История маршала Франции превратившегося в Синюю Бороду
---
Не многие сказочные персонажи могут похвастаться настоящими прототипами. Однако один из самых страшных героев сказок Шарля Перро – Синяя Борода, – похоже, действительно имел исторический прообраз. Правда, народная молва в данном случае превзошла саму себя и превратила в сказочного убийцу героя Столетней войны, который и бороду имел обыкновенную, и женат был только один раз.
Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриен, сеньор д’Энгран и де Шанту – такое громкое имя имел главный герой этого рассказа. Он происходил из славного рода, давшего Франции двенадцать маршалов и шесть коннетаблей, однако утром 26 октября 1440 года он был казнен на площади перед нантским кафедральным собором как обыкновенный преступник. Обвиняли Жиля де Рэ в действительно чудовищных вещах: вероотступничество, ересь, богохульство колдовство, а также убийство и зверские надругательства над несколькими сотнями детей и младенцев – конечно, ради сговора с дьяволом.
Двое его ближайших помощников, людей незнатных, в это же утро сожгли на костре, но для маршала Франции и героя Столетней войны, бывшего не так давно личным другом самого короля Карла VII, сделали «послабление». Палач сначала задушил его гарротой и поджог хворост под костром лишь символически. Правда, тело страшного преступника, переданное родственникам, те даже не стали хоронить в семейном склепе. Так окончилась земная жизнь одного из блистательных военачальников, воевавших плечом к плечу с Жанной Д`Арк и много сделавшего для увековечивания ее памяти. А вот собственную добрую репутацию в людской памяти Жиль де Рэ, к сожалению, сохранить не смог. После смерти его образ, соединившись с народными легендами, превратился в чудовищного злодея.
«Жил-был человек, у которого были красивые дома и в городе, и в деревне, посуда, золотая и серебряная, мебель вся в вышивках и кареты, сверху донизу позолоченные. Но, к несчастью, у этого человека была синяя борода, и она делала его таким гадким и таким страшным, что не было ни одной женщины или девушки, которая не убежала бы, увидев его.» На самом деле на картинах той эпохи Жиль де Рэ предстает перед нами вполне приятным молодым человеком весьма бравого вида. Родился он на границе Бретани и Анжу в замке Машекуль в 1404 году. Родители дали ему прекрасное для тех лет образование – мальчик не только владел мечом, но и знал древние языки, любил книжную науку (что, впрочем, не довело его до добра). В 16 лет он весьма удачно женился на своей кузине, расширив таким образом родовые имения и породнившись с королевской фамилией. Однако женой он интересовался мало, уделяя больше внимания политике.
Уже в 25 лет Жиль де Рэ находился в центре главных исторических событий во Франции – он очень быстро занял высокое положение в свите короля, заслужил славу военными подвигами и получил звание маршала Франции. Кроме того, именно этот человек был ментором Жанны д’Арк и военным руководителем ее ополчения. Когда в 1431 году народная героиня попала в плен, он собрал войско из наемников и двинулся к Руану, но опоздал. После такого трагического конца Жиль, похоже, разочаровался в придворной жизни, удалился в свое имение и занялся его делами. Кроме того, огромные деньги он потратил на «Орлеанскую мистерию», повествующую о подвиге Орлеанской Девы. В течение 10 лет он оплачивал ее постановку в театре, чтя таким образом память своего боевого товарища и кумира.
Надо сказать, что средства позволяли бывшему герою войны жить в отставке действительно по-царски: в его замке постоянно находились две сотни рыцарей в качестве охраны, тридцать каноников и множество челяди. Но кроме междоусобиц с соседями и благочестивых занятий Жиль де Рэ увлекался необычными для своего времени вещами. Имея развитый и живой ум, он много читал – ему принадлежала обширная библиотека редких рукописей, и постепенно бывший вояка увлекся такими вещами, за которые в средневековье можно было и поплатиться. В его круг стали все больше входить алхимики, толкователи снов и маги. Весь первый этаж в поместном замке Тиффож он оборудовал под алхимическую лабораторию и занялся серьезными изысканиями в этом направлении.
Сегодня трудно сказать, нуждался ли потомок Монморанси в деньгах или его просто привлекала идея изучения нового, неизведанного, однако это необычное увлечение все больше захватывало его. Причем расходы на «фундаментальные исследования» он также не считал. Для лабораторий закупались такие дорогие ингредиенты, как акульи зубы, ртуть, мышьяк. Целый штат алхимиков трудился в замке, вызывая у местного населения и церкви вполне понятный ужас. Особенно дело ухудшил новый фаворит барона. Монах-минорит и некромант Франческо Прелати сумел убедить его в своих исключительных способностях. Для этого он каким-то образом даже демонстрировал «ручного демона» по имени Баррон, которого мог вызывать волшебными заклинаниями. К сожалению, в этот раз тяга к нестандартно мыслящим людям подвела Жиля де Рэ. Подобные сеансы уже вызвали настоящее недовольство герцога Бретонского и епископа Нантского. Над головой бывшего героя войны начали сгущаться тучи.
Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриен
Впрочем, историки находят и более прозаическую подоплеку несчастий, которые вскоре обрушились на Жиля де Рэ. Будучи еще при дворе, этот вельможа стал достаточно крупным кредитором своего друга – короля. Причем все было бы не так плохо, если бы перед выходом в отставку он не имел неосторожность напомнить об этом долге. Кроме того, в 1936 году Жиль совершил еще одну важную политическую ошибку – радушно принял у себя нового дофина Людовика, который к тому времени уже активно интриговал против отца. Так или иначе, но в результате всех этих неосторожных действий сказочная жизнь будущего героя народных преданий, которым в последующие сотни лет будут пугать детей, очень быстро закончилась.
В конце августа 1440 года монсеньор Жан де Малеструэ, епископ Нантский, выступил в кафедральном соборе с сенсационной проповедью перед толпой прихожан. Он открыто обвинил маршала Жиля де Рэ в гнусных преступлениях «против малолетних детей и подростков обоего пола» и потребовал, чтобы любой человек, который знает хоть что-нибудь о подобных злодеяниях, донес бы их до сведения правосудия. На самом деле, кроме покровительства алхимикам, на тот момент обвинять барона было не в чем. Нашелся еще один достаточно давний случай – мальчик из ближайшей деревни пропал, вроде бы в окрестностях замка Тиффож, на основании чего и было создано первое обвинение. Буквально через несколько дней «правосудие» уже обладало сведениями о восьми пропавших детях. В результате «следственных мероприятий» это число увеличилось до восьмисот, так что пришлось даже снижать его из соображений банального здравого смысла – не мог же бывший герой войны уничтожать по младенцу в неделю на протяжении десятков лет.
В обвинении, которое было очень быстро составлено и послано герцогу Бретонскому и генеральному инквизитору Франции Гийому Меричи, маршала официально обвиняли по 47 пунктам: человеческие жертвоприношения домашнему демону, колдовство «с применением специальных технических средств», оскорбление действием служителя католической Церкви, убийства детей с расчленением и сжиганием их тел, сексуальные извращения… Общественность была довольна и жаждала расправы над душегубом, а люди герцога Бретонского принялись сносить межевые знаки на границах земель, принадлежащих маршалу, даже еще до заслушивания его объяснений в суде. Впрочем, «правосудие восторжествовало» крайне быстро. Расследование, опрос 110 свидетелей и суд заняли всего пару месяцев. Под пытками Жиль де Рэ очень быстро сознался во всех своих преступлениях и даже «примирился с церковью», за что не был сожжен заживо, а умер более легкой смертью.
Иллюстрация Гюстава Доре к сказке «Синяя борода»
Исследователи считают, что его история является интересным примером того, как реальное историческое событие накладывается на уже имеющиеся фольклорные источники и превращается в результате в новое предание (чаще всего бывает наоборот). Образ «похитителя детей» Жиля де Рэ, похоже, соединился в народном сознании с популярным еще с глубокой древности в Бретани злодеем графом Кономоре, который бесчеловечно убивал своих жен, как только узнавал, что очередная бедняжка забеременела. Собирая бретонские легенды, Шарль Перро записал такую:
«Мимо замка Жиля де Рэ ехали граф Одон де Тремеак и его невеста Бланш де Лерминьер. Барон пригласил их на обед. Но когда гости уже собрались уезжать, он приказал бросить графа в каменный мешок, а испуганной Бланш предложил стать его женой. Та отказалась. Тогда он повел ее в церковь и стал пылко клясться, что в случае согласия «навсегда отдаст ей душу и тело». Бланш согласилась — и в тот же миг превратилась в Дьявола синего цвета. Дьявол засмеялся и сказал барону: «Теперь ты в моей власти». Он сделал знак — и борода Жиля тоже стала синей. «Теперь ты не будешь Жилем де Лавалем, — прогрохотал Сатана. — Тебя будут звать Синяя Борода!»
В 1992 году несколько активистов-литераторов собрали во французском Сенате трибунал, который пересмотрел дело Жиля де Рэ и полностью оправдал героя Столетней войны. Однако юристы считают, что этот вердикт нельзя считать действительным, так как права пересматривать дела 500-летней давности собранный суд не имел.
Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриен, сеньор д’Энгран и де Шанту – такое громкое имя имел главный герой этого рассказа. Он происходил из славного рода, давшего Франции двенадцать маршалов и шесть коннетаблей, однако утром 26 октября 1440 года он был казнен на площади перед нантским кафедральным собором как обыкновенный преступник. Обвиняли Жиля де Рэ в действительно чудовищных вещах: вероотступничество, ересь, богохульство колдовство, а также убийство и зверские надругательства над несколькими сотнями детей и младенцев – конечно, ради сговора с дьяволом.
Двое его ближайших помощников, людей незнатных, в это же утро сожгли на костре, но для маршала Франции и героя Столетней войны, бывшего не так давно личным другом самого короля Карла VII, сделали «послабление». Палач сначала задушил его гарротой и поджог хворост под костром лишь символически. Правда, тело страшного преступника, переданное родственникам, те даже не стали хоронить в семейном склепе. Так окончилась земная жизнь одного из блистательных военачальников, воевавших плечом к плечу с Жанной Д`Арк и много сделавшего для увековечивания ее памяти. А вот собственную добрую репутацию в людской памяти Жиль де Рэ, к сожалению, сохранить не смог. После смерти его образ, соединившись с народными легендами, превратился в чудовищного злодея.
«Жил-был человек, у которого были красивые дома и в городе, и в деревне, посуда, золотая и серебряная, мебель вся в вышивках и кареты, сверху донизу позолоченные. Но, к несчастью, у этого человека была синяя борода, и она делала его таким гадким и таким страшным, что не было ни одной женщины или девушки, которая не убежала бы, увидев его.» На самом деле на картинах той эпохи Жиль де Рэ предстает перед нами вполне приятным молодым человеком весьма бравого вида. Родился он на границе Бретани и Анжу в замке Машекуль в 1404 году. Родители дали ему прекрасное для тех лет образование – мальчик не только владел мечом, но и знал древние языки, любил книжную науку (что, впрочем, не довело его до добра). В 16 лет он весьма удачно женился на своей кузине, расширив таким образом родовые имения и породнившись с королевской фамилией. Однако женой он интересовался мало, уделяя больше внимания политике.
Уже в 25 лет Жиль де Рэ находился в центре главных исторических событий во Франции – он очень быстро занял высокое положение в свите короля, заслужил славу военными подвигами и получил звание маршала Франции. Кроме того, именно этот человек был ментором Жанны д’Арк и военным руководителем ее ополчения. Когда в 1431 году народная героиня попала в плен, он собрал войско из наемников и двинулся к Руану, но опоздал. После такого трагического конца Жиль, похоже, разочаровался в придворной жизни, удалился в свое имение и занялся его делами. Кроме того, огромные деньги он потратил на «Орлеанскую мистерию», повествующую о подвиге Орлеанской Девы. В течение 10 лет он оплачивал ее постановку в театре, чтя таким образом память своего боевого товарища и кумира.
Надо сказать, что средства позволяли бывшему герою войны жить в отставке действительно по-царски: в его замке постоянно находились две сотни рыцарей в качестве охраны, тридцать каноников и множество челяди. Но кроме междоусобиц с соседями и благочестивых занятий Жиль де Рэ увлекался необычными для своего времени вещами. Имея развитый и живой ум, он много читал – ему принадлежала обширная библиотека редких рукописей, и постепенно бывший вояка увлекся такими вещами, за которые в средневековье можно было и поплатиться. В его круг стали все больше входить алхимики, толкователи снов и маги. Весь первый этаж в поместном замке Тиффож он оборудовал под алхимическую лабораторию и занялся серьезными изысканиями в этом направлении.
Сегодня трудно сказать, нуждался ли потомок Монморанси в деньгах или его просто привлекала идея изучения нового, неизведанного, однако это необычное увлечение все больше захватывало его. Причем расходы на «фундаментальные исследования» он также не считал. Для лабораторий закупались такие дорогие ингредиенты, как акульи зубы, ртуть, мышьяк. Целый штат алхимиков трудился в замке, вызывая у местного населения и церкви вполне понятный ужас. Особенно дело ухудшил новый фаворит барона. Монах-минорит и некромант Франческо Прелати сумел убедить его в своих исключительных способностях. Для этого он каким-то образом даже демонстрировал «ручного демона» по имени Баррон, которого мог вызывать волшебными заклинаниями. К сожалению, в этот раз тяга к нестандартно мыслящим людям подвела Жиля де Рэ. Подобные сеансы уже вызвали настоящее недовольство герцога Бретонского и епископа Нантского. Над головой бывшего героя войны начали сгущаться тучи.
Жиль де Монморанси-Лаваль, барон де Рэ, граф де Бриен
Впрочем, историки находят и более прозаическую подоплеку несчастий, которые вскоре обрушились на Жиля де Рэ. Будучи еще при дворе, этот вельможа стал достаточно крупным кредитором своего друга – короля. Причем все было бы не так плохо, если бы перед выходом в отставку он не имел неосторожность напомнить об этом долге. Кроме того, в 1936 году Жиль совершил еще одну важную политическую ошибку – радушно принял у себя нового дофина Людовика, который к тому времени уже активно интриговал против отца. Так или иначе, но в результате всех этих неосторожных действий сказочная жизнь будущего героя народных преданий, которым в последующие сотни лет будут пугать детей, очень быстро закончилась.
В конце августа 1440 года монсеньор Жан де Малеструэ, епископ Нантский, выступил в кафедральном соборе с сенсационной проповедью перед толпой прихожан. Он открыто обвинил маршала Жиля де Рэ в гнусных преступлениях «против малолетних детей и подростков обоего пола» и потребовал, чтобы любой человек, который знает хоть что-нибудь о подобных злодеяниях, донес бы их до сведения правосудия. На самом деле, кроме покровительства алхимикам, на тот момент обвинять барона было не в чем. Нашелся еще один достаточно давний случай – мальчик из ближайшей деревни пропал, вроде бы в окрестностях замка Тиффож, на основании чего и было создано первое обвинение. Буквально через несколько дней «правосудие» уже обладало сведениями о восьми пропавших детях. В результате «следственных мероприятий» это число увеличилось до восьмисот, так что пришлось даже снижать его из соображений банального здравого смысла – не мог же бывший герой войны уничтожать по младенцу в неделю на протяжении десятков лет.
В обвинении, которое было очень быстро составлено и послано герцогу Бретонскому и генеральному инквизитору Франции Гийому Меричи, маршала официально обвиняли по 47 пунктам: человеческие жертвоприношения домашнему демону, колдовство «с применением специальных технических средств», оскорбление действием служителя католической Церкви, убийства детей с расчленением и сжиганием их тел, сексуальные извращения… Общественность была довольна и жаждала расправы над душегубом, а люди герцога Бретонского принялись сносить межевые знаки на границах земель, принадлежащих маршалу, даже еще до заслушивания его объяснений в суде. Впрочем, «правосудие восторжествовало» крайне быстро. Расследование, опрос 110 свидетелей и суд заняли всего пару месяцев. Под пытками Жиль де Рэ очень быстро сознался во всех своих преступлениях и даже «примирился с церковью», за что не был сожжен заживо, а умер более легкой смертью.
Иллюстрация Гюстава Доре к сказке «Синяя борода»
Исследователи считают, что его история является интересным примером того, как реальное историческое событие накладывается на уже имеющиеся фольклорные источники и превращается в результате в новое предание (чаще всего бывает наоборот). Образ «похитителя детей» Жиля де Рэ, похоже, соединился в народном сознании с популярным еще с глубокой древности в Бретани злодеем графом Кономоре, который бесчеловечно убивал своих жен, как только узнавал, что очередная бедняжка забеременела. Собирая бретонские легенды, Шарль Перро записал такую:
«Мимо замка Жиля де Рэ ехали граф Одон де Тремеак и его невеста Бланш де Лерминьер. Барон пригласил их на обед. Но когда гости уже собрались уезжать, он приказал бросить графа в каменный мешок, а испуганной Бланш предложил стать его женой. Та отказалась. Тогда он повел ее в церковь и стал пылко клясться, что в случае согласия «навсегда отдаст ей душу и тело». Бланш согласилась — и в тот же миг превратилась в Дьявола синего цвета. Дьявол засмеялся и сказал барону: «Теперь ты в моей власти». Он сделал знак — и борода Жиля тоже стала синей. «Теперь ты не будешь Жилем де Лавалем, — прогрохотал Сатана. — Тебя будут звать Синяя Борода!»
В 1992 году несколько активистов-литераторов собрали во французском Сенате трибунал, который пересмотрел дело Жиля де Рэ и полностью оправдал героя Столетней войны. Однако юристы считают, что этот вердикт нельзя считать действительным, так как права пересматривать дела 500-летней давности собранный суд не имел.
Источник: fresher
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]