Последний рейс «Лузитании»: главное кораблекрушение Первой мировой
---
1 мая 1915 года, в 12 часов 15 минут гигантский 240-метровый трансантлантический лайнер «Лузитания» покинул Нью-Йорк, взяв курс к британским берегам. Несмотря на войну, экипаж и пассажиры скептически оценивали возможную угрозу: лайнер был одним из быстрейших. Почти две тысячи людей на борту не подозревали, что жить большинству их них осталось всего неделю.
Несостоявшаяся гроза судоходства
«Лузитания», один из самых роскошных лайнеров своего времени, была настоящим военным резервистом. В 1903 году британское правительство выдало компании «Кунард лайн» на её строительство крупный кредит под очень хороший процент, а также выплачивало 75 тысяч фунтов в год — помощь в эксплуатации судна.
Всё это, разумеется, делалось не просто так. В случае войны «Лузитанию» бы реквизировали и переделали во вспомогательный крейсер. Её существенным плюсом была отличная мореходность, позволявшая месяцами оставаться в море, невзирая на капризы погоды.
Но с началом войны внезапно выяснилось, что «Лузитания», один из быстрейших лайнеров Атлантики, весьма прожорлива, а для крейсера это — крайне неприятное качество. Поэтому реквизированную «Лузитанию» довольно быстро вернули «Кунарду», после чего она продолжила делать свои обычные трансатлантические рейсы из Нью-Йорка в Ливерпуль.
«Лузитания»
Ложная уверенность
Первого мая 1915-го «Лузитания» вышла в 19-й трансатлантический рейс с начала войны. Незадолго до отправления германское посольство в США сделало официальное объявление — все, кто путешествует на британских судах, делает это на свой страх и риск.
Не то чтобы это кого-то всерьёз впечатлило. «Лузитания» даже на частично законсервированных котлах шла более чем в два раза быстрее, чем неприятельские подлодки в подводном положении. Чтобы получить торпеду, лайнеру требовалось буквально напороться на сидящую в засаде лодку — а шансы на это были не очень велики.
Кроме того, все были уверены, что немцы не станут сходу топить пассажирский лайнер с множеством женщин и детей. А если и утопят, то сделают это «по-цивилизованному» — остановят лайнер, ссадят всех на шлюпки, и только после этого отправят судно на дно.
Правда, к весне 1915-го война на море изменилась в достаточной степени для того, чтобы рассчитывать на подобное всерьёз не приходилось.
Во-первых, если всплывать и отправлять на судно досмотровую партию, оно могло успеть передать местонахождение лодки. Во-вторых, капитаны судов британского торгового флота получили инструкции тут же уходить от замеченной подводной лодки, а при удобной диспозиции — таранить её корпусом. За уничтоженные лодки экипажам полагалась награда.
Ну и в-третьих, британцы повадились использовать «корабли-ловушки», замаскированные под мирные суда, идущие под нейтральными флагами. При появлении всплывшей для досмотра германской подлодки с орудий сбрасывался брезент, и по противнику открывался ураганный огонь — при удаче с плачевными для последнего результатами.
Всё вышеперечисленное, разумеется, отбивало у подводников кайзера любое желание исполнять международные приличия. Благо сама Германия вовсю страдала от британской надводной блокады, и акулы подводного флота не видели никаких причин не отплатить англичанам той же монетой.
Большой улов капитана Швигера
Подводная лодка U 20 вышла в очередной поход 30 апреля — за день до отплытия «Лузитании» из Нью-Йорка. Капитану Вальтеру Швигеру предстояла охота на британские торговые суда в Северном море и близ ирландских берегов.
Пятого мая он встретил первую жертву — небольшую 132-тонную шхуну. Тратить на неё торпеду было жалко — и, скорее всего, бессмысленно из-за малой осадки. Было сомнительно, что британцы вооружили это судёнышко скрытой артиллерией, поэтому Швигер честно всплыл, посадил команду шхуны на шлюпки и лишь после этого потопил неприятельское судно двенадцатью выстрелами из 88-мм пушки.
Затем он атаковал ещё четыре больших парохода — уже без предупреждения. Попасть удалось по двум — оба британца водоизмещением почти по шесть тысяч тонн каждый были потоплены.
Но его ждал главный улов — «Лузитания», тоннаж которой был в семь раз больше любого из этих двух пароходов.
«Лузитанию» заметили на U 20 седьмого мая во втором часу дня. Лайнер беспечно шёл по Ирландскому морю: до Ливерпуля оставалось совсем чуть-чуть. Капитан Тёрнер, командовавший «Лузитанией», не прибегал к противолодочному зигзагу.
В то время подводная война только-только становилась реальностью, и к мерам противодействия привыкнуть ещё не успели. Тёрнеру выдали соответствующие инструкции, но они были составлены настолько туманно, что капитан решил: применять зигзаг он должен лишь тогда, когда обнаружит неприятельскую лодку.
Изображение встречи «Лузитании» и U20 на немецкой открытке
Это вовсе не означало, что у него не было шансов, — как видно выше, U 20 в этом походе попадала торпедами далеко не во все цели. Но «Лузитании» не повезло, причём дважды — сперва, когда она наткнулась на германскую подлодку, а потом, когда выстрел Швигера попал в цель.
U 20 выстрелила в 14:10. Только одной торпедой — на борту их было всего девять штук, что требовало аккуратного расхода. Но её оказалось достаточно — попадание спровоцировало второй взрыв, гораздо более сильный, чем от самой торпеды.
На борту имелся груз боеприпасов, но это были не они — винтовочные патроны и пустые шрапнельные стаканы и дистанционные трубки так шарахнуть не могли. Кроме того, их в изобилии находили при последующих подводных экспедициях на затонувший лайнер. Поэтому, скорее всего, рванули котлы. Как бы то ни было, именно второй взрыв определил судьбу лайнера. «Лузитания» погружалась под воду быстро — на спасение у команды и пассажиров было всего лишь каких-то 18 минут.
Трагедия у ирландских берегов
Положительных факторов было два. Во-первых, трагедия произошла недалеко от ирландских берегов: можно было рассчитывать на сравнительно быструю помощь. И во-вторых, воронка, что всегда образуется на месте тонущего судна, затягивая в себя всё вокруг, вышла слабенькой. Причиной тому была небольшая глубина затопления — всего 90 метров. Размеры же лайнера достигали почти 240 метров, поэтому о дно он ударился до того, как «закончился» сам.
На этом хорошее заканчивалось.
«Лузитания» быстро накренилась на правый борт — это значило, что опускать шлюпки можно было только с одной стороны, и то с большим трудом. На лайнере не было массовой паники, однако её подчас заменял неподдельный, но дилетантский энтузиазм пассажиров — некоторые из них активно пытались помочь команде спускать шлюпки, и создаваемая возня приносила больше вреда, чем пользы.
Из-за того, что шлюпок оказалось сильно меньше, чем пытавшихся спастись людей, на воде подчас разыгрывались душераздирающие, достойные Лавкрафта сцены.
Так, например, путешествовавший на «Лузитании» подданный Российской империи Юдко Бланкман вспоминал:
«…какой-то господин плыл рядом, держа на руках сыночка. Мальчик окоченел от холода, отец выбился из сил. На несколько минут ему удалось устроить сына на обломках, но едва он переводил дыхание, как мальчик сваливался с них. У ребёнка показалась изо рта кровавая пена. Вскоре он потерял сознание и посинел.
Отец обезумел. Взобравшись с трудом на какой-то большой обломок, он взял сына на руки, подержал его несколько секунд и потом с диким хохотом отшвырнул его в море, и, оскалив на меня зубы, начал смеяться безумным смехом. Я тоже стал смеяться, но вовремя сдержал себя. Я чувствовал, что, если буду продолжать смеяться, то перестану владеть собою и погибну».
Последствия
Из находившихся на борту 1959 человек спаслось меньшинство — 761 человек. На корабле было 72 подданных Российской империи — из них погибли 45 человек, в том числе и финский член команды.
В числе погибших были и 128 американцев — это стало сильным ударом по американо-германским отношениям, но немедленного вступления США в войну всё же не спровоцировало. Чаша терпения Дяди Сэма была ещё глубока.
Зато по США и Британии прокатилась серия немецких погромов. В отдельных случаях беспорядки провоцировались самими местными немцами — например, в Нью-Йорке те собрались в одной из немецких гостиниц, где радостно пели патриотические гимны в честь потопления «Лузитании». Учитывая, что большинство погибших американцев были из Нью-Йорка, мысль была не самой умной. Впрочем, по суровости времён, отделались немцы довольно дёшево — погромщики обошлись без трупов. Зато в госпитализированных недостатка не было.
Но вернуть погибших у ирландских берегов эти избиения не могли. А крупнейшая на тот момент война в истории человечества продолжалась — даже не успев достигнуть своего пика.
Тимур Шерзад
Несостоявшаяся гроза судоходства
«Лузитания», один из самых роскошных лайнеров своего времени, была настоящим военным резервистом. В 1903 году британское правительство выдало компании «Кунард лайн» на её строительство крупный кредит под очень хороший процент, а также выплачивало 75 тысяч фунтов в год — помощь в эксплуатации судна.
Всё это, разумеется, делалось не просто так. В случае войны «Лузитанию» бы реквизировали и переделали во вспомогательный крейсер. Её существенным плюсом была отличная мореходность, позволявшая месяцами оставаться в море, невзирая на капризы погоды.
Но с началом войны внезапно выяснилось, что «Лузитания», один из быстрейших лайнеров Атлантики, весьма прожорлива, а для крейсера это — крайне неприятное качество. Поэтому реквизированную «Лузитанию» довольно быстро вернули «Кунарду», после чего она продолжила делать свои обычные трансатлантические рейсы из Нью-Йорка в Ливерпуль.
«Лузитания»
Ложная уверенность
Первого мая 1915-го «Лузитания» вышла в 19-й трансатлантический рейс с начала войны. Незадолго до отправления германское посольство в США сделало официальное объявление — все, кто путешествует на британских судах, делает это на свой страх и риск.
Не то чтобы это кого-то всерьёз впечатлило. «Лузитания» даже на частично законсервированных котлах шла более чем в два раза быстрее, чем неприятельские подлодки в подводном положении. Чтобы получить торпеду, лайнеру требовалось буквально напороться на сидящую в засаде лодку — а шансы на это были не очень велики.
Кроме того, все были уверены, что немцы не станут сходу топить пассажирский лайнер с множеством женщин и детей. А если и утопят, то сделают это «по-цивилизованному» — остановят лайнер, ссадят всех на шлюпки, и только после этого отправят судно на дно.
Правда, к весне 1915-го война на море изменилась в достаточной степени для того, чтобы рассчитывать на подобное всерьёз не приходилось.
Во-первых, если всплывать и отправлять на судно досмотровую партию, оно могло успеть передать местонахождение лодки. Во-вторых, капитаны судов британского торгового флота получили инструкции тут же уходить от замеченной подводной лодки, а при удобной диспозиции — таранить её корпусом. За уничтоженные лодки экипажам полагалась награда.
Ну и в-третьих, британцы повадились использовать «корабли-ловушки», замаскированные под мирные суда, идущие под нейтральными флагами. При появлении всплывшей для досмотра германской подлодки с орудий сбрасывался брезент, и по противнику открывался ураганный огонь — при удаче с плачевными для последнего результатами.
Всё вышеперечисленное, разумеется, отбивало у подводников кайзера любое желание исполнять международные приличия. Благо сама Германия вовсю страдала от британской надводной блокады, и акулы подводного флота не видели никаких причин не отплатить англичанам той же монетой.
Большой улов капитана Швигера
Подводная лодка U 20 вышла в очередной поход 30 апреля — за день до отплытия «Лузитании» из Нью-Йорка. Капитану Вальтеру Швигеру предстояла охота на британские торговые суда в Северном море и близ ирландских берегов.
Пятого мая он встретил первую жертву — небольшую 132-тонную шхуну. Тратить на неё торпеду было жалко — и, скорее всего, бессмысленно из-за малой осадки. Было сомнительно, что британцы вооружили это судёнышко скрытой артиллерией, поэтому Швигер честно всплыл, посадил команду шхуны на шлюпки и лишь после этого потопил неприятельское судно двенадцатью выстрелами из 88-мм пушки.
Затем он атаковал ещё четыре больших парохода — уже без предупреждения. Попасть удалось по двум — оба британца водоизмещением почти по шесть тысяч тонн каждый были потоплены.
Но его ждал главный улов — «Лузитания», тоннаж которой был в семь раз больше любого из этих двух пароходов.
«Лузитанию» заметили на U 20 седьмого мая во втором часу дня. Лайнер беспечно шёл по Ирландскому морю: до Ливерпуля оставалось совсем чуть-чуть. Капитан Тёрнер, командовавший «Лузитанией», не прибегал к противолодочному зигзагу.
В то время подводная война только-только становилась реальностью, и к мерам противодействия привыкнуть ещё не успели. Тёрнеру выдали соответствующие инструкции, но они были составлены настолько туманно, что капитан решил: применять зигзаг он должен лишь тогда, когда обнаружит неприятельскую лодку.
Изображение встречи «Лузитании» и U20 на немецкой открытке
Это вовсе не означало, что у него не было шансов, — как видно выше, U 20 в этом походе попадала торпедами далеко не во все цели. Но «Лузитании» не повезло, причём дважды — сперва, когда она наткнулась на германскую подлодку, а потом, когда выстрел Швигера попал в цель.
U 20 выстрелила в 14:10. Только одной торпедой — на борту их было всего девять штук, что требовало аккуратного расхода. Но её оказалось достаточно — попадание спровоцировало второй взрыв, гораздо более сильный, чем от самой торпеды.
На борту имелся груз боеприпасов, но это были не они — винтовочные патроны и пустые шрапнельные стаканы и дистанционные трубки так шарахнуть не могли. Кроме того, их в изобилии находили при последующих подводных экспедициях на затонувший лайнер. Поэтому, скорее всего, рванули котлы. Как бы то ни было, именно второй взрыв определил судьбу лайнера. «Лузитания» погружалась под воду быстро — на спасение у команды и пассажиров было всего лишь каких-то 18 минут.
Трагедия у ирландских берегов
Положительных факторов было два. Во-первых, трагедия произошла недалеко от ирландских берегов: можно было рассчитывать на сравнительно быструю помощь. И во-вторых, воронка, что всегда образуется на месте тонущего судна, затягивая в себя всё вокруг, вышла слабенькой. Причиной тому была небольшая глубина затопления — всего 90 метров. Размеры же лайнера достигали почти 240 метров, поэтому о дно он ударился до того, как «закончился» сам.
На этом хорошее заканчивалось.
«Лузитания» быстро накренилась на правый борт — это значило, что опускать шлюпки можно было только с одной стороны, и то с большим трудом. На лайнере не было массовой паники, однако её подчас заменял неподдельный, но дилетантский энтузиазм пассажиров — некоторые из них активно пытались помочь команде спускать шлюпки, и создаваемая возня приносила больше вреда, чем пользы.
Из-за того, что шлюпок оказалось сильно меньше, чем пытавшихся спастись людей, на воде подчас разыгрывались душераздирающие, достойные Лавкрафта сцены.
Так, например, путешествовавший на «Лузитании» подданный Российской империи Юдко Бланкман вспоминал:
«…какой-то господин плыл рядом, держа на руках сыночка. Мальчик окоченел от холода, отец выбился из сил. На несколько минут ему удалось устроить сына на обломках, но едва он переводил дыхание, как мальчик сваливался с них. У ребёнка показалась изо рта кровавая пена. Вскоре он потерял сознание и посинел.
Отец обезумел. Взобравшись с трудом на какой-то большой обломок, он взял сына на руки, подержал его несколько секунд и потом с диким хохотом отшвырнул его в море, и, оскалив на меня зубы, начал смеяться безумным смехом. Я тоже стал смеяться, но вовремя сдержал себя. Я чувствовал, что, если буду продолжать смеяться, то перестану владеть собою и погибну».
Последствия
Из находившихся на борту 1959 человек спаслось меньшинство — 761 человек. На корабле было 72 подданных Российской империи — из них погибли 45 человек, в том числе и финский член команды.
В числе погибших были и 128 американцев — это стало сильным ударом по американо-германским отношениям, но немедленного вступления США в войну всё же не спровоцировало. Чаша терпения Дяди Сэма была ещё глубока.
Зато по США и Британии прокатилась серия немецких погромов. В отдельных случаях беспорядки провоцировались самими местными немцами — например, в Нью-Йорке те собрались в одной из немецких гостиниц, где радостно пели патриотические гимны в честь потопления «Лузитании». Учитывая, что большинство погибших американцев были из Нью-Йорка, мысль была не самой умной. Впрочем, по суровости времён, отделались немцы довольно дёшево — погромщики обошлись без трупов. Зато в госпитализированных недостатка не было.
Но вернуть погибших у ирландских берегов эти избиения не могли. А крупнейшая на тот момент война в истории человечества продолжалась — даже не успев достигнуть своего пика.
Тимур Шерзад
Источник: labuda.blog
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]