Нелегальный поход в Зону отчуждения: Жовнировка, ночевка, завтрак
---
«...Проход на чердак довольно узкий, еще и рюкзак «тянет» тело обратно. Эх, последний рывок перед заслуженным отдыхом, первая ночевка в Зоне в нелегальном статусе. Ну как ночевка, утро уже, просто первый сон в Зоне. Еще и в Жовнировке, не в какой-то там Стечанке, а в Жовнировке. «В Жовнировке, блеат!», - как сказал бы Томаш. Так, ну, вроде забрался на чердак, самое время осмотреться вокруг. Костян уже полностью разложился в спальнике, сурово при этом буркнув: «Я – спать!».
Есть не хотелось совсем, да и пить тоже. Первым делом снимаю штаны – ткань до колен вымокла насквозь. Что там с ногами? Правая нога в порядке, ну как в порядке – одна водянка и пара вполне терпимых мозолей. С левой ногой хуже – четыре водянки, ступня – сплошь гнойное белое образование. Ощутимо больно, но пока еще терпимо. Крови пока нет, но большой палец изрядно покраснел. «Бурки» настолько плохи в качестве походной обуви? Или просто стоптались в кедах на асфальте? Нет, скорее просто реакция на избыток влаги. Вообще – это довольно любопытное ощущение, когда снимаешь обувь на первом серьезном привале. Сначала резкая боль от первого контакта с воздухом, затем наступает приятный релакс ввиду того, что кожа начинает дышать. Тапки! Это сладкое слово «тапки»! Ну, или кто как любит их называть – сланцы, «шлепки». Никогда не думал, что вот можно так просто ловить кайф от банального ношения такой незамысловатой обуви.
Сон куда-то пропал... Даже не знаю почему, еще десять минут назад ты готов был отдать все, что угодно ради банальной возможности поспать. Вместо этого ты просто бродишь по чердаку, смотришь в окно и ... любуешься Жовнировкой! А как же сон? Не знаю, видимо, пропал куда-то. Костян в этом плане просто молодец – спит как сурок, при этом никакого храпа! Блин, чем же заняться? Написать близким в стиле «сын жив, подробности письмом...»? Или может тушняка перехватить? Привел в порядок рюкзак, разложил содержимое. Кеды, судя по всему, придется списывать, сушить бесполезно, они уже наполовину превратились в труху. Бурки, как ни странно, практически высохли. Зато в них уже начал формироваться устойчивый «запах радиации»... Внезапно, снизу послышались крики и громкий топот входящих в хату людей. Как принято говорить в таких случаях – «у нас гости».
- Мир этому дому! – разорвал тишину чей-то громкий клич.
- Голоса детей! – хором ответили ему остальные.
Оставшаяся часть «пионеротряда» начала «вписываться» в хату. И практически сразу как пароль следовало ставшее уже легендарным кулаковское: «Водка есть?!»
«Пионеротряд» заметно прибодрился ввиду часового сна в поле. По крайней мере, если спать кто-то и собирался, то явно не все. Идти вниз уже было как-то лень, нужно попытаться заснуть, хотя бы на пару часов. Тщательно закутавшись в теплый спальник (спасибо брату Хаўку), смотрю на образовавшуюся в крыше щель. В следующее мгновение не ощущалось уже ничего ввиду погружения в царство Морфея. Спать! Просто спать и все! Восстановить силы, чтобы потом рвануть прямиком в Припять.
... Проснулся также мгновенно, как и заснул. «Пионеротряд», видимо, окончательно сдался и тоже решил «поморфеяться» в сонном царстве. В любом случае ответ на вопрос Игорька Кулакова был явно получен. Первым делом смотрю на левую ногу – подсохла, «подышала», но по-прежнему водянообразная. «Водянки», кстати, почти все полопались. Поднимаюсь, встаю и, тьфу ты, чуть не упал от резкого прострела в левой ноге – спальниковская терапия на пользу явно не пошла. Впрочем, какое это имеет значение, ведь скоро рванем на город, и от этого ощущения боль почти не чувствовалась. Достаю новую пару носков, одеваю высохшие «бурки».
- Саня, ну ты отморозок! – послышался сонный голос Костяна. – Ты же ни хрена не спал почти!
- Да какое тут, пошли жрать и валим в Припять!
- Не, я еще массу подавлю.
Нисколько не спорю с соседом, спускаешься вниз и отправляешься исследовать окрестности. Не знаю почему, но в дома как-то не тянуло заходить, просто любуешься внешним антуражем – утопающие в зелени и поваленных деревьях хаты. Я по-прежнему ни разу не любитель сел в Зоне отчуждения, но Жовнировка частично растопила некогда холодное к ним отношение. По крайней мере, чтобы полюбить села, здесь просто нужно «привалиться» на ночлег и отношение тогда будет соответствующее. Такое странное ощущение – покосившиеся от времени хаты, зелень, корчи, поваленные деревья, но почему-то это кажется своим и где-то даже родным. Может, просто нужно почаще в селах останавливаться? В официальных легальных поездках этого априори нет, поэтому колорит сельской местности никак не ощущается, просто набор деревянных коробок и все. В «самоходе» село – это нечто желаемое и доброе, совсем не так, как у «туристов». Погуляв где-то с полчаса, возвращаешься обратно на чердак. Костян по-прежнему отдыхал, внизу уже потихоньку начал оформляться «движняк». Костян и дальше продолжал бы давить на массу, если бы не появившийся на чердаке едкий дым.
- Так, теперь точно пора сваливать отсюда, - улыбнулся спросонья Костян, - судя по всему – нас выкуривают отсюда!
Причина задымленности чердака была простой до безобразия – «Дядя Юра», он же «Томаш», сушил у печки свои убойные, пятидесятого размера берцы. Уже поднялись «Бундес», «Тихий», Максимов. Игорек Кулаков на всякий случай в очередной раз задал свой вопрос. Кто-то курил на улице, сладко потягивался на кровати Роберт. На стенах хаты «вписывающиеся» здесь сталкеры, как правило, оставляют надписи и передают всяческие послания следующим поколениям блудных странников. Сталкерские надписи – отдельная часть местного фольклора, требующая дополнительного изучения. Всевозможные жаргонизмы, даты посещений и, естественно, сталкерские войны, противостояния и взаимный в таких случаях троллинг. По крайней мере, надписи с именами «Гречки», «Семицветика» и «Майора» были жирно зачеркнуты таким же зловещим черным цветом каким и написаны. Это только на первый взгляд отчужденное и забытое место, на самом деле активность здесь ничуть не меньше банального «проходного двора».
- Фасоль кто-нибудь еще будет? – спросил у находящихся в комнате «ЕКБ».
Пора бы, наконец, подумать и о завтраке. Значимость и содержание сталкерской трапезы каждый определяет для себя сам. Оригинальностью здесь я не листал, на стол от меня переметнулось три предмета – чакушка «Медовухи», тушеная говядина (большая в 500 грам
м банка) и, конечно же, символ Зоны – «Рогань Мiцне». Украинская тушенка заметно уступает в качестве отечественному производителю, но держит свой уровень ввиду наличия заветных цифр 97,5 %. Костян на грелке заваривал себе чай, Роберт считал калории в шоколадном батончике и в каких-то там хлопьях, Кулаков на пальцах доказывал, что «Мивина» всяко вкуснее «Роллтона». По крайней мере, продукции харьковского производства лапши быстрого приготовления визуально на столе было больше. К чаю в данном случае я был равнодушен, вовсе не хотелось «разменивать» воду именно по чайному направлению. Кстати, чай от Костяна вызвал не меньший спрос, чем на бургеры «по-краматорски», может, он чего-нибудь туда подсыпает? «Голоса Терриконов» и «Эхо Губина» в действии одним словом. «ЕКБ» тягал из банки с тушенкой говяжий жир, делая более сытным мивиновский суп, Кулаков практически «уничтожил» банку фасоли.
- Да Алексашин вообще на позитиве такой, - потягивая чай, рассказывал Костян, - почти сразу после заморозки на «Денисах» мы побрели лазить по корчам Подмосковья, так он бегал почти.
- Ага, как сейчас помню, - продолжил «Томаш», - звонит мне «Чедэшка», мол, принимайте в Москве скорее, там пипец полный. Принимаю Макса, отправляю в больничку. Так там сухой некроз ему ставят, это еще повезло, что не влажный. Он мне звонит и говорит спокойный такой – «меня домой отпустили, сижу вот на квартире...» Я его чуть ли не силой поволок обратно в больничку, чтобы операцию побыстрее сделали!
- А Мыш как там сейчас?
- Да бухает!
- Меня же с ним, кстати, «приняли» во время моего первого похода в Зону в бородатом девятом, - сказал Костян. – Да практически сразу, за Вильчей. Так вот – менты, когда шмонали вещи, были на полном серьезе уверены, что у него в полторашке из-под газировки реально была ... вода!
- А что там, водяра была?
- Именно! Чел едва ли не залпом это все уничтожал на первом десятке километров, вообще я Мыша полностью трезвым не видел никогда.
- Ну, как и Макса, в общем, - добавил Максимов.
В это время передо мной внезапно появился Кулаков с криком – «нифига себе, комбо!». Грех было не угостить такого человека «медовухой» с «Роганем».
- Ну что, господа, вздрогнули, - сказал, поднимая пластиковый стакан «ЕКБ», - будзьмо!
- А, может пофиг на эту Припять, - сказал Кулаков, - кинем здесь кости и зависнем на пару дней?!
- Ага, это как в семнадцатом году, - допивая «краматорский чай», сказал Костян, - решили собраться мы «старичьем» и «почилить» в Зону – я, Фрам, Крученый, «Кирзач», от «сантехников» был народ. Прошли Куповатое, Опачичи и поняли, что ну его нафиг, остаемся в Ямполе и сидим, отдыхаем как белые люди. Так что, Сань, ты подумай, надо ли тебе это – переться на «помойку»?
- Однозначно идем, надо бы к 10-11 добраться!
- Пацаны, тут такое дело, - обратился к ПК «Томаш», - а чего вы отдельно пойдете, пошли с нами, только мы по пути на Буряковку забежим!
- Заценить сохранность записей на «Джокере»? – улыбнулся Костян.
- Да мы фильм сейчас делаем, мне нужно небольшой материал там снять, - ответил «Томаш», - а там по «лэпке» мимо «Вектора» и в Чистогаловку.
- Сань, как ты?
- Ну Буряковка, так Буряковка, один хрен по «легалке» там не был.
- Тогда решено, идем в «Буряковку»!
- Водка еще есть?
- Твою мать, Игорь, нам до Припяти еще больше двадцати километров «чилить», а у нас вся водка уже выжрата. Пиво куда делось, которое ты взял попробовать?!
- Ну, ты же мне дал попробовать – я и попробовал, - умиленно пряча глаза, сказал Кулаков...»
Продолжение следует
Есть не хотелось совсем, да и пить тоже. Первым делом снимаю штаны – ткань до колен вымокла насквозь. Что там с ногами? Правая нога в порядке, ну как в порядке – одна водянка и пара вполне терпимых мозолей. С левой ногой хуже – четыре водянки, ступня – сплошь гнойное белое образование. Ощутимо больно, но пока еще терпимо. Крови пока нет, но большой палец изрядно покраснел. «Бурки» настолько плохи в качестве походной обуви? Или просто стоптались в кедах на асфальте? Нет, скорее просто реакция на избыток влаги. Вообще – это довольно любопытное ощущение, когда снимаешь обувь на первом серьезном привале. Сначала резкая боль от первого контакта с воздухом, затем наступает приятный релакс ввиду того, что кожа начинает дышать. Тапки! Это сладкое слово «тапки»! Ну, или кто как любит их называть – сланцы, «шлепки». Никогда не думал, что вот можно так просто ловить кайф от банального ношения такой незамысловатой обуви.
Сон куда-то пропал... Даже не знаю почему, еще десять минут назад ты готов был отдать все, что угодно ради банальной возможности поспать. Вместо этого ты просто бродишь по чердаку, смотришь в окно и ... любуешься Жовнировкой! А как же сон? Не знаю, видимо, пропал куда-то. Костян в этом плане просто молодец – спит как сурок, при этом никакого храпа! Блин, чем же заняться? Написать близким в стиле «сын жив, подробности письмом...»? Или может тушняка перехватить? Привел в порядок рюкзак, разложил содержимое. Кеды, судя по всему, придется списывать, сушить бесполезно, они уже наполовину превратились в труху. Бурки, как ни странно, практически высохли. Зато в них уже начал формироваться устойчивый «запах радиации»... Внезапно, снизу послышались крики и громкий топот входящих в хату людей. Как принято говорить в таких случаях – «у нас гости».
- Мир этому дому! – разорвал тишину чей-то громкий клич.
- Голоса детей! – хором ответили ему остальные.
Оставшаяся часть «пионеротряда» начала «вписываться» в хату. И практически сразу как пароль следовало ставшее уже легендарным кулаковское: «Водка есть?!»
«Пионеротряд» заметно прибодрился ввиду часового сна в поле. По крайней мере, если спать кто-то и собирался, то явно не все. Идти вниз уже было как-то лень, нужно попытаться заснуть, хотя бы на пару часов. Тщательно закутавшись в теплый спальник (спасибо брату Хаўку), смотрю на образовавшуюся в крыше щель. В следующее мгновение не ощущалось уже ничего ввиду погружения в царство Морфея. Спать! Просто спать и все! Восстановить силы, чтобы потом рвануть прямиком в Припять.
... Проснулся также мгновенно, как и заснул. «Пионеротряд», видимо, окончательно сдался и тоже решил «поморфеяться» в сонном царстве. В любом случае ответ на вопрос Игорька Кулакова был явно получен. Первым делом смотрю на левую ногу – подсохла, «подышала», но по-прежнему водянообразная. «Водянки», кстати, почти все полопались. Поднимаюсь, встаю и, тьфу ты, чуть не упал от резкого прострела в левой ноге – спальниковская терапия на пользу явно не пошла. Впрочем, какое это имеет значение, ведь скоро рванем на город, и от этого ощущения боль почти не чувствовалась. Достаю новую пару носков, одеваю высохшие «бурки».
- Саня, ну ты отморозок! – послышался сонный голос Костяна. – Ты же ни хрена не спал почти!
- Да какое тут, пошли жрать и валим в Припять!
- Не, я еще массу подавлю.
Нисколько не спорю с соседом, спускаешься вниз и отправляешься исследовать окрестности. Не знаю почему, но в дома как-то не тянуло заходить, просто любуешься внешним антуражем – утопающие в зелени и поваленных деревьях хаты. Я по-прежнему ни разу не любитель сел в Зоне отчуждения, но Жовнировка частично растопила некогда холодное к ним отношение. По крайней мере, чтобы полюбить села, здесь просто нужно «привалиться» на ночлег и отношение тогда будет соответствующее. Такое странное ощущение – покосившиеся от времени хаты, зелень, корчи, поваленные деревья, но почему-то это кажется своим и где-то даже родным. Может, просто нужно почаще в селах останавливаться? В официальных легальных поездках этого априори нет, поэтому колорит сельской местности никак не ощущается, просто набор деревянных коробок и все. В «самоходе» село – это нечто желаемое и доброе, совсем не так, как у «туристов». Погуляв где-то с полчаса, возвращаешься обратно на чердак. Костян по-прежнему отдыхал, внизу уже потихоньку начал оформляться «движняк». Костян и дальше продолжал бы давить на массу, если бы не появившийся на чердаке едкий дым.
- Так, теперь точно пора сваливать отсюда, - улыбнулся спросонья Костян, - судя по всему – нас выкуривают отсюда!
Причина задымленности чердака была простой до безобразия – «Дядя Юра», он же «Томаш», сушил у печки свои убойные, пятидесятого размера берцы. Уже поднялись «Бундес», «Тихий», Максимов. Игорек Кулаков на всякий случай в очередной раз задал свой вопрос. Кто-то курил на улице, сладко потягивался на кровати Роберт. На стенах хаты «вписывающиеся» здесь сталкеры, как правило, оставляют надписи и передают всяческие послания следующим поколениям блудных странников. Сталкерские надписи – отдельная часть местного фольклора, требующая дополнительного изучения. Всевозможные жаргонизмы, даты посещений и, естественно, сталкерские войны, противостояния и взаимный в таких случаях троллинг. По крайней мере, надписи с именами «Гречки», «Семицветика» и «Майора» были жирно зачеркнуты таким же зловещим черным цветом каким и написаны. Это только на первый взгляд отчужденное и забытое место, на самом деле активность здесь ничуть не меньше банального «проходного двора».
- Фасоль кто-нибудь еще будет? – спросил у находящихся в комнате «ЕКБ».
Пора бы, наконец, подумать и о завтраке. Значимость и содержание сталкерской трапезы каждый определяет для себя сам. Оригинальностью здесь я не листал, на стол от меня переметнулось три предмета – чакушка «Медовухи», тушеная говядина (большая в 500 грам
- Да Алексашин вообще на позитиве такой, - потягивая чай, рассказывал Костян, - почти сразу после заморозки на «Денисах» мы побрели лазить по корчам Подмосковья, так он бегал почти.
- Ага, как сейчас помню, - продолжил «Томаш», - звонит мне «Чедэшка», мол, принимайте в Москве скорее, там пипец полный. Принимаю Макса, отправляю в больничку. Так там сухой некроз ему ставят, это еще повезло, что не влажный. Он мне звонит и говорит спокойный такой – «меня домой отпустили, сижу вот на квартире...» Я его чуть ли не силой поволок обратно в больничку, чтобы операцию побыстрее сделали!
- А Мыш как там сейчас?
- Да бухает!
- Меня же с ним, кстати, «приняли» во время моего первого похода в Зону в бородатом девятом, - сказал Костян. – Да практически сразу, за Вильчей. Так вот – менты, когда шмонали вещи, были на полном серьезе уверены, что у него в полторашке из-под газировки реально была ... вода!
- А что там, водяра была?
- Именно! Чел едва ли не залпом это все уничтожал на первом десятке километров, вообще я Мыша полностью трезвым не видел никогда.
- Ну, как и Макса, в общем, - добавил Максимов.
В это время передо мной внезапно появился Кулаков с криком – «нифига себе, комбо!». Грех было не угостить такого человека «медовухой» с «Роганем».
- Ну что, господа, вздрогнули, - сказал, поднимая пластиковый стакан «ЕКБ», - будзьмо!
- А, может пофиг на эту Припять, - сказал Кулаков, - кинем здесь кости и зависнем на пару дней?!
- Ага, это как в семнадцатом году, - допивая «краматорский чай», сказал Костян, - решили собраться мы «старичьем» и «почилить» в Зону – я, Фрам, Крученый, «Кирзач», от «сантехников» был народ. Прошли Куповатое, Опачичи и поняли, что ну его нафиг, остаемся в Ямполе и сидим, отдыхаем как белые люди. Так что, Сань, ты подумай, надо ли тебе это – переться на «помойку»?
- Однозначно идем, надо бы к 10-11 добраться!
- Пацаны, тут такое дело, - обратился к ПК «Томаш», - а чего вы отдельно пойдете, пошли с нами, только мы по пути на Буряковку забежим!
- Заценить сохранность записей на «Джокере»? – улыбнулся Костян.
- Да мы фильм сейчас делаем, мне нужно небольшой материал там снять, - ответил «Томаш», - а там по «лэпке» мимо «Вектора» и в Чистогаловку.
- Сань, как ты?
- Ну Буряковка, так Буряковка, один хрен по «легалке» там не был.
- Тогда решено, идем в «Буряковку»!
- Водка еще есть?
- Твою мать, Игорь, нам до Припяти еще больше двадцати километров «чилить», а у нас вся водка уже выжрата. Пиво куда делось, которое ты взял попробовать?!
- Ну, ты же мне дал попробовать – я и попробовал, - умиленно пряча глаза, сказал Кулаков...»
Продолжение следует
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]