Дело фотомодели Лизы. Присяжные два раза оправдывали...но суд все одно посадил.
---
Вечером 4 сентября 2017 года 21-летний студент Дмитрий Дейна вернулся в однушку на Ново-Садовой улице в Самаре. Квартиру он снимал со своей девушкой — 20-летней Елизаветой Кенешовой. Дома ее не оказалось. Молодой человек удивился: они встречались со школы и жили вместе уже два года, но до сих пор его подруга еще никогда не пропадала без предупреждения.
Дмитрий стал обзванивать друзей и знакомых — Лизу никто не видел. Паниковать раньше времени студент не хотел и лег спать, а наутро пошел в университет. Во время одной из пар девушка позвонила ему с неизвестного номера. Она сказала, что ее по ошибке задержали сотрудники ФСБ, вместе с которыми она уже успела зачем-то заглянуть в их съемную квартиру, и пообещала скоро вернуться. Дома Дмитрия ждал беспорядок — как будто там что-то искали.
Лиза вернулась через два дня — голодная и невыспавшаяся, она рассказала, что была задержана из-за чужой посылки. Уверенные в том, что произошло недоразумение, молодые люди продолжали жить и учиться в Самаре, предпочитая не вспоминать о задержании — до тех пор, пока Кенешовой не дали восемь лет колонии.
В начале 2017 года друзья Лизы и Дмитрия открыли кальянную MIB Lounge & Bar — и молодая пара стала часто проводить время в этом заведении. Когда кому-либо из официанток нужно было отлучиться со смены, Лиза соглашалась подменить ее. На одной из таких смен в начале лета девушка познакомилась с 23-летней Наргиз Мамедовой — сестрой одного из совладельцев кальянной, отчисленной из медицинского университета уроженкой Азербайджана с татуировкой в виде цветка на тыльной стороне ладони. Наргиз пришла в кафе с пакетом из парфюмерного магазина «Рив Гош».
Заинтересовавшись, Лиза завязала с ней разговор о косметике. Вскоре Мамедова пришла к Кенешовой домой, чтобы та сделала ей макияж. Когда пришла пора платить, Наргиз предложила вместо денег косметику фирмы NYX, которую она заказала через интернет. Лиза согласилась и вскоре получила оплату натурой.
После этого Мамедова еще дважды приходила к Кенешовой в гости, вспоминает Дмитрий. «Она приходила, Лиза ее красила — к ней часто девчонки так приходили, когда собирались куда-то.
Как рассказывала позже Кенешова на допросе у следователя, в конце лета 2017 года Мамедова позвонила ей и сказала, что хочет заказать косметику в интернет-магазине — поскольку сама Наргиз в ожидаемые даты доставки уезжала, она предложила Лизе оформить заказ на ее имя. Та согласилась.
Позже Мамедова уточнила, что в качестве телефона для связи в заказе указан номер ее друга и бывшего однокурсника, 24-летнего студента-медика Ниджата Нагиева — кроме косметики в посылке, объяснила она, должны будут лежать тяжелые колонки, которые молодой человек сразу заберет себе, чтобы не утруждать Кенешову. Согласно характеристике из приговора, Нагиев «страдает тяжелым заболеванием, является инвалидом 2 группы до 2021 года, диагноз — лимфома (лимфогранулематоз) 3 стадии после комплексного лечения, проходит лечение с 2005 года».
4 сентября Лиза вернулась домой из университета, когда на ее телефон позвонили с неизвестного номера. Это был Нагиев — он сказал, что посылка, о которой девушка уже успела забыть, прибыла в Самару.
В кабинете службы доставки Dimex Кенешова расписалась на бланке, и Нагиев взял увесистую посылку в руки. В коридоре путь им преградили четверо мужчин в штатском. Показав удостоверения работников ФСБ, они объявили молодым людям, что содержимое коробки надо проверить, и препроводили их в соседний кабинет. В качестве представителей общественности вызвали двух сотрудниц компании, Светлану Вечеркину и Юлию Рощину.
Перед началом осмотра, вспоминали они на допросе в тот же день, сотрудники ФСБ спросили у Кенешовой, почему в накладной оказалась указана ее фамилия. Та рассказала о просьбе Мамедовой.
6 сентября 2017 года следователь следственного отдела УФСБ по Самарской области старший лейтенант Лисовский возбудил в отношении Нагиева дело по части 3 статьи 30, части 5 статьи 228.1 УК (покушение на сбыт наркотиков в особо крупном размере). Онкобольного студента заключили под стражу, а Лиза вернулась домой в статусе свидетеля.
Хотя Нагиев говорил о роли Мамедовой с первых дней задержания — в дальнейшем он подтвердил свои показания на допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого — в розыск девушку объявлять не стали; тем не менее, как следует из материалов уголовного дела, спецслужбе было известно, что 6 сентября она вместе с мужем вылетела в Сочи.
Через месяц после начала расследования лейтенант Лисовский повторно допросил сотрудниц курьерской службы Вечеркину и Рощину: на этом допросе они неожиданно вспомнили, что удивление Лизы при виде свертков, извлеченных из сабвуфера, показалось им «неестественным» и «наигранным». 27 октября показания против Кенешовой дал и брат Нагиева Рашад, ранее отказывавшийся отвечать на вопросы следствия и ссылавшийся на 51-ю статью Конституции.
В день задержания Нагиева Мамедова, как признавалась она позже следователю, зачала ребенка. За месяц до этого девушка сыграла свадьбу и 6 сентября вылетела в Сочи, где жили родители ее мужа, а в конце месяца отправилась в свадебное путешествие в Турцию, и лишь в середине октября вернулась на Кубань. По словам Мамедовой, 14 января 2018 года она вместе с мужем на машине приехала в Самару, чтобы попасть на заседание комиссии по восстановлению в университете. Задержали ее лишь 19 марта. В тот же день она написала явку с повинной и призналась, что действительно занималась распространением мефедрона совместно с Нагиевым. После этого ее отпустили под подписку о невыезде.
старший лейтенант Лисовский написал рапорт об обнаружении в действиях Кенешовой признаков преступления по той же части 3 статьи 30, пункту «г» части 4 статьи 228.1 УК (покушение на сбыт наркотиков в особо крупном размере).
29 мая 2018 года девушку вызвали на допрос в качестве свидетеля, а когда она явилась в УФСБ, оперативники отвезли ее в Ленинский районный суд, который удовлетворил ходатайство следствия об аресте. На допросе Лиза вину не признала и настаивала, что о причастности Нагиева и Мамедовой к торговле наркотиками не знала. В конце июля 2018 года лейтенант Лисовский выделил дело в отношении Мамедовой в отдельное производство и подготовил обвинительное заключение на оставшихся фигурантов. В нем последние показания Кенешовой определялись как не заслуживавшие доверия и продиктованные стремлением избежать уголовной ответственности.
Кроме показаний обвиняемых, оперативников ФСБ, двух сотрудниц курьерской службы и брата Нагиева, а также протокола осмотра его телефона, доказательств, указывающих на вину Кенешовой, в деле не было.
Уголовное дело Кенешовой и Нагиева стало первым в Самаре, поступившим в районный суд для рассмотрения с участием присяжных.
Когда присяжные вышли из совещательной комнаты. Из опросного листа следовало, что заседатели сочли доказанным событие преступления и участие в нем Нагиева и Мамедовой, но не Кенешовой. Изучив документ, судья Сурков сказал, что заседание необходимо отложить для устранения противоречий.
На следующий день в заседание не явились двое присяжных — электрик и воспитательница. Их отсутствие судья объяснил поступившими от их работодателей просьбами: первый был занят на монтаже предновогодней уличной иллюминации, а вторая из-за суда перестала справляться со своими обязанностями в детском саду. Не явилась и еще одна из присяжных — судья зачитал справку о болезни ее ребенка.
Поскольку запасных заседателей в коллегии было лишь двое, судья счел единственно возможным выходом ее роспуск.
В феврале 2019 года заседания возобновились в новом составе коллегии; на этот раз она как на подбор состояла из немолодых женщин.
Осмотрев второй опросный лист — позже выяснится, что счет в вопросах о виновности Лизы в нем был 3:3, что означало ее оправдание — судья Сурков объявил перерыв в заседании «в связи с окончанием рабочего времени», чем вызвал бурное негодование защиты и родственников подсудимой.
На следующий день присяжные после недолого пребывания в совещательной комнате вернули судье исправленный опросный лист — теперь за виновность Кенешовой выступали четверо заседателей против двух, а результаты прошлого голосования были просто-напросто перечеркнуты ручкой. Адвокат Анищенко уверен, что свое решение поменяла самая пожилая из заседательниц.
11 апреля Ленинский районный суд огласил приговор Мамедовой — ей дали пять лет колонии общего режима. На следующий день в том же зале судья Сурков огласил приговор Кенешовой и Нагиеву. «За свою деятельность по незаконному распространению наркотических средств подсудимые Кенешова и Нагиев получали вознаграждение в виде денежных средств. <…> Отбывание наказания в условиях, не связанных с изоляцией от общества, суд считает невозможным», — решил судья, назначив Кенешовой восемь лет общего режима, а Нагиеву — четыре года строгого.
После приговора отец Кенешовой — высокий и худой седовласый мужчина — перенес два инфаркта. Дмитрий Дейна лишь недавно получил первое свидание с Лизой. «Она понимает, что просто пальцем ткнули на нее — никаких улик, ни доказательств, ничего нету, кроме слов. Но она говорит, что верит, что что-то изменится. Уже постепенно, конечно, руки опускаются. Но остается только верить в лучшее», — говорит молодой человек.
Адвокат Анищенко, подавая жалобу на приговор в Самарский областной суд, не стал перечислять все свои претензии к ФСБ, указав лишь на один-единственный факт: человеку, в невиновности которого были уверены две коллегии присяжных, дали реальный срок.
https://zona.media/article/2019/07/10/liza
Дмитрий стал обзванивать друзей и знакомых — Лизу никто не видел. Паниковать раньше времени студент не хотел и лег спать, а наутро пошел в университет. Во время одной из пар девушка позвонила ему с неизвестного номера. Она сказала, что ее по ошибке задержали сотрудники ФСБ, вместе с которыми она уже успела зачем-то заглянуть в их съемную квартиру, и пообещала скоро вернуться. Дома Дмитрия ждал беспорядок — как будто там что-то искали.
Лиза вернулась через два дня — голодная и невыспавшаяся, она рассказала, что была задержана из-за чужой посылки. Уверенные в том, что произошло недоразумение, молодые люди продолжали жить и учиться в Самаре, предпочитая не вспоминать о задержании — до тех пор, пока Кенешовой не дали восемь лет колонии.
В начале 2017 года друзья Лизы и Дмитрия открыли кальянную MIB Lounge & Bar — и молодая пара стала часто проводить время в этом заведении. Когда кому-либо из официанток нужно было отлучиться со смены, Лиза соглашалась подменить ее. На одной из таких смен в начале лета девушка познакомилась с 23-летней Наргиз Мамедовой — сестрой одного из совладельцев кальянной, отчисленной из медицинского университета уроженкой Азербайджана с татуировкой в виде цветка на тыльной стороне ладони. Наргиз пришла в кафе с пакетом из парфюмерного магазина «Рив Гош».
Заинтересовавшись, Лиза завязала с ней разговор о косметике. Вскоре Мамедова пришла к Кенешовой домой, чтобы та сделала ей макияж. Когда пришла пора платить, Наргиз предложила вместо денег косметику фирмы NYX, которую она заказала через интернет. Лиза согласилась и вскоре получила оплату натурой.
После этого Мамедова еще дважды приходила к Кенешовой в гости, вспоминает Дмитрий. «Она приходила, Лиза ее красила — к ней часто девчонки так приходили, когда собирались куда-то.
Как рассказывала позже Кенешова на допросе у следователя, в конце лета 2017 года Мамедова позвонила ей и сказала, что хочет заказать косметику в интернет-магазине — поскольку сама Наргиз в ожидаемые даты доставки уезжала, она предложила Лизе оформить заказ на ее имя. Та согласилась.
Позже Мамедова уточнила, что в качестве телефона для связи в заказе указан номер ее друга и бывшего однокурсника, 24-летнего студента-медика Ниджата Нагиева — кроме косметики в посылке, объяснила она, должны будут лежать тяжелые колонки, которые молодой человек сразу заберет себе, чтобы не утруждать Кенешову. Согласно характеристике из приговора, Нагиев «страдает тяжелым заболеванием, является инвалидом 2 группы до 2021 года, диагноз — лимфома (лимфогранулематоз) 3 стадии после комплексного лечения, проходит лечение с 2005 года».
4 сентября Лиза вернулась домой из университета, когда на ее телефон позвонили с неизвестного номера. Это был Нагиев — он сказал, что посылка, о которой девушка уже успела забыть, прибыла в Самару.
В кабинете службы доставки Dimex Кенешова расписалась на бланке, и Нагиев взял увесистую посылку в руки. В коридоре путь им преградили четверо мужчин в штатском. Показав удостоверения работников ФСБ, они объявили молодым людям, что содержимое коробки надо проверить, и препроводили их в соседний кабинет. В качестве представителей общественности вызвали двух сотрудниц компании, Светлану Вечеркину и Юлию Рощину.
Перед началом осмотра, вспоминали они на допросе в тот же день, сотрудники ФСБ спросили у Кенешовой, почему в накладной оказалась указана ее фамилия. Та рассказала о просьбе Мамедовой.
6 сентября 2017 года следователь следственного отдела УФСБ по Самарской области старший лейтенант Лисовский возбудил в отношении Нагиева дело по части 3 статьи 30, части 5 статьи 228.1 УК (покушение на сбыт наркотиков в особо крупном размере). Онкобольного студента заключили под стражу, а Лиза вернулась домой в статусе свидетеля.
Хотя Нагиев говорил о роли Мамедовой с первых дней задержания — в дальнейшем он подтвердил свои показания на допросах в качестве подозреваемого и обвиняемого — в розыск девушку объявлять не стали; тем не менее, как следует из материалов уголовного дела, спецслужбе было известно, что 6 сентября она вместе с мужем вылетела в Сочи.
Через месяц после начала расследования лейтенант Лисовский повторно допросил сотрудниц курьерской службы Вечеркину и Рощину: на этом допросе они неожиданно вспомнили, что удивление Лизы при виде свертков, извлеченных из сабвуфера, показалось им «неестественным» и «наигранным». 27 октября показания против Кенешовой дал и брат Нагиева Рашад, ранее отказывавшийся отвечать на вопросы следствия и ссылавшийся на 51-ю статью Конституции.
В день задержания Нагиева Мамедова, как признавалась она позже следователю, зачала ребенка. За месяц до этого девушка сыграла свадьбу и 6 сентября вылетела в Сочи, где жили родители ее мужа, а в конце месяца отправилась в свадебное путешествие в Турцию, и лишь в середине октября вернулась на Кубань. По словам Мамедовой, 14 января 2018 года она вместе с мужем на машине приехала в Самару, чтобы попасть на заседание комиссии по восстановлению в университете. Задержали ее лишь 19 марта. В тот же день она написала явку с повинной и призналась, что действительно занималась распространением мефедрона совместно с Нагиевым. После этого ее отпустили под подписку о невыезде.
старший лейтенант Лисовский написал рапорт об обнаружении в действиях Кенешовой признаков преступления по той же части 3 статьи 30, пункту «г» части 4 статьи 228.1 УК (покушение на сбыт наркотиков в особо крупном размере).
29 мая 2018 года девушку вызвали на допрос в качестве свидетеля, а когда она явилась в УФСБ, оперативники отвезли ее в Ленинский районный суд, который удовлетворил ходатайство следствия об аресте. На допросе Лиза вину не признала и настаивала, что о причастности Нагиева и Мамедовой к торговле наркотиками не знала. В конце июля 2018 года лейтенант Лисовский выделил дело в отношении Мамедовой в отдельное производство и подготовил обвинительное заключение на оставшихся фигурантов. В нем последние показания Кенешовой определялись как не заслуживавшие доверия и продиктованные стремлением избежать уголовной ответственности.
Кроме показаний обвиняемых, оперативников ФСБ, двух сотрудниц курьерской службы и брата Нагиева, а также протокола осмотра его телефона, доказательств, указывающих на вину Кенешовой, в деле не было.
Уголовное дело Кенешовой и Нагиева стало первым в Самаре, поступившим в районный суд для рассмотрения с участием присяжных.
Когда присяжные вышли из совещательной комнаты. Из опросного листа следовало, что заседатели сочли доказанным событие преступления и участие в нем Нагиева и Мамедовой, но не Кенешовой. Изучив документ, судья Сурков сказал, что заседание необходимо отложить для устранения противоречий.
На следующий день в заседание не явились двое присяжных — электрик и воспитательница. Их отсутствие судья объяснил поступившими от их работодателей просьбами: первый был занят на монтаже предновогодней уличной иллюминации, а вторая из-за суда перестала справляться со своими обязанностями в детском саду. Не явилась и еще одна из присяжных — судья зачитал справку о болезни ее ребенка.
Поскольку запасных заседателей в коллегии было лишь двое, судья счел единственно возможным выходом ее роспуск.
В феврале 2019 года заседания возобновились в новом составе коллегии; на этот раз она как на подбор состояла из немолодых женщин.
Осмотрев второй опросный лист — позже выяснится, что счет в вопросах о виновности Лизы в нем был 3:3, что означало ее оправдание — судья Сурков объявил перерыв в заседании «в связи с окончанием рабочего времени», чем вызвал бурное негодование защиты и родственников подсудимой.
На следующий день присяжные после недолого пребывания в совещательной комнате вернули судье исправленный опросный лист — теперь за виновность Кенешовой выступали четверо заседателей против двух, а результаты прошлого голосования были просто-напросто перечеркнуты ручкой. Адвокат Анищенко уверен, что свое решение поменяла самая пожилая из заседательниц.
11 апреля Ленинский районный суд огласил приговор Мамедовой — ей дали пять лет колонии общего режима. На следующий день в том же зале судья Сурков огласил приговор Кенешовой и Нагиеву. «За свою деятельность по незаконному распространению наркотических средств подсудимые Кенешова и Нагиев получали вознаграждение в виде денежных средств. <…> Отбывание наказания в условиях, не связанных с изоляцией от общества, суд считает невозможным», — решил судья, назначив Кенешовой восемь лет общего режима, а Нагиеву — четыре года строгого.
После приговора отец Кенешовой — высокий и худой седовласый мужчина — перенес два инфаркта. Дмитрий Дейна лишь недавно получил первое свидание с Лизой. «Она понимает, что просто пальцем ткнули на нее — никаких улик, ни доказательств, ничего нету, кроме слов. Но она говорит, что верит, что что-то изменится. Уже постепенно, конечно, руки опускаются. Но остается только верить в лучшее», — говорит молодой человек.
Адвокат Анищенко, подавая жалобу на приговор в Самарский областной суд, не стал перечислять все свои претензии к ФСБ, указав лишь на один-единственный факт: человеку, в невиновности которого были уверены две коллегии присяжных, дали реальный срок.
https://zona.media/article/2019/07/10/liza
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]