Поэт он был, конечно, великий. Но пулю свою получил по делу

Он, конечно, был великим поэтом, с этим не поспоришь. Но это совсем не значит, что при этом был хорошим человеком. Избалованный барчук – вот самая простая характеристика, которую ему можно дать. Бабушка постаралась, воспитывая своего любимого внучка.

Один из друзей-знакомых нашего героя рассказывал о нем так:

«В Лермонтове было два человека: один — добродушный, для небольшого кружка ближайших друзей и для тех немногих лиц, к которым он имел особенное уважение; другой — заносчивый и задорный, для всех прочих знакомых».

Да, речь идет про одного из тех, кто «наше все»: Михаиле Юрьевиче Лермонтове – отличном поэте и не самом приятном человеке. 15 (27) июля 1841 года в 26 лет он был застрелен на дуэли Николаем Мартыновым.

Как говорят, император Николай Павлович, узнав о гибели поэта, сказал: «Собаке – собачья смерть». Потом, после того, как его пристыдила императрица, вышел к людям и сказал:

- Господа, получено известие, что тот, кто мог заменить нам Пушкина, убит.

Надо сказать Николай, как это у него часто бывало, был очень точен. Заменить Пушкина как поэт Лермонтов может быть и мог, но вот сочувствовать ему как человеку…

Из-за чего случилась та дуэль?

Из-за злого языка Лермонтова. Он буквально затерроризировал Мартынова своими насмешками. А ведь тогда к словам относились далеко не так спокойно, как сейчас. У Мартынова видно долго копилось, но, в конце концов, после очередной насмешки, которая из-за стечения обстоятельств прозвучала так, что ее услышали все, прорвалось.

Надо отметить и то, что по имеющимся у нас свидетельствам формально все получилось так, что вызов на дуэль сделал Лермонтов. Мартынов в тот же день настойчиво попросил его прекратить отпускать шуточки в его адрес. На что узнал от заносчивого барчука, что он будет шутить над кем хочет и когда хочет, а от дуэлей никогда не отказывался и готов дать Мартынову удовлетворение, если тот считает себя оскорбленным. После этого заведенному Мартынову не оставалось ничего другого как присылать секунданта.

А дальше наложилось одно на другое. Секунданты предложили максимально опасные правила проведения дуэли, в надежде, что дуэлянты откажутся стреляться. Не отказались. Лермонтов – потому что ему было плевать на переживания какого-то там Мартынова из-за его насмешек. Он им не придавал внимания. Мартынов – потому что Лермонтов его доконал.



Стрелялись с 10 шагов из дальнобойных крупнокалиберных пистолетов Кухенройтера с кремнево-ударными запалами и нарезным стволом. То есть шансы влепить пулю точно в цель с такого небольшого расстояния были очень неплохими, даже если ты не очень хороший стрелок. А Мартынов как раз и был не очень хорошим стрелком.

Дальше, больше.

Никто из тех, кто поехал на ту дуэль, не думали, что она закончится именно так. Не взяли ни врача, ни повозку, зато не забыли купить ящик шампанского, чтобы выпить за примирение. Вот только Мартынов закусил удила и прощать Лермонтова не собирался, тем более, что тот прощения и не просил. Сам Лермонтов стрелять не собирался, до самого последнего момента относясь к ситуации «а что такого, я ж звезда, мне же можно».

Оказалось, что нельзя. Даже если ты сам стрелять не собираешься. Мы никогда не узнаем, что было в голове у Мартынова в тот момент, когда он тщательно целился в Лермонтова, стоявшего с поднятым вверх пистолетом. Сам поэт по разным свидетельствам либо выстрелил вверх, либо только собирался.



Мартынов выстрелил точно в него и попал так, что свалил языкастого оппонента наповал. Видно оппонент его достал настолько, что лучше был неизбежный суд, чем терпеть дальнейшие насмешки, которые Лермонтов, почти наверняка возобновил бы с удвоенной силой. Поэтому все закончилось так, как закончилось.

Мартынов в итоге остался в истории как человек, безвременно прервавший жизнь великого поэта. Да, прервал. Но надо понимать, что стрелял он не в «солнце русской поэзии», а в доставшего его, простите, …удака. Лермонтов в дальнейшем стал жертвой режима, хотя на самом деле пострадал из-за своего наглого и несдержанного языка.

Наглядное резюме этой истории подвел Николай Павлович своим приговором Мартынову. Военно-полевой суд первоначально приговорил его к разжалованию и лишению всех прав состояния. Но Николай заменил его на трехмесячный арест на гаупвахте и церковное покаяние с отбыванием епитимьи в Киеве. То есть, дуэль, можно сказать, была признана справедливой.

Того же Дантеса за дуэль с Пушкиным разжаловали в рядовые и выслали из России, отобрав все патенты.

Взято: valerongrach.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle