"Бесславные ублюдки". ( 17 фото )
---
Из статьи Ю.Моисеенко.
В 1944 году из различных антипартизанских и карательных подразделений по приказу Гиммлера началось формирование специального подразделения - "Ягдфербандт". На западном и восточном направлениях действовали группы "Ост", "Вест". Плюс особая команда - "Янгенгейнзак руссланд унд гезанд". Туда же входила и "Ягдфербандт-Прибалтикум".
Специализировалась она на террористической деятельности в странах Балтии, которые после оккупации были разбиты на генеральные округа: Латвия, Литва и Эстония. В последний были также включены Псков, Новгород, Луга, Сланцы - вся территория вплоть до Ленинграда.
Элементарной ячейкой этой своеобразной пирамиды стали "антипартизанен группен", куда вербовали тех, кто готов был продаться немцам за банку тушенки.
Вооруженные советским оружием, одетые порой в красноармейскую форму со знаками различий в петлицах, бандиты входили в деревню. Если им по дороге попадались полицаи, то "гости" их безжалостно расстреливали. Далее начинались расспросы типа "как нам найти "наших"?
Находились простодушные, готовые помочь незнакомцам, а дальше происходило вот что:
"31 декабря 1943 года в нашу деревню Стега пришли двое парней, которые начали выспрашивать у местных жителей, как им разыскать партизан. Девушка Зина, которая проживала в деревне Стега, рассказала, что такая связь у нее есть.
При этом она указала, где располагаются партизаны. Эти парни вскоре ушли, а на следующий день в деревню ворвался карательный отряд…
Они окружили деревню, всех жителей выгнали из домов и потом разделили на группы. Стариков и детей загнали на скотный двор, а молодых девушек под конвоем повели на станцию для отправки на принудительные работы. Каратели подожгли скотный двор, где находилось согнанное туда население: в основном старики и дети.
Среди них был я с бабушкой и две моих двоюродных сестренки: 10 и 6 лет. Люди кричали и просили о пощаде, тогда каратели вошли во двор и начали стрелять во всех, кто там был. Мне одному удалось спастись из нашей семьи.
На следующий день я вместе с группой граждан из деревни Стега, которые работали на дороге, ходили туда, где был раньше скотный двор. Там мы видели трупы обгоревших женщин и детей. Многие лежали обнявшись…
Через две недели каратели учинили такие же расправы с жителями деревень Глушнево и Суслово, которые были также уничтожены вместе со всеми жителями" - из показаний свидетеля Павла Грабовского (1928г.р.), уроженца деревни Грабово, Марынского сельского совета Ашевского района; литерное дело №005/5 "Сов. секретно").
По свидетельствам очевидцев, особенно зверствовал на территории Псковской области отряд под командованием некоего Мартыновского и его ближайшего помощника Решетникова. На след последнего из карателей чекистам удалось выйти уже через много лет после окончания войны (уголовное дело №А-15511).
В начале 1960-х годов в региональное управление КГБ обратилась одна из жительниц области. Проезжая через какой-то полустанок, она узнала в скромном путевом обходчике… карателя, который принимал участие в расстреле мирных жителей ее родной деревни во время войны. И хотя поезд стоял всего несколько минут, ей хватило взгляда, чтобы понять: он!
Так следователи познакомились с неким Герасимовым по кличке Пашка-Моряк, который на первом же допросе сознался, что входил в состав антипартизанского отряда.
"Да, принимал участие в расстрелах, - негодовал на допросах Герасимов, - Но я был только исполнителем".
"В мае 1944 года наш отряд располагался в деревне Жагули Дриссенского района Витебской области. Однажды вечером мы выехали на операцию против партизан. В результате боев мы понесли значительные потери, при этом был убит командир взвода лейтенант немецкой армии Борис Пшик.
Одновременно мы захватили большую группу мирных жителей, которые скрывались в лесу. Это были в основном пожилые женщины. Были там и дети.
Узнав, что Пшик убит, Мартыновский приказал разделить пленных на две части. После этого он, указывая на одну из них, приказал: "Расстрелять за помин души!"
Кто-то сбегал в лес и нашел яму, куда потом и повели людей. После этого Решетников стал отбирать карателей для исполнения приказания. При этом он назвал Пашку-Моряка, Нареца Оскара, Николая Фролова…
Они отвели людей в лес, поставили их перед ямой, а сами встали в нескольких метрах от них. Мартыновский в это время сидел на пне, неподалеку от места расстрела.
Я стоял рядом и сказал ему, что ему за самовольные действия от немцев может попасть, на что Мартыновский ответил, что плевал он на немцев и нужно просто держать язык за зубами.
После этого он сказал: "Игорек, к делу!" И Решетников отдал приказ: "Огонь!" После этого каратели начали стрелять. Растолкав карателей, к краю ямы пробился Герасимов и с криком "Полундра!", стал палить из своего пистолета, хотя у него за спиной висел автомат.
Сам Мартыновский не участвовал в расстреле, зато старался Решетников" - из показаний Василия Терехова, одного из бойцов отряда Мартыновского; уголовное дело №А-15511.
Не желая отвечать за "подвиги" предателей, Пашка-Моряк сдавал своих "коллег" с потрохами. Первым, кого он назвал, оказался некий Игорь Решетников, правая рука Мартыновского, которого оперативники вскоре отыскали за колючей проволокой в одном из лагерей, расположенных под Воркутой.
Сразу же выяснилось, что свои 25 лет заключения он получил за… шпионаж в пользу иностранного государства. Как выяснилось, после капитуляции Германии Решетников оказался в американской зоне, где и был завербован разведкой. Осенью 1947 года его со спецзаданием переправили в советскую оккупационную зону.
За это новые покровители пообещали ему вид на жительство за океаном, но в дело вмешался СМЕРШ, сотрудники которого вычислили предателя. Скорый суд определил ему меру наказания.
Оказавшись на далеких северах, Решетников решил, что о его карательном прошлом теперь не вспомнят и на свободу он выйдет уже с чистым паспортом. Однако его надежды рухнули, когда своеобразный привет из далекого прошлого ему передал его бывший подчиненный – Пашка-Моряк.
В конце концов под давлением неопровержимых улик Решетников начал давать показания, опуская, впрочем, свое личное участие в карательных акциях.
Для самой грязной работы немцы подыскивали себе помощников, как правило, среди деклассированных элементов и уголовников. Идеально для этой роли подходил некто Мартыновский, поляк по происхождению. Выйдя из лагеря в 1940 году, будучи лишенным права проживать в Ленинграде, он поселился в Луге.
Дождавшись прихода гитлеровцев, он добровольно предложил им свои услуги. Его сразу же направили в спецшколу, по окончании которой он получил звание лейтенанта вермахта.
Некоторое время Мартыновский служил при штабе одной из карательных частей в Пскове, а потом немцы, заметив его рвение, поручили ему сформировать антипартизанскую группу.
Тогда же к ней прибился и Игорь Решетников, который вернулся из заключения 21 июня 1941 года. Немаловажная деталь: на службу к немцам пошел и его отец, став бургомистром города Луги.
По замыслу оккупантов, банда Мартыновского должна была выдавать себя за партизан других соединений. Они должны были проникать в районы активных действий народных мстителей, вести разведку, уничтожать патриотов, под видом партизан совершать налеты и грабить местное население.
Для маскировки их вожаки должны были знать фамилии и имена руководителей крупных партизанских соединений. За каждую успешную операцию бандитам щедро платили, поэтому шайка отрабатывала оккупационные марки не за страх, а за совесть.
В частности, с помощью банды Мартыновского в Себежском районе было раскрыто несколько партизанских явок. Тогда же в деревне Черная Грязь Решетников лично застрелил Константина Фиша, начальника разведки одной из белорусских партизанских бригад, который шел устанавливать контакт со своими русскими соседями.
В ноябре 1943 года бандиты вышли на след сразу двух групп разведчиков, заброшенных в тыл с "большой земли". Им удалось окружить одну из них, которую возглавлял капитан Румянцев.
Бой был неравный. Последним патроном разведчица Нина Донкукова ранила Мартыновского, но была схвачена и отправлена в местное отделение гестапо. Девушку долго пытали, но ничего не добившись, немцы привезли ее в отряд Мартыновского, отдав "на съедение волкам".
Из показаний лжепартизан:
"9 марта 1942 года в деревне Елемно Сабутицкого с/совета предатели нашего народа Игорь Решетников из Луги и Иванов Михаил из деревни Высокая Грива выбрали в качестве мишени для упражнения в стрельбе жителя Елемно Федорова Бориса (1920г. р.), который в результате погиб.
В деревне Клобутицы Клобутицкого с/совета 17 сентября 1942 года были расстреляны 12 женщин и 3 мужчин только за то, что в непосредственной близости от деревни была взорвана железная дорога"
"В нашем отряде был такой парень - Петров Василий. Во время войны он служил офицером и, как оказалось, был связан с партизанами.
Он хотел увести отряд в партизаны и спасти от измены. Об этом узнал Решетников, который рассказал все Мартыновскому. Они вместе убили этого Василия. Также они расстреляли его семью: жену и дочь. Это было, кажется, на 7 ноября 1943 года. Меня тогда сильно поразили маленькие валенки…"
"Был и такой случай: когда во время одной из операций под Полоцком… партизаны напали на нас. Мы отошли. Внезапно появился Решетников. Он стал ругаться, кричать на нас.
Здесь же в моем присутствии… он застрелил санитарку и Виктора Александрова, который служил в моем взводе. По приказу Решетникова была изнасилована девочка-подросток 16 лет. Это сделал его ординарец Михаил Александров.
Решетников тогда ему еще сказал: давай, я тебе за это сниму 10 наказаний. Позже Решетников застрелил и свою любовницу Марию Панкратову. Он убил ее в ванне из ревности" - из показаний на суде Павла Герасимова (Моряка); уголовное дело №А-15511.
Поистине страшной была судьба женщин тех мест, куда проходил отряд. Занимая деревню, бандиты отбирали себе в наложницы самых красивых.
Они должны были обстирывать, шить, готовить еду, удовлетворять похоть этой вечно пьяной команды. А когда она меняла место дислокации, то этот своеобразный женский обоз, как правило, расстреливали и в новом месте набирали себе новых жертв.
"21 мая 1944 года карательный отряд двигался из деревни Кохановичи через Сухоруково в нашу деревню - Бичигово. Меня дома не было, а моя семья жила в шалаше возле кладбища. Их обнаружили, а дочь взяли с собой в деревню Видоки.
Мать стала искать свою дочь, пошла в Видоки, но там была засада, и ее убили. Потом пошел я, а дочь, оказывается, была избита, истерзана, изнасилована и убита. Я нашел ее только по краю платья: могила была плохо закопана.
В Видоках каратели поймали детей, женщин, стариков, загнали их в баню и сожгли. Я когда искал свою дочь, присутствовал, как разбирали баню: там погибло человек 30" - из показаний на суде свидетеля Павла Кузьмича Саулука; уголовное дело №А-15511.
Надежда Борисевич - одна из многочисленных жертв оборотней.
Так постепенно распутывался клубок кровавых преступлений этой банды, которая свой бесславный путь начала под Лугой. Потом были карательные акции в Псковском, Островском, Пыталовском районах.
Под Новоржевом каратели попали в партизанскую засаду и были практически полностью уничтожены 3-й партизанской бригадой под командованием Александра Германа.
Однако главарям - самому Мартыновскому и Решетникову - удалось уйти. Бросив своих подчиненных в котле, они явились к своим немецким хозяевам, изъявив желание продолжать службу не за страх, а на совесть. Так заново сформированная команда предателей оказалась в Себежском районе, а потом и на территории Белоруссии.
После летнего наступления 1944 года, в результате которого был освобожден Псков, этот мнимый партизанский отряд докатился до самой Риги, где находился штаб "Ягдфербандт-ОСТ".
Здесь ЯГДбанда Мартыновского - Решетникова поразила даже своих хозяев патологическим пьянством и разнузданностью нравов. По этой причине уже осенью того же года этот сброд был отправлен в небольшой польский городок Хоэнзальтц, где начал осваивать диверсионную подготовку.
Где-то по дороге Решетников расправился с Мартыновским и его семьей: двухлетним сыном, женой и тещей, которые следовали вместе с отрядом.
По словам Герасимова, "их в ту же ночь зарыли в канаве у дома, где они жили. Потом один из наших по кличке Крот принес золото, принадлежавшее Мартыновским".
Когда немцы хватились своего подручного, Решетников объяснил случившееся тем, что тот якобы пытался бежать, поэтому он был вынужден действовать по законам военного времени.
За этот и другие "подвиги" гитлеровцы присвоили Решетникову звание гауптштурмфюрера СС, наградили его Железным крестом и… отправили подавлять сопротивление в Хорватии и Венгрии.
Готовились они и для работы в глубоком советском тылу. С этой целью особенно тщательно изучали парашютное дело. Однако стремительное наступление Советской армии спутало все планы этой разномастной команды немецкого спецназа.
Закончила свой "боевой путь" эта шайка бесславно: весной 1945 года окруженная советскими танками, она практически вся погибла, не сумев пробиться к главным силам немцев.
Исключение составили всего несколько человек, среди которых оказался и сам Решетников.
В начале 1964 года возмездие настигло бывшего эсэсовца - именно тогда в Пскове состоялся суд над ним и другими предателями.
Чтобы уйти от наказания, Решетников пытался давить на свидетелей, требуя от того же Пашки-Моряка, чтобы тот "говорил на допросах только то, что знает следователь". Симулировал сумасшествие, не отвечая на вопросы судей, прокурора.
Однако показания многочисленных свидетелей его злодеяний перевесили чашу обвинения: приговор суда был неумолим - высшая мера наказания, и приведен в исполнение 25 мая 1964 года.
Игорь РЕШЕТНИКОВ.
В 1944 году из различных антипартизанских и карательных подразделений по приказу Гиммлера началось формирование специального подразделения - "Ягдфербандт". На западном и восточном направлениях действовали группы "Ост", "Вест". Плюс особая команда - "Янгенгейнзак руссланд унд гезанд". Туда же входила и "Ягдфербандт-Прибалтикум".
Специализировалась она на террористической деятельности в странах Балтии, которые после оккупации были разбиты на генеральные округа: Латвия, Литва и Эстония. В последний были также включены Псков, Новгород, Луга, Сланцы - вся территория вплоть до Ленинграда.
Элементарной ячейкой этой своеобразной пирамиды стали "антипартизанен группен", куда вербовали тех, кто готов был продаться немцам за банку тушенки.
Вооруженные советским оружием, одетые порой в красноармейскую форму со знаками различий в петлицах, бандиты входили в деревню. Если им по дороге попадались полицаи, то "гости" их безжалостно расстреливали. Далее начинались расспросы типа "как нам найти "наших"?
Находились простодушные, готовые помочь незнакомцам, а дальше происходило вот что:
"31 декабря 1943 года в нашу деревню Стега пришли двое парней, которые начали выспрашивать у местных жителей, как им разыскать партизан. Девушка Зина, которая проживала в деревне Стега, рассказала, что такая связь у нее есть.
При этом она указала, где располагаются партизаны. Эти парни вскоре ушли, а на следующий день в деревню ворвался карательный отряд…
Они окружили деревню, всех жителей выгнали из домов и потом разделили на группы. Стариков и детей загнали на скотный двор, а молодых девушек под конвоем повели на станцию для отправки на принудительные работы. Каратели подожгли скотный двор, где находилось согнанное туда население: в основном старики и дети.
Среди них был я с бабушкой и две моих двоюродных сестренки: 10 и 6 лет. Люди кричали и просили о пощаде, тогда каратели вошли во двор и начали стрелять во всех, кто там был. Мне одному удалось спастись из нашей семьи.
На следующий день я вместе с группой граждан из деревни Стега, которые работали на дороге, ходили туда, где был раньше скотный двор. Там мы видели трупы обгоревших женщин и детей. Многие лежали обнявшись…
Через две недели каратели учинили такие же расправы с жителями деревень Глушнево и Суслово, которые были также уничтожены вместе со всеми жителями" - из показаний свидетеля Павла Грабовского (1928г.р.), уроженца деревни Грабово, Марынского сельского совета Ашевского района; литерное дело №005/5 "Сов. секретно").
По свидетельствам очевидцев, особенно зверствовал на территории Псковской области отряд под командованием некоего Мартыновского и его ближайшего помощника Решетникова. На след последнего из карателей чекистам удалось выйти уже через много лет после окончания войны (уголовное дело №А-15511).
В начале 1960-х годов в региональное управление КГБ обратилась одна из жительниц области. Проезжая через какой-то полустанок, она узнала в скромном путевом обходчике… карателя, который принимал участие в расстреле мирных жителей ее родной деревни во время войны. И хотя поезд стоял всего несколько минут, ей хватило взгляда, чтобы понять: он!
Так следователи познакомились с неким Герасимовым по кличке Пашка-Моряк, который на первом же допросе сознался, что входил в состав антипартизанского отряда.
"Да, принимал участие в расстрелах, - негодовал на допросах Герасимов, - Но я был только исполнителем".
"В мае 1944 года наш отряд располагался в деревне Жагули Дриссенского района Витебской области. Однажды вечером мы выехали на операцию против партизан. В результате боев мы понесли значительные потери, при этом был убит командир взвода лейтенант немецкой армии Борис Пшик.
Одновременно мы захватили большую группу мирных жителей, которые скрывались в лесу. Это были в основном пожилые женщины. Были там и дети.
Узнав, что Пшик убит, Мартыновский приказал разделить пленных на две части. После этого он, указывая на одну из них, приказал: "Расстрелять за помин души!"
Кто-то сбегал в лес и нашел яму, куда потом и повели людей. После этого Решетников стал отбирать карателей для исполнения приказания. При этом он назвал Пашку-Моряка, Нареца Оскара, Николая Фролова…
Они отвели людей в лес, поставили их перед ямой, а сами встали в нескольких метрах от них. Мартыновский в это время сидел на пне, неподалеку от места расстрела.
Я стоял рядом и сказал ему, что ему за самовольные действия от немцев может попасть, на что Мартыновский ответил, что плевал он на немцев и нужно просто держать язык за зубами.
После этого он сказал: "Игорек, к делу!" И Решетников отдал приказ: "Огонь!" После этого каратели начали стрелять. Растолкав карателей, к краю ямы пробился Герасимов и с криком "Полундра!", стал палить из своего пистолета, хотя у него за спиной висел автомат.
Сам Мартыновский не участвовал в расстреле, зато старался Решетников" - из показаний Василия Терехова, одного из бойцов отряда Мартыновского; уголовное дело №А-15511.
Не желая отвечать за "подвиги" предателей, Пашка-Моряк сдавал своих "коллег" с потрохами. Первым, кого он назвал, оказался некий Игорь Решетников, правая рука Мартыновского, которого оперативники вскоре отыскали за колючей проволокой в одном из лагерей, расположенных под Воркутой.
Сразу же выяснилось, что свои 25 лет заключения он получил за… шпионаж в пользу иностранного государства. Как выяснилось, после капитуляции Германии Решетников оказался в американской зоне, где и был завербован разведкой. Осенью 1947 года его со спецзаданием переправили в советскую оккупационную зону.
За это новые покровители пообещали ему вид на жительство за океаном, но в дело вмешался СМЕРШ, сотрудники которого вычислили предателя. Скорый суд определил ему меру наказания.
Оказавшись на далеких северах, Решетников решил, что о его карательном прошлом теперь не вспомнят и на свободу он выйдет уже с чистым паспортом. Однако его надежды рухнули, когда своеобразный привет из далекого прошлого ему передал его бывший подчиненный – Пашка-Моряк.
В конце концов под давлением неопровержимых улик Решетников начал давать показания, опуская, впрочем, свое личное участие в карательных акциях.
Для самой грязной работы немцы подыскивали себе помощников, как правило, среди деклассированных элементов и уголовников. Идеально для этой роли подходил некто Мартыновский, поляк по происхождению. Выйдя из лагеря в 1940 году, будучи лишенным права проживать в Ленинграде, он поселился в Луге.
Дождавшись прихода гитлеровцев, он добровольно предложил им свои услуги. Его сразу же направили в спецшколу, по окончании которой он получил звание лейтенанта вермахта.
Некоторое время Мартыновский служил при штабе одной из карательных частей в Пскове, а потом немцы, заметив его рвение, поручили ему сформировать антипартизанскую группу.
Тогда же к ней прибился и Игорь Решетников, который вернулся из заключения 21 июня 1941 года. Немаловажная деталь: на службу к немцам пошел и его отец, став бургомистром города Луги.
По замыслу оккупантов, банда Мартыновского должна была выдавать себя за партизан других соединений. Они должны были проникать в районы активных действий народных мстителей, вести разведку, уничтожать патриотов, под видом партизан совершать налеты и грабить местное население.
Для маскировки их вожаки должны были знать фамилии и имена руководителей крупных партизанских соединений. За каждую успешную операцию бандитам щедро платили, поэтому шайка отрабатывала оккупационные марки не за страх, а за совесть.
В частности, с помощью банды Мартыновского в Себежском районе было раскрыто несколько партизанских явок. Тогда же в деревне Черная Грязь Решетников лично застрелил Константина Фиша, начальника разведки одной из белорусских партизанских бригад, который шел устанавливать контакт со своими русскими соседями.
В ноябре 1943 года бандиты вышли на след сразу двух групп разведчиков, заброшенных в тыл с "большой земли". Им удалось окружить одну из них, которую возглавлял капитан Румянцев.
Бой был неравный. Последним патроном разведчица Нина Донкукова ранила Мартыновского, но была схвачена и отправлена в местное отделение гестапо. Девушку долго пытали, но ничего не добившись, немцы привезли ее в отряд Мартыновского, отдав "на съедение волкам".
Из показаний лжепартизан:
"9 марта 1942 года в деревне Елемно Сабутицкого с/совета предатели нашего народа Игорь Решетников из Луги и Иванов Михаил из деревни Высокая Грива выбрали в качестве мишени для упражнения в стрельбе жителя Елемно Федорова Бориса (1920г. р.), который в результате погиб.
В деревне Клобутицы Клобутицкого с/совета 17 сентября 1942 года были расстреляны 12 женщин и 3 мужчин только за то, что в непосредственной близости от деревни была взорвана железная дорога"
"В нашем отряде был такой парень - Петров Василий. Во время войны он служил офицером и, как оказалось, был связан с партизанами.
Он хотел увести отряд в партизаны и спасти от измены. Об этом узнал Решетников, который рассказал все Мартыновскому. Они вместе убили этого Василия. Также они расстреляли его семью: жену и дочь. Это было, кажется, на 7 ноября 1943 года. Меня тогда сильно поразили маленькие валенки…"
"Был и такой случай: когда во время одной из операций под Полоцком… партизаны напали на нас. Мы отошли. Внезапно появился Решетников. Он стал ругаться, кричать на нас.
Здесь же в моем присутствии… он застрелил санитарку и Виктора Александрова, который служил в моем взводе. По приказу Решетникова была изнасилована девочка-подросток 16 лет. Это сделал его ординарец Михаил Александров.
Решетников тогда ему еще сказал: давай, я тебе за это сниму 10 наказаний. Позже Решетников застрелил и свою любовницу Марию Панкратову. Он убил ее в ванне из ревности" - из показаний на суде Павла Герасимова (Моряка); уголовное дело №А-15511.
Поистине страшной была судьба женщин тех мест, куда проходил отряд. Занимая деревню, бандиты отбирали себе в наложницы самых красивых.
Они должны были обстирывать, шить, готовить еду, удовлетворять похоть этой вечно пьяной команды. А когда она меняла место дислокации, то этот своеобразный женский обоз, как правило, расстреливали и в новом месте набирали себе новых жертв.
"21 мая 1944 года карательный отряд двигался из деревни Кохановичи через Сухоруково в нашу деревню - Бичигово. Меня дома не было, а моя семья жила в шалаше возле кладбища. Их обнаружили, а дочь взяли с собой в деревню Видоки.
Мать стала искать свою дочь, пошла в Видоки, но там была засада, и ее убили. Потом пошел я, а дочь, оказывается, была избита, истерзана, изнасилована и убита. Я нашел ее только по краю платья: могила была плохо закопана.
В Видоках каратели поймали детей, женщин, стариков, загнали их в баню и сожгли. Я когда искал свою дочь, присутствовал, как разбирали баню: там погибло человек 30" - из показаний на суде свидетеля Павла Кузьмича Саулука; уголовное дело №А-15511.
Надежда Борисевич - одна из многочисленных жертв оборотней.
Так постепенно распутывался клубок кровавых преступлений этой банды, которая свой бесславный путь начала под Лугой. Потом были карательные акции в Псковском, Островском, Пыталовском районах.
Под Новоржевом каратели попали в партизанскую засаду и были практически полностью уничтожены 3-й партизанской бригадой под командованием Александра Германа.
Однако главарям - самому Мартыновскому и Решетникову - удалось уйти. Бросив своих подчиненных в котле, они явились к своим немецким хозяевам, изъявив желание продолжать службу не за страх, а на совесть. Так заново сформированная команда предателей оказалась в Себежском районе, а потом и на территории Белоруссии.
После летнего наступления 1944 года, в результате которого был освобожден Псков, этот мнимый партизанский отряд докатился до самой Риги, где находился штаб "Ягдфербандт-ОСТ".
Здесь ЯГДбанда Мартыновского - Решетникова поразила даже своих хозяев патологическим пьянством и разнузданностью нравов. По этой причине уже осенью того же года этот сброд был отправлен в небольшой польский городок Хоэнзальтц, где начал осваивать диверсионную подготовку.
Где-то по дороге Решетников расправился с Мартыновским и его семьей: двухлетним сыном, женой и тещей, которые следовали вместе с отрядом.
По словам Герасимова, "их в ту же ночь зарыли в канаве у дома, где они жили. Потом один из наших по кличке Крот принес золото, принадлежавшее Мартыновским".
Когда немцы хватились своего подручного, Решетников объяснил случившееся тем, что тот якобы пытался бежать, поэтому он был вынужден действовать по законам военного времени.
За этот и другие "подвиги" гитлеровцы присвоили Решетникову звание гауптштурмфюрера СС, наградили его Железным крестом и… отправили подавлять сопротивление в Хорватии и Венгрии.
Готовились они и для работы в глубоком советском тылу. С этой целью особенно тщательно изучали парашютное дело. Однако стремительное наступление Советской армии спутало все планы этой разномастной команды немецкого спецназа.
Закончила свой "боевой путь" эта шайка бесславно: весной 1945 года окруженная советскими танками, она практически вся погибла, не сумев пробиться к главным силам немцев.
Исключение составили всего несколько человек, среди которых оказался и сам Решетников.
В начале 1964 года возмездие настигло бывшего эсэсовца - именно тогда в Пскове состоялся суд над ним и другими предателями.
Чтобы уйти от наказания, Решетников пытался давить на свидетелей, требуя от того же Пашки-Моряка, чтобы тот "говорил на допросах только то, что знает следователь". Симулировал сумасшествие, не отвечая на вопросы судей, прокурора.
Однако показания многочисленных свидетелей его злодеяний перевесили чашу обвинения: приговор суда был неумолим - высшая мера наказания, и приведен в исполнение 25 мая 1964 года.
Игорь РЕШЕТНИКОВ.
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]