«И ударил рукояткой по голове…» Битвы кирасиров на батальных полотнах
---
«Схватка кирасира с драгуном». Художник Питер Мёленер. (Музей Прадо, Мадрид) Считается, что в отношении композиции своих батальных полотен он уступал своему учителю Питеру Снайерсу, который битвы изображал в виде целых панорам, тогда как Мёленер брал из них отдельные эпизоды. Однако для историков его картины очень интересны, поскольку дают наглядное представление о том, как именно происходили эти самые боевые эпизоды в годы Тридцатилетней войны. На этом полотне мы видим закованного в «трехчетверные латы» кирасира, в упор стреляющего из пистолета в голову драгуна, у которого не было возможности использовать свой колесцовый мушкет и который попытался защититься шпагой. Но неудачно… На заднем плане хорошо также видно, как другие кирасиры скачут в атаку с пистолетами в руках
Выпить с грусти «Анжуйского», что ли?
Или в полк заглянуть от тоски?
То ли дело сражение в поле,
Грязь копытами лихо месить!
Нет, покой для меня не спасенье.
Дух дряхлеет и вянут усы.
На коня! И скорее в сраженье!
Я по сути своей кирасир!
Юрий Бондаренко. Кирасир
Военное дело на рубеже эпох. Вряд ли стоит удивляться тому, как часто на полотнах фламандских живописцев мелькают всадники с пистолетами в руках, из которых они из самых разных положений чуть ли не в упор стреляют друг в друга. Ведь это же какое тогда было время? Сначала фламандцы приняли участие в войне между Испанией и Голландией, в которую также вмешались Франция и Англия, а позднее Фландрия включилась еще и в Тридцатилетнюю войну (1618-1648), да и потом 11 лет помогала Испании бороться с Францией. В результате всего этого военные действия подчас разворачивались едва ли не прямо у художников перед глазами, а фламандская батальная живопись опередила голландскую на целых полвека. Причем если фламандцы в основном писали битвы на суше, то голландцы – на море. Интересно, что уже тогда война рассматривалась фламандскими художниками как трагедия, а великий Рубенс так и вовсе как-то сказал о Фландрии: «Фландрия была местом военных действий и театром, где разыгрывается Трагедия». Но естественно, что, как бы художники ни ненавидели ужасы войны, они изображали их по-разному, внося в ее визуализацию свое видение, свое отображение реальных событий.
Питер Мёленер (1602-1654), например, часто писал картины, которые так и назывались: «Кавалерийская атака» и в них показывал разные перипетии сражений всадников-латников первой половины XVII века друг с другом. И вот на одной из них мы видим довольно занятную сценку поединка двух всадников, не латников, однако вооруженных колесцовыми пистолетами, один из которых пытается защититься обломанной шпагой, а другой — ударить его по голове рукояткой своего пистолета и одновременно хватает рукой за шарф.
Вот эта картина. Называется она «Кавалерийская атака», а написана она в 1649 году (Музей Прадо, Испания)
Что в ней такого интересного? А то, что да, действительно, кавалерийские пистолеты из-за из большой длины и тяжелой рукоятки использовались всадниками в качества еще и ударного оружия. Но вот то, что на них специально для этой цели делали шарообразное «яблоко», служившее в качестве навершия для булавы, подтверждения на живописных полотнах не получает. То есть – да, по голове в горячке боя пистолетами били. Но на этих же полотнах видно, что навершия у пистолетных рукоятей имеют самую различную форму. И что это далеко не всегда шар. А вот когда это навершие и впрямь имеет шаровидную форму, как на сохранившихся до наших дней образцах, то оказывается, что внутри эти «шарики» обычно пустые, то есть легкие, и служат обычно пеналами для запасных кремней или кусочков пирита.
В подтверждение можно привести и картину «Атака кавалерии», подписанную Паламедесом Стевартсом и датированную 1631 годом. На ней мы видим уже два колесцовых пистолета – один на земле, другой в руке одного из сражающихся, но… «шарика» на конце рукояти нет ни у одного из них. Просто рукоятки к концу для удобства их удержания расширяются, что было характерно для пистолетов того времени, и именно это расширение кавалеристы в качестве ударной детали и использовали, а так форма рукояти могла быть самая разная. Шарообразная форма принципиальной отнюдь не являлась!
«Атака кавалерии». Художник Паламедес Стевартс. Аукцион европейской живописи, 2013 г. Лондон-Нью-Йорк
Еще один «Кавалерийский бой» художника Питера Мёленера, 1644 года. (Музей Прадо, Мадрид). Кстати, таких полотен этот художник написал очень много и у всех сюжет примерно одинаков: два всадника, держа пистолеты боком, стреляют друг в друга, прямо в лицо, или же один отмахивается шпагой, а другой в него стреляет, либо один замахивается на другого пистолетом. Впрочем, в сюжет вот этой картины можно сказать вошло все. Тут и пистолетами бьют по головам, и стреляют в упор, так что пули пробивают кирасы, и стреляют по всадникам, потерявшим коней – словом представлены все виды тогдашнего конного человекоубийства. А на земле валяются его атрибуты: пистолеты, шляпы, шлемы, и умирающие всадники, и их лошади
А вот эта «Кавалерийская атака» (Аукцион Кристи 2013, Лондон) этого же художника, написанная им между 1625 и 1654 годами, показывает нам кавалерию, которую своим огнем поддерживают мушкетеры, скрывающиеся в лесу слева
Считается, что первым фламандским художником-баталистом был Себастьян Вранкс (1573-1647), который первым в искусстве Северной Европы превратил батальные сюжеты в отдельный жанр. Впрочем, чему удивляться, ведь он был офицером гражданской милиции Антверпена и все это видел вокруг себя. И то, что около половины известных работ Вранкса - это военные сцены, вполне логично. И, кстати, это именно у него учился и тот же Питер Мёленер и многие другие известные фламандские живописцы, как Питер Пауль Рубенс, Якоб Йорданс, Хендрик ван Бален, а Яну Брейгелю Старшему (сын Питера Брейгеля Старшего) часто помогал и нередко являлся соавтором его отдельных полотен. Он воспитал также несколько учеников, лучшим среди которых считали Франса Снейдерса.
Картины Вранкса напоминают брейгелевские, в особенности те, в которых он изображал жизнь современной ему Голландии. А вот батальные полотна опять-таки являются для историка прекрасным иллюстративным материалом. Вот, к примеру его известное полотно «Битва Леккербетье в Вухте 5 февраля 1600 года» которая находится в частном собрании. Прежде всего, давайте узнаем, что это была за битва, которая вызвала такой интерес у этого художника. На самом деле это была… коллективная дуэль, состоявшаяся 5 февраля 1600 года на пустоши между городскими виселицами (такой вот «живой» пустячок эпохи) и мельницей. В поединке участвовали фламандцы, дравшиеся с наемниками – французами и брабантцами, в количестве 22 человек с каждой стороны, с типичным вооружением того времени. Зачинщиками поединка выступили французский аристократ де Бре и фламандский лейтенант Леккербетье. Ну, а его главной причиной стало презрение французского маркиза к фламандским дворянам. Кстати полное имя лейтенанта было Жерар Абрахамс ван Хоулинген, а Леккербетье – это его прозвище, означавшее одновременно и «ублюдок», и «подлый» (в смысле по происхождению). То есть фламандцы своим воякам давать такие зазорные клички оскорбительным не считали, главное, чтобы сражались хорошо!
«Битва Леккербетье в Вухте 5 февраля 1600 года»
Деталь картины крупным планом. На всех участниках черные доспехи, то есть это те самые всадники, которых называли и «Черные кафтаны», и «Черные доспехи», и «Черные дьяволы», «Черные банды» и даже попросту «Чумазые» — в разных странах по-разному. Дешевые доспехи красили, дорогие чернили при высокой температуре. Вес их составлял от 12 кг и выше (вместе со шлемом), но были и такие супердоспехи, что весили и 30, и даже 46 кг
Центром композиции картины Вранкса стали Леккербетье и де Бре, одетые в типичные, похожие на рыцарские доспехи, латы кирасиров. Согласно истории, Леккербетье убили выстрелом из пистолета уже в самом начале дуэли, но несмотря на это фламандцы одержали полную победу, поубивав 19 французов. Маркиз де Бре с поля боя бежал, но был пойман и тоже убит.
«Битва при Вимпфене 6 мая 1622 года». Себастьян Вранкс. (Государственный Эрмитаж, Петербург)Вранкс был очень многоплановым и разносторонним художником, о чем говорит его исключительно многофигурное плотно, написанное им в соавторстве с Яном Брейгелем Младшим «Последствия битвы», находящаяся в одном из частных собраний. И чего, и кого здесь только нет. Захваченное знамя и разбросанные по земле сапоги, мушкеты и шляпы, обнаженные трупы убитых, стонущие раненые, с кого-то снимают сапоги и раздевают до нитки, а кого-то и прикалывают ударом в горло и спину. Тут же валяются рыцарское копье (значит копейщики все еще используются!) и латные «трубы» для рук, кирасы и железный щит рандошьера. Вдали ловят белого коня, и конвоируют пленного латника, видимо, знатного человека, раз его не зарезали сразу. Словом, вся атрибутика эпохи, человеческие характеры и поступки – все представлено как на ладони. Зримо, образно и очень наглядно.
Вот оно, это полотно: «Последствия битвы»
Некоторые из его сюжетов довольно, скажем так, удивительны. Например, это относится к нескольким полотнам, посвященным таким узким темам (а значит не таким уж и узким для того времени, не так ли?), как нападения на всадников-латников и пехотинцев на обоз и – разбойников на мирных путников на большой дороге!
«Нападение на конвой» (Музей Прадо, Мадрид)На этом полотне опять-таки мы видим исключительно многоплановое действие. На уходящей за горизонт равнине, опять же с несколькими виселицами вдали на холме, по дороге движется караван, причем передние повозки явно попытались встать в круг, но явно не успели, мирные путешественники, пользуясь суматохой, женщины и дети бегут в лес. Атака на повозки проводится комплексным образом: слева его с близкого расстояния обстреливают мушкетеры, тогда как со стороны дороги первыми скачут, стреляя на ходу, пистольеры и карабинеры, а сзади мчатся… копейщики с длинными рыцарскими копьями. Ну, и на холме справа пастух угоняет от греха подальше стадо овец.
Другое забавное полотно, написанное в характерной брейгелевской манере Вранкса, называется так: «Пейзаж с разбойниками, устроившими засаду на путешественников за пределами маленького города» (Аукцион Сотби, Лондон 2008 г.) На нем мы видим, что грабеж на больших дорогах был промыслом, в котором участвовало множество людей, причем вооруженных не только вилами, но и огнестрельным оружием и нападавших такой массой, что справиться с ними не могли даже латники. Один из них бежит, другого рубят топором, третьего закалывают вилами, кого-то лупят обычным цепом, а даме-путешественнице уже и юбку на голову завернули… ну как же без этого – скорее всего именно так тогда и было
Самое интересное, что данный сюжет позднее получил очень широкое распространение среди полотен его учеников и последователей. Правда жизни, видимо, была именно такова.
Кстати, именно Вранкс начал писать полотна с изображением битв на местности, уделяя большое внимание топографической точности изображаемого места действия и затем эту манеру у него перенял и развил другой художник этой же эпохи – Питер Снайерс (1592-1667). Он развил технику изображения своего учителя, выделяя на полотне три плана – передний, средний и дальний. Передний план – это всегда несколько основных фигур, например, командующий, наблюдающий за сражением. Но здесь же мы можем увидеть и раненых, и паникеров, и дезертиров, да кого угодно – даже так. В центральной части – изображалось собственно само столкновение, а вот последняя треть картины – это пейзаж, переходящий в далекое спокойной небо. И хотя сам художник ни в одной из битв не участвовал, большинство своих полотен Снайерс были официальными заказами высшего командования армии Габсбургов, чего бы не случилось, если бы они воспроизводили картины названных сражений неточно!
И совсем недаром в Венском военно-историческом музее есть целая «серия Пикколомини» из 12 крупноформатных полотен, написанных им между 1639 и 1651 годами, в которых иллюстрируются все основные моменты походов известного имперского фельдмаршала Оттавио Пикколомини, воевавшего в Лотарингии и Франции в последние года Тридцатилетней войны.
В этой своей характерной манере им было написано множество полотен, но одно из них, пожалуй, наиболее показательно в смысле изучения тактических построений конницы и пехоты периода начала XVII века. Это картина «Битва при Кирхольме», имевшая место в 1605 году. О ней известно, что она была заказана для польско-литовского короля Сигизмунда III, через его агента при Брюссельском дворе эрцгерцога Альберта VII. Затем ее привезли во Францию и продали на аукционе в 1673 году. Эта работа была впервые упомянута в описях замка Сассенаж в 1820 году, где она находится и по сей день.
Вот эта картина. На нее нужно просто внимательно посмотреть, чтобы оценить работу мастера. Кстати, высота ее 142 см, а длина 231,5 см
Паламедес Паламедес (1607-1638) – младший брат Энтони Паламедеса, автора множества «караулен», тоже рисовал битвы всадников эпохи Тридцатилетней войны. Одна из множества его картин на эту тему и с традиционным сюжетом – это всадники, палящие из пистолетов друг в друга, так и называлась: «Кавалерия исполняет свой долг», 1635г. (Германский исторический музей, Берлин)
Мы познакомились (и это самое главное) лишь с очень незначительной частью батальных полотен, изображающих схватки всадников XVII века, и битвы Тридцатилетней войны, но на самом деле их во много раз больше. Образцы оружия, доспехи, амуниция, желтые кожаные кафтаны – все это повторяется у разных художников в разных вариациях, а вывод один: именно так тогда и было, и видим мы на этих полотнах нечто очень близкое к современной фотографии. Ну а заглянув в Дрезденскую оружейную палату, в Венскую оружейную палату дворца Ховбург и арсенал в Граце, можно убедиться еще и в том, что доспехи и вооружение художники эти писали уж точно с натуры.
Продолжение следует…
Автор:Вячеслав ШпаковскийСтатьи из этой серии:«Маленькое открытие в прикладе аркебузы…»
Всадники Восьмидесятилетней войны
Кони и сёдла XVI—XVII веков
«По людям и по лошадям, а не по аеру»
Ордонансовые роты
«Это чудо, если кого-то убивают копьём»
Источник: bazaistoria.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]