «Воин с кургана Хиршладена»
Рис. 42. Мое чтение надписей на фигуре «воина»
На его шапке можно дважды прочитать слово ЯР, на бровях, как водится, слово ЛИК, под глазом – слово ЯРА. Низ бороды читается как слова МАСТЕРСКАЯ ЯРА. Тем самым мы видим изображение славянского бога Яра.
Поскольку это бог «молодой», то есть появившийся не ранее эпохи бронзы, он выглядит как воин. Именно от его имени произведено слово «арийцы». Вместе с тем под его правой рукой явно читается слово МАСКА (на рисунке не отмечено). Это означает, что так выглядит жрец, изображающий бога Яра. Полагаю, что изображение жреца было еще более осовременено, то есть его облачение еще больше было приближено к воинскому обмундированию. И опять возникает невольный вопрос: насколько точно археологи атрибутировали найденное на территории Германии изображение как кельтское, а не как славянское?
№ 17. Мраморная голова из Чехии. В Мшецке Жехровице около Нове Страшеци также была найдена мраморная голова высотой в 25 см [114, с. 40, рис. 7] (рис. 43). По своей иконографии, то есть по наличию усов, скульптура весьма напоминает славянский лик Рода, однако в этом следует убедиться, читая надписи (рис. 44). Я их и читаю: ЛИК РОДА, МАСТЕРСКАЯ РОДА, РОДА. Особенно ярко слово РОД прочерчено светлым под нижней губой. Тем самым сомнения отпадают: перед нами действительно изображение славянского бога Рода.
Рис. 43. Голова из Мшецке Жехровице
Рис. 44. Мое чтение надписей на лике из Мшецке Жехровице
Я воспроизвел все пять крупных скульптур из монографии И. П. Русановой, и они ВСЕ оказались ликами славянских богов с РУССКИМИ надписями на них. Если учесть, что в статье о лике Мары с Шигирского торфяника три деревянных изображения Мары тоже оказались славянскими, хотя были найдены как реликты кельтских и германских верований, невольно возникает мысль о том, что хотя бы частично, но под кельтскими и германскими культурами археологи понимают материальные артефакты культуры славян. Они отличаются от культуры славян более позднего периода, что и дает основание археологам не считать их славянскими.
Мне это напоминает эпизод из начального периода существования государства Бангладеш. Тогда в этой стране разразился голод, и СССР послал для спасения людей несколько железнодорожных составов с продовольствием, главным образом рисом. В то же время в США по телевидению шла программа о том, как простые люди жертвуют по 1–2 пачке риса в пользу голодающих жителей Бангладеш. В результате был набран один вагон зерна. После этого голодающие ели зерно из СССР, а благодарили США, которые якобы спасли жителей от голода. Я бы это назвал успешно проведенной пиар-кампанией.
К сожалению, в данном случае с изображением божеств история Руси вольно или невольно преподносится археологами Европы как история германцев и кельтов. Тогда становится понятным, почему кельты и германцы считаются более ранними жителями Европы, чем славяне, и в особенности русские. Понятно и другое – то, что меня на первых порах очень озадачило: почему археологи, даже отечественные, не желают читать надписи протокириллицы на камнях и дереве (хотя это те же буквы, которыми они пользуются и в наши дни): потому что созданная главным образом в XVIII в. и в Германии версия истории Европы окажется несостоятельной.
Пока я показал только принадлежность русским предметов религиозного культа. А для серьезного пересмотра археологической атрибуции кельтских и германских находок потребуется чтение надписей на всех содержащих надписи предметах материальной культуры.
№ 18. Портрет «Одина».
Изображение, приписываемое Одину, я заимствовал из книги на русском языке [92, с. 47, рис. 14], где он дан с подписью: «Горельеф Одина на церкви Копенгагена». Помимо горячего желания увидеть на одном из скульптурных портретов лик Одина, я не вижу здесь никакой мотивации считать данное изображение именно ликом Одина (рис. 45).
Рис. 45. Портрет «Одина»
Что же касается песни, посвященной рунам Одина, то из нее совсем не следует авторство Одина в области изобретения рун. Текст книги, сопровождающий изображение, таков: «Один (рис. 14), которого мы, согласно этой песне, должны считать дарителем или изобретателем рун, рассказывает о собственном посвящении в тулы. Как это происходит с богом в мире, так на земном уровне должно происходить и с людьми, когда их посвящают в тулы. Девять долгих ночей висит бог или посвящаемый на мировом древе, на ветру, этом земном проявлении могущества изначального бога ветров, бурь и экстаза Одина-Водана. Отделенный от богини земли, матери всего сущего, со своим копьем “Гунгниром” (“Качающимся”)» [92, с. 47]. Слово «тулы» ни в предыдущем, ни в последующем тексте не разъясняется. Я подозреваю, что под ним подразумевается мудрость тультеков, жителей острова Туле. Эти славяне, чьи следы пребывания находятся на берегу Сейдозера на Кольском полуострове, оставляли русские надписи; им принадлежала довольно высокая культура. Естественно, что постепенно осваивающие Скандинавский полуостров германские племена должны были познакомиться с его древними славянскими обитателями (где могли встретиться и тультеки) и пройти соответствующее посвящение. Сам ритуал удивительно напоминает древние похороны, когда покойника не сжигали, не закапывали и не топили, а оставляли на ветках деревьев, чтобы его расклевали птицы (позже птицы считались вместилищем души усопшего), а срок соответствует периоду между первыми и вторыми поминками. Символику этого обряда можно понять так: германцы, приняв мнимую смерть именно как представители своего этноса, воскресали для новой жизни, теперь уже в качестве славян, с их языком и культурой.
Конечно, было бы любопытно проверить, действительно ли перед нами портрет Одина. Как обычно, для этого следует портрет увеличить и рассмотреть его фрагменты в обращенном цвете. Проделав это, я читаю на лбу (трижды), на правой щеке (дважды) и правом усе (дважды), а также на бороде одно и то же слово – ЯР. На левой щеке можно прочитать слово ХРАМ, а на правом глазу – слово РОД (рис. 46). Вероятно, данный фрагмент церкви Копенгагена был изготовлен в храме Рода.
Рис. 46. Мое чтение надписей на портрете «Одина»
Имя Яр, которое носило Балтийское море, говорит о том, что это море считалось Южным (Русью Яра была, в частности, Аравия). Но Аравия будет югом с точки зрения современной Европы, тогда как Балтийское море можно считать югом по отношению к Гиперборее. Пришедшие из Азии в Ютландию германские племена, видимо, поначалу считались данниками Руси, то есть «данами», откуда и их раннее название «даны», и название их страны – Дания. Естественно, что на Яр море, то есть на Балтийском море, славяне строили многочисленные храмы Яра. Одно из этих изображений и сохранилось в церкви Копенгагена, но о том, что тут изображен Яр, датчане уже забыли, полагая, что это – портрет Одина. Я показал, что такое мнение неверно.
№ 19. Святовид Песчаниковых гор Германии. Центр Германии представляет собой земли, еще сравнительно недавно заселенные славянами. Было бы весьма интересно рассмотреть эти памятники славянской культуры (рис. 47).
Рис. 47. «Варвариня у поповских камней»
В тексте книги, из которой заимствована фотография [224, с. 21], конкретно о великолепном славянском памятнике ничего не говорится. Зато есть ряд абзацев о местности, где он находится: «Горы на юго-востоке страны, горы песчаника Эльбы, Лужицкое нагорье и Циттауерские горы еще раз повторяют основной принцип строения центральной горной страны.
Песчаниковые горы Эльбы по праву причисляют к горам центральной части страны, поскольку они представляют собой “эрозионные горы”, то есть стали горами благодаря выветривающему действию Эльбы, и лежат ниже, чем находящееся на севере по соседству Лужицкое нагорье, а также примыкающие к ним на юго-западе Рудные горы. Долина Эльбы, прорезанная каньонами, находящаяся на высоте до 120–130 м над уровнем моря, плоскости выветривания на высоте примерно 200 м над уровнем моря, обозначаемые как “камни”, чаще всего до 400 м высоты, являются характерными формами песчаниковых гор Эльбы с их регулярно обтесанными и соответственно выветренными камнями песчаника.
Со времен романтиков немецкая часть песчаникового нагорья Эльбы называется “Саксонской Швейцарией”. Она образует привлекательную зону отдыха и место для туризма прежде всего в округе Дрездена. Развитие данной области напоминает аналогичное развитие Циттауерского нагорья в юго-восточной части Германии.
Лужицкое нагорье, напротив, принадлежит к высоким гнездовым горам, которые состоят из различных, явно старых гранитов. Формы поверхности весьма колеблются в зависимости от камня, долины врезаны неглубоко. В восточной части рельеф Лужицкой горной страны оживлен остатками вулканических выбросов и вулканическим покрытием, над которыми далеко на севере возвышается Герлиц (420 м)» [224, с. 21] Судя по этому описанию, скалу немецкие географы причисляют к продуктам выветривания и, следовательно, речь идет о Саксонской Швейцарии. В таком случае название «Варвариня у поповских камней» принадлежит к народным представлениям и с точки зрения науки рассматривается как образное восприятие народом естественных форм ландшафта – как если бы это была каменная баба народов, живших на этой территории раньше, а ее окружали бы камни славянских попов.
На мой взгляд, как и в случае с рядом скал на крайнем севере России, здесь речь идет о конструкции, созданной человеком, монументальном изваянии высотой в несколько десятков метров и весом в десятки тонн. На изваянии можно выделить туловище, голову и шапку, причем зрительно это все различается без всяких затруднений. Шапку и голову я показал на рис. 48. На шапке читаются надписи ХРАМ МАКАЖИ и МАКАЖЬ. Это означает, что перед нами – действительно продукт человеческой деятельности, и более точно – произведение изобразительного искусства, поскольку в храме Макоши занимались изготовлением такого рода изделий. Если бы исполина создали в храме Рода, можно было бы предположить, что это изделие имело прикладное назначение. На голове, однако, мы читаем слова ХРАМ РОДА. Здесь они имеют уже другой смысл: перед нами лик Рода, а его должен был изображать храм Рода. Так что при общей ответственности за изделие храма Макоши определенную деталь, а именно лик Рода, должен был делать храм Рода. Полагаю, что и туловище вполне могло быть изготовлено мастерскими храма Рода. Заметим также, что написание слова «Макошь» достаточно архаично: оно везде фигурирует как МАКАЖЬ. Это говорит о большой древности данного комплекса.
Ниже на лике (см. рис. 48) можно прочитать слова РУСЬ и ХРАМ. Действительно, эта часть Европы входила в Евразию и потому была одной из многочисленных областей Руси. Название ХРАМ является одним из повторов; я сознательно воспроизвел это слово, чтобы было понятно, что речь идет не только о русском языке надписей, но и о явно читаемом слове РУСЬ. Естественно, что никакое выветривание не пишет русские слова.
Рис. 48. Мое чтение надписей на верхней части сооружения
Далее я перехожу к выявлению ликов. Три выявленных лика я показываю на рис. 49. Слева мы видим в профиль лик Перуна с надписью ПЕРУН (на правой стороне лба), в центре – лик Рода с надписью РОД (глаз лика справа и еще правее), и справа – лик Велеса с надписью ВЕЛЕС (левее и выше глаза, а затем правее). Таким образом, перед нами находятся четыре лика столпа с каноническим расположением: на юге – РОД, на западе – ПЕРУН, на востоке – ВЕЛЕС. Нам не видна северная сторона, но можно не сомневаться, что там изображен традиционный лик северной стороны – МАКОШЬ. Лик Рода, который можно разглядеть лучше всего, вполне соответствует своей иконографии: у него узкий нос, длинные усы и небольшая, обрамляющая лицо борода.
Рис. 49. Лики славянского столпа
Лики находят свое продолжение и на туловище. Так, видна левая рука Перуна, чуть согнутая в локте, но идущая вниз. Ее же можно принять и за правую руку Рода; тогда его руки чуть намечены, и они тоже опущены вниз. Напротив, правая рука Велеса поднята, и кисть упирается в верхнюю часть предплечья. Так что тело тоже передает четыре лика, хотя и не столь отчетливо, как голова.
Возникает вопрос о наименовании такого изваяния. В науке установился термин СТЕЛА, который с недавнего времени мне стал казаться иностранным заимствованием из русского языка, а именно, кратким прилагательным глагола СТЕЛИТЬ, нечто близкое к существительному ПОСТЕЛЬ. Тогда в точном смысле с русским гнездом однокоренных слов, словом СТЕЛА должно обозначаться нечто лежащее, еще не поставленное. А то, что уже поставили, должно быть существительным от глагола СТОЯТЬ. В современном русском языке любой вертикально стоящий предмет называется СТОЯК. Однако русский язык имеет слова и для обозначения вертикально стоящих камней. А именно: несакральный камень называется СТОЛБ, сакральный – СТОЛП.
Я последовательно провожу идею вытеснения иностранных слов отечественными применительно к славянской мифологии. В моих работах я уже заменил обидные для русского языка слова КАПИЩЕ на ХРАМ, а ИДОЛ – на ЛИК. Теперь настал черед заменить слово СТЕЛА на слово СТОЛП. Таким образом, перед нами – СТОЛП с изображением четырех славянских богов по прямому кресту. А именно: на севере – МАКОШЬ (на рисунке не видна), на востоке – ВЕЛЕС, на юге (с этой стороны производилась съемка, а тень падает на юго-восток, то есть солнце стоит на северо-западе, следовательно, съемка производилась в предвечерние часы) – РОД, на западе – ПЕРУН. При этом Перун не только полностью вытеснил Сварога, но и его имя пишется не ПОРУН, а ПЕРУН. Полагаю, что по таким данным изваяние относится к железному веку; конечно, это весьма приблизительная датировка.
Можно, однако, данный СТОЛП обозначить и более конкретно как особую разновидность столпа, а именно: четыре лица, обозначенные достаточно детально, чем четыре туловища, позже выродились в четырехголовое существо при одном теле. Последний вариант нам известен как СВЯТОВИД. Вот что можно прочитать о нем в «Словаре славянской мифологии»: «СВЯТОВИД (СВЕТОВИД, СВЕНТОВИД) – божество, тождественное Диву и Сварогу: это только различные прозвания одного и того же высочайшего существа. По свидетельству древних, в богатом Арконском храме стоял огромный идол Святовида, выше роста человеческого, с четырьмя бородатыми головами на отдельных шеях, обращенных в четыре разные стороны; в правой руке держал он турий рог, наполненный вином. Тут же висели принадлежавшие богу седло, мундштук и огромный меч» [36, с. 376]. Полагаю, что тут все смешалось: славянское имя с его диалектными и иностранными вариантами произнесения, культ одного бога с почитанием нескольких богов, принятие невидимого с южной стороны лика Макоши за «лицо бородатое». Согнутая правая рука Велеса получила в кисть турий рог, наполненный вином. В основе же почитания Святовида – почитание столпа четырех самостоятельных богов. Замечу, что и в православии существуют храмы, которые посвящены не одному святому, а сразу всем. Они называются ВСЕХСВЯТСКИМИ. Легко видеть, что СВЯТОВИД – это как раз столп с четырьмя ликами, каждый из которых персонален (Макошь, Велес, Род и Перун). Однако, как в русском языке происходит иногда слияние слов (слова СПАСИ БОГ слились в одно слово СПАСИБО), так и в монументальном искусстве столп четырех разных богов слился в одно туловище с четырьмя ликами. Как я полагаю, при этом сохранилось название: слово СВЯТОВИД как раз и означает ВИД СВЯТЫХ ЛИКОВ, то есть нечто вроде слова ИКОНОСТАС (где ИКОНОС – ВИД, а СТАС – СТОЯК). Поэтому я полагаю, что слово СВЯТОВИД означало не конкретного славянского бога, а упомянутую выше поименно божественную четверку богов. Таким образом, перед нами не просто «столп», перед нами «святовид» четырех славянских богов. Если принять святовид за мегалитическое сооружение, то, согласно современной хронологии, его следует отнести к эпохе бронзы. Вообще-то мне кажется, что он был сооружен еще в палеолите, однако пока я хотел бы придерживаться официальной точки зрения.
Именно святовид и изображен на рис. 47, открывая вход в каменное святилище в Песчаниковых горах нынешней Германии, а бывшей русской земли. Это – не первый святовид, известный мне. В моей книге о священных камнях я уже рассматривал два святовида – столп Ольгиных бань и Збручский столп. О последнем я написал ряд замечаний, которые в данном случае процитирую, чтобы иметь возможность оценить значимость новой находки и попытаться сравнить ее со столпом из Збруча.
Збручский «идол». Вершиной проявления язычества в славяноведении считается Збручский столп, найденный в 1848 г. в реке Збруче. Характеризуя его значение, Б. А. Рыбаков замечает: «На фоне того, что нам известно о славянских идолах, как по реальным находкам, так и по древним описаниям, совершенно исключительным оказывается Збручский Род-Святовит, представляющий собою не изображение какого-либо отдельного божества, а дающий целую космогоническую систему, четко сложившуюся к IX в. Эта глава названа “Апогей язычества”, но весь предшествующий материал ничего не говорил нам о высоком развитии, об итогах теологических размышлений древних русое к моменту зарождения государственности. Збручский идол прекрасно отражает именно этот важный переломный момент в истории восточного славянства, соединяя в себе архаичные черты, уходящие чуть ли не в земледельческий энеолит (богиня-Мать) с новыми элементами, порожденными новым дружинным бытом (бог-воин, всадник с оружием)» [118, с. 236]. Таким образом, значение этого изваяния для понимания восточнославянского язычества крайне велико (я бы даже сказал, неоправданно велико, поскольку другие лики обычно во внимание не принимаются, как если бы Збручский столп вместил в себя все славянское язычество).
Любор Нидерле отмечает, что в церковной славянской литературе X и XI вв. такая статуя бога называлась ИДОЛЪ (от греческого ειδωλον), БОЛВАН, ИСТУКАНЪ, КУМИРЪ, СТОДЪ. Все эти названия чужеземного, большей частью тюрко-татарского происхождения. Славянскими названиями были МОДЛА, КАПЪ и СОХА, однако не все эти названия засвидетельствованы в древнейшее время [94, с. 320]. Как видим, единственного верного славянского языческого термина ЛИКЪ здесь нет, оно неизвестно исследователям, которые из-за этого обращаются к названиям, данным либо идеологическими противниками язычества, принявшими христианство, либо представителями вообще другого народа, народа-завоевателя. Однако этот небольшой фрагмент поясняет приверженность Л. Нидерле к мысли о тюркском заимствовании славянских изваяний, поскольку, как ему кажется, сами названия пришли от тюркских народов.
На противоречивость толкования Збручского лика указывает Б. А. Рыбаков, говоря, что по его поводу в литературе было высказано множество противоречивых и взаимоисключающих мнений. «Одни считали его славянским, другие относили в разряд тюркских каменных баб и подыскивали ему аналогии вплоть до Тибета и Монголии. Одни датировали IX в. до н. э., другие решались углубить дату очень точно до первой половины I в. до н. э. и связать его с кельтами» [118, с. 236]. Полагаю, что ничего странного в этом нет, и пока на Збручском лике не будут обнаружены надписи, подобные теории могут выдвигаться и далее.
Б. А. Рыбаков приводит обширную библиографию; к сожалению, в ней нет книг, содержащих предположения о существовании на лике каких-либо надписей.
Принципиально иную позицию занимает А. А. Бычков. Он пишет: «Збручский идол – наиболее популярный идол, на четырех гранях которого изображены 4 божества – Святовид, Жива, Перун, четвертое божество не имеет атрибутики и пока назвать его не представляется возможным. Вызывает подозрение в его подлинности тот факт, что он был обнаружен в имении графов Потоцких в 1847–1848 гг. Ян Потоцкий в свое время с большим энтузиазмом относился к изучению славянских древностей. Обнаруженный в реке идол нисколько не пострадал, не затянулся илом и не покрылся тиной и водорослями. Время вообще никакого вреда ему не принесло. Вот что значит святость!» [19, с. 112]. Ирония исследователя мне не понятна. Для того чтобы затянуться илом, необходимо его наличие, равно как наличие тины и водорослей. Все это характерно для стоячей воды прудов, озер и болот. Но в данном случае речь идет о проточной воде реки, где она бывает очень чистой. Что же касается энтузиазма Яна Потоцкого, то он был проявлен в 1795 г., а здесь речь идет о событиях, на 53 г. более поздних. К тому же Ян Потоцкий лишь описывал предъявляемые ему древности, но ничего не изготавливал сам. Почему же подозрение падает на его потомков, мне неясно. Но продолжим цитирование. «Сравни изображение атрибутированной грани с изображением славянского идола в “Азбуковнике”. Похоже, изготовитель Збручского идола пользовался при ваянии именно “Азбуковником”. Положение рук У ВСЕХ ЧЕТЫРЕХ ПЕРСОНАЖЕЙ на Збручском идоле идентичны идолу “Азбуковника”. Атрибутика же Святовида, Перуна и Живы взята из книги Маша с изображением Прильвицких статуэток. Так что, увы! Похоже, Збручский идол ничего нового нам не сообщит. Новодел, но профессиональный!» [19, с. 70, рис. 4]. Логику А. А. Бычкова воистину понять нельзя. Мало ли какие изображения схожи. В конце концов, у каждого из нас по две руки и по две ноги, но это не значит, что все наши изображения похожи, как две капли воды.
Но по большому счету мнение Алексея Александровича Бычкова следует определенной логике, но не славянской и не повседневной. Просто начиная с немецких историков на русской службе: Миллера, Байера и Шлецера – академической традицией стало сомневаться во всех славянских древностях – якобы они подделки. Греки почему-то не торопятся заявить, что их Акрополь – это изделие не языческой, а христианской эпохи, да и немцы почти все находки славянских богов выдают за немецкое культурное наследие – и никто не говорит о фальсификации. Академическая традиция этих стран соблюдает «презумпцию подлинности». А вот когда на славянской территории найден столп с ликами славянских же богов, вот тут бывший научный сотрудник Института отечественной истории РАН, доктор исторических наук А. А. Бычков встает в позу и с пафосом произносит: «Новодел, но профессиональный!»
Другие возражения выдвигают исследователи петербургской школы. Говоря о почитании в восточнославянской этнокультурной среде некоторых идолов, Н. И. Петров отмечает: «Збручский идол. Это изваяние, случайно найденное в реке Збруч, вполне можно было бы отнести к данной группе подобных древностей, если бы не утверждение И. П. Русановой и Б. А. Тимощука [114, с. 34–35] об обнаружении основания идола на городище Богит. Неправомерность этого предположения специально рассматривалась мною ранее [99, с. 96–100; 101]. Здесь хотелось бы лишь вновь подчеркнуть весьма вероятную связь Збручского идола с кельтской традицией антропоморфных изображений [59, с. 220–221; 225, с. 111 – 118, 124]» [100, с. 87–88]. Вот тебе и на! Оказывается, славянских идолов ставили кельты. А то, что основание идола могло относиться и к какому-то другому изваянию, нисколько не дискредитирует славянскую принадлежность Збручского лика. Наконец, можно привести и слова Генрика Ловмянского, процитированные еще Б. А. Рыбаковым: «Анализ полабских данных подтверждает слова варяга (о том, что деревянный Перун в Киеве – не бог, а дерево) и вместе с тем позволяет исключить из области славянской мифологии все недеревянные фигуры из славянских земель, ошибочно считаемые археологами славянскими со знаменитым Збручским Святовидом во главе [214, с. 158]» [118, с. 238–239]. Итак, получается, что каменные лики – вовсе не лики, и при этом мы должны верить не своим глазам и не славянским надписям, а высказываниям некоего варяга (слово «варяг» в быту имеет смысл «пришлый человек, не разбирающийся в данном деле». Поэтому выражение «слова варяга» на русского читателя действует как синоним изречения «слова дилетанта»). Поэтому честь и хвала Борису Александровичу Рыбакову, который категорически не согласился с данным тезисом уважаемого польского историка и приступил к исследованию Збручского памятника в полной уверенности в его чисто славянском происхождении.
Источник: nethistory.su
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]