Никита Хрущёв на выставке в Манеже

Одно из громких событий хрущёвского времени — посещение советским лидером выставки художников-авангардистов в московском Манеже. Это произошло 1 декабря 1962 года.

Хрущёв подошёл к моему автопортрету. Так слу­чилось, что там у меня было четыре картины, и обо все четыре он спо­ткнулся. Они висели в разных концах зала. И вот он говорит:

— А это, что это? А, это Жутовский.

Это уже была последняя, четвёртая картина. То есть мы уже были как бы «старые приятели».

— Ну и что ты тут нарисовал?

Я говорю: «Это автопортрет, Никита Сергеевич».

— Автопортрет? Угу… Вот у ме­ня есть знакомый такой художник, Лактионов. Вот у него автопортрет! Вот если из фанеры вырезать дырку и приложить к его лицу, то будет лицо, а если эту фанеру приложить к тво­ему автопортрету? Здесь, правда, жен­щины… (потоптался на месте, вокруг огляделся), то будет жопа!

Такой уровень разговора. Глава го­сударства 1/6 части суши разговари­вает с художником, с мальчиком! Ему 70 лет, мне 30.

Через девять лет после этого Хру­щёв вдруг мне позвонил и пригласил на свой день рождения. Он уже был в ссылке. И когда мы от него уезжали, он вышел попрощаться и говорит:

— Ну, ты понимаешь (на «ты», ко­нечно), ты на меня зла-то не держи. Я ведь как туда попал, в этот Манеж, я ведь и не помню! Кто-то меня ту­да завёз. Я же ведь глава государства! Я не должен был туда ехать! Хожу я по этой выставке, и кто-то из «боль­ших» художников вдруг говорит мне: «Сталина на них нет!» Я на него так разозлился! И стал кричать на вас. А по­том люди этим и воспользовались… Вот вам история.

Если бы он понимал, что это не­вежество, он бы его не проявлял. А он не понимал, это было для него нор­мой! Это тот уровень, на котором они общались на протяжении десятиле­тий! Интеллектуалы туда не попадали. Это естественный отбор! Вы что думаете, какой-нибудь Суслов был лучше? Или какой-нибудь Каганович, прости господи… А вы сейчас посмотрите, что и кто в нашей Думе!

Что касается самого снимка, то по­пал он ко мне следующим образом. В 1952 году я работал в Каракумах на канале. Сталинская стройка, инте­рес к ней велик, и туда приезжает фо­токорреспондент из газеты «Правда». Поснимал и уехал.

Прошло 10 лет. 1962 год. Манеж. Я смотрю: фотограф, который сопрово­ждает всю эту камарилью, как раз тот самый Коля Устинов из «Правды». Ког­да кончилось всё это довольно тяжёлое толковище, я звоню своему приятелю, который в то время работал в журнале «Советское фото». И говорю ему: «Юр­ка, в Манеже Коля Устинов нас снимал на карточку (у профессионалов это всегда так называлось — «на карточ­ку снять»). Поговори с ним, чтобы дал по одному экземпляру этих фото­графий. Клянусь, я никогда никому ни за что». Юрка отвечает: «Боба, я да­же не буду звонить Коле. Он член пар­тии, ничего он тебе не даст. От страху. Давай мы подождём».

Прошло восемь лет. Звонит Юрка: «Боба, Колька Устинов уходит на пен­сию. Я ему пообещал четыре разво­рота в журнале «Советское фото». Но я ему сказал: «Коля, для моего прияте­ля по одному экземпляру Манежа. Цел у тебя Манеж 62-го года?»» Тот говорит: «Цел». Устинов отдал плёнку и сказал: «На, сам ему отпечатай, сколько ты хочешь». Так эти фотографии оказались у меня. Их восемь штук.

Журнал продолжает публикацию материалов из будущего альбома «Лец. ХХ век», который готовит к печати издательство «Планета»

Автор Борис Жутовский
Источник - diletant.media

Взято: vakin.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle