16.10.2019 25 062 0 +772 foto-history

Советский генерал, которого не декоммунизируют

---

+772

В закладки

Советский генерал, которого не декоммунизируют Григоренко, время, Совета, видел, Новицкий, дроздовцев, сторону, месте, несколько, среди, потому, родственники, через, своих, людей, человека, Новицкого, членов, Бановской, народ

Пётр Григоренко

16 октября — день рождения Петра Григорьевича Григоренко (1907-1987). Советского боевого генерала, члена ЦК комсомола Украины 30-х, и вместе с тем — одного из лидеров диссидентского движения 60-х и 70-х, политзэка. Вот такая противоречивая биография...
В диссиденты в 60-е годы Пётр Григорьевич вступал как убеждённый, идейный коммунист (член ВКП(б) с 1927 года). Оппозиционная деятельность генерала началась с критики Хрущёва на партийной конференции КПСС и затем создания подпольного "Союза борьбы за возрождение ленинизма"... Ничего уникального и удивительного в этом не было — ведь диссидентство шло поначалу под красными знамёнами. Но оно двигалось не влево, а вправо, и довольно скоро отбросило эти знамёна прочь.
Кстати, лет 20 назад я слушал рассказ одного старого участника диссидентского движения, Дмитрия С., ныне покойного, который весело рассказывал:
— Как-то Пётр Григоренко при мне стал вспоминать о своих фронтовых встречах с Леонидом Ильичом Брежневым, они ведь служили вместе. Были у них там конфликты... И вот описывает он с досадой одно такое столкновение с Брежневым, ругает его на чём свет стоит, а я слушаю и с удивлением понимаю, что Леонид Ильич в том конфликте был совершенно прав, а Григоренко — нет... Потому что Григоренко хотел отмазать своих подчинённых, которые натворили каких-то очень нехороших делов, а Леонид Ильич говорил, что так просто спускать подобные проступки нельзя...
Правда, потом заставить Дмитрия С. повторить этот рассказ, что называется, под запись, мне не удалось: он, кажется, пожалел, что сгоряча сболтнул такое, и сделал вид, что не помнит...
Почему Григоренко не торопился в 60-е годы в идейном смысле перейти на сторону белогвардейцев, антикоммунистов? Наверное, потому, что очень хорошо запомнил этих белых, которых видел в лицо во время гражданской войны.

В полном генеральском параде... Говорят, что эта фотография была сделана, когда Пётр Григорьевич уже был разжалован из генералов за оппозицию и надевал этот мундир "нелегально". Возможно, этим объясняется и слегка ироническое выражение лица на снимке

Приём в Белом доме. Пётр Григоренко и президент США Джимми Картер. 20 сентября 1978. Фотокарточка с автографом президента

Из его поздних мемуаров — личные впечатления о приходе белогвардейцев в родные места:
"Однажды, в прекрасное солнечное утро, придя в школу, мы никого в ней не застали. Стали расспрашивать. Установили — все пошли к собору встречать дроздовцев.
— Значит и Володя! — обрадовался Сима. — Побежим и мы к собору! — Но мне почему-то бежать не хотелось, хотя в то время я никакой вражды к белогвардейцам не испытывал. Я их, попросту, не видел и не знал, не понимал кто они и зачем идут.
Я остановился на тротуаре, неподалёку от бывшей городской думы — теперь Ногайский городской совет.
У здания толпился народ. Как я понял из разговоров, это были родные членов Совета, которые все до единого собрались в зале заседаний в ожидании прихода дроздовцев, чтобы передать управление городом в руки военных властей. Городской совет Ногайска, как и подавляющее большинство советов первого избрания, был образован из числа наиболее уважаемых интеллигентных, преимущественно зажиточных, а в селах хозяйственных людей. Для них важнее всего был твердый порядок, и потому они не хотели оставить город без власти, даже на короткое время. Входившие в состав Советов двое фронтовиков до хрипоты убеждали своих коллег разойтись и скрыться на некоторое время. Они говорили: «Офицерьё нас перестреляет». На это им отвечали: «За что? Ведь мы же власть не захватывали. Нас народ попросил. Офицеры — интеллигентные люди. Ну, в тюрьме подержат для острастки несколько дней. А расстрелять...»
Я стоял, слушая рассказы об этих разговорах в Совете, и тоже не понимал, как это можно застрелить человека за то, что народ избрал его в Совет."

Увы, бывшие депутаты Совета глубоко заблуждались насчёт "интеллигентных людей — офицеров". Их немедленно взяли под стражу и куда-то повели, а двоих, пытавшихся убежать, убили на месте, на глазах у юного Григоренко.

П. Григоренко: "Членов Совета конвой погнал в сторону моста через реку Обиточную и далее, по направлению к селу Денисовка. За арестованными двигалась колонна пустых повозок. Родственников арестованных и других гражданских лиц через мост не пропускали. Некоторое время спустя враздробь затрещали выстрелы со стороны Бановской рощи. Немного погодя треск повторился. Ещё через некоторое время со стороны Денисовки подъехал офицер и прокричал: «Кто здесь родственники советских прислужников? Можете забирать их!» — Где? Где? — зашумели люди. Им показывали в сторону Бановской рощи. Вскоре плачущие родственники пошли назад. В повозках, за которыми шли они, лежали их мёртвые родные. Так вот для чего за арестованными следовали повозки!
Люди, ошеломлённые происшедшим, присоединялись к скорбной процессии, к своим друзьям и родным, со страхом оглядываясь, расходились по домам. Но немало оставалось и тех, кто продолжал растерянно топтаться на месте. Среди них был и я... И вдруг я увидел учителя истории Новицкого. В парадной форме капитана русской армии, с 4-мя «Георгиями» на груди (полный георгиевский кавалер), он, чётко чеканя шаг, шёл к зданию Совета. Я был потрясён, у меня не было никакого сомнения, что он был среди тех, кого повели на расстрел. Я сам видел его. И вдруг снова он.
Он вошёл в здание Совета. Через несколько мгновений оттуда послышалась отборнейшая площадная брань. Слышались слова: «Ты ещё учить нас будешь, большевистская подстилка! Права требовать! Я тебе покажу права!» На крыльцо вылетел, выброшенный сильным толчком, Новицкий. Погоны у него сорваны. Георгиевские кресты тоже. Китель разорван. За капитаном на крыльцо выскочил офицер с белой повязкой на рукаве, надпись на повязке: «Комендант», держа револьвер у затылка Новицкого он орал ему. «Вперёд! Вперёд!» Только Новицкий шагнул с последней ступеньки думского крыльца, прозвучал выстрел, и тело капитана мешком осело на тротуаре. До сих пор я был как в трансе. Невообразимая жестокость, бесчеловечие ошеломили меня, лишили силы и воли. Я всё время простоял почти на одном и том же месте, глядя широко раскрытыми глазами на происходящее. Убийство Новицкого вывело меня из транса. Я закричал и бросился бежать. Меня огнем пронзила мысль: «Дядя же Александр председатель Борисовского совета! Значит его тоже могут расстрелять!».
Я бежал изо всех сил. Одна мысль владела мной: «Успеть бы раньше дроздовцев. Предупредить дядю и членов совета». Я прибежал на дядин двор дыша как загнанная лошадь. Дядя, ничего не подозревая, работал во дворе.
— Дядя, убегайте! — закричал я и упал на траву. Дядя подбежал ко мне, начал расспрашивать. Через несколько минут он всё понял и сам отправился предупреждать членов Совета.
Никого из Борисовских советчиков дроздовцам захватить не удалось. Были предупреждены и соседние села. Все отсиделись в камышах. Правда, ноги были изранены пиявками. Но ноги не голова. Отходили.
Но что же произошло с Новицким? Был ли он среди тех, кого расстреливали в Бановской роще? Да, был. Опытный фронтовик, человек большой воли и собранности, он сумел упасть за мгновение до того, как до него дошла, предназначенная ему пуля. Когда среди трупов расстрелянных появились родственники, он поднялся и пошел домой. Дома он надел парадную форму, чтобы идти обжаловать беззаконный террор. Родные на коленях умоляли его не ходить: «Это же варвары, — говорили они, — тебя непременно убьют». — «Нет» — говорил он — я не могу не идти. Ведь если никто их не остановит, они же пол-России перестреляют. Нет, надо командованию об этом рассказать».
Что вышло из его попытки, я уже написал. Его убили. Но величие человека, который собственную безопасность ставит ниже общественного интереса, никогда не умрёт. Гражданскую войну могли остановить только Новицкие. Сегодняшние правозащитники — прямые наследники и продолжатели дела Новицких. Они только могут остановить надвигающуюся мировую войну, наступление тёмных сил тоталитаризма."
Конечно, последние строчки Григоренко в наше время вызовут у любого человека левых взглядов грустную улыбку. Генерал искренне полагал диссидентов продолжателями дела настоящих красных, советских героев, таких, как Новицкий... Увы, сейчас для любого зрячего ясно, что они де-факто стали продолжателями дела тех самых дроздовцев. Несмотря на то, что многие из них считали себя левыми (как сам П. Григоренко) и даже красными.
Но всё-таки отдадим должное и самому генералу: он не стал отрекаться от таких людей, как Новицкий, и пытаться обелить белогвардейцев (извиняюсь за каламбур), а описал их так, как видел, честно... За это ему спасибо, ведь его историческое свидетельство о подлинном лице белых ценнее многих других. Именно потому, что он, увы, де-факто оказался в конце концов с ними и их идейными наследниками по одну сторону баррикады...