Пагубная страсть к окрошке

Вот вы думаете: окрошка и окрошка. Проще некуда. А ведь были времена, когда от нее люди с ума сходили. Бились над раскрытием секрета, как над философским камнем. Жизни своей не жалея.

К сожалению, фамилии тех подвижников науки не дошли до нас. Единственным отголоском остался рассказ неизвестного автора, напечатанный в 1849 году в журнале «Москвитянин» под названием «Экземпляр из коллекции страстей человеческих». Давайте вместе погрузимся в эти эмоции, поиски утраченного счастья:

Слушайте и пожалейте о добром Авеле Петровиче, также как жалею его я. Это такая страсть, которая будет преследовать его до последнего дня, будет последней его мыслию.

Что же это за страсть?- восклицаете вы с нетерпением.

Погодите, дайте собратья с духом, чтобы выговорить это ужасное слово или название этого ужасного предмета, который сделался пагубою бедному Авелю Петровичу.

Это… это – окрошка! – восклицаю я, наконец, болезненно и кладу перо, чтобы подпереть мою голову, полную глубоких дум о страстях человека.

У Наполеона была великая страсть к пролитию крови, у Кювье великая страсть к трупам и костям животных… Чем же хуже их страстей страсть Авеля Петровича к окрошке? Вы еще не понимаете всех страданий, происходящих от этой пагубной страсти, я должен вам вполне объянить это.

Когда-то очень давно Авель Петрович изволил кушать у кого-то в Санкт-Петербурге дивную окрошку. Эта окрошка понравилась ему до такой степени, что овладела его умственными способностями, решила его судьбу. Он поклялся в душе сделать у себя точно такую же окрошку. Но увы! Это не так легко, как вы думаете.

Вот прошло уже несколько лет, как Авель Петрович напрягает все силы своих умственных способностей, но вотще – окрошка не удается. Вотще он каждый день меняет ингредиенты, входящие в состав окрошки, переменяет каждый день количество ингредиентов, и увы! отведает, покачает головой и скажет, вздохнувши болезненно: авось завтра удастся попасть на настоящую пропорцию. Теперь я кажется переложил горчицы и луку. Сколько бишь я искрошил луковиц?

В этом-то и состоит вся беда Авеля Петровича: он никогда не может вспомнить количество употребленных ингредиентов. 

Ничего не добиться от этих дур! – восклицает наконец выведенный из терпения Авель Петрович и с признаками явного негодования начинает ходить по комнате. Наконец, глаза его останавливаются с нерешительной робостью на лице супруги. Заметно, что он обдумывает: удобна ли теперь минута предложить ей важный вопрос… как-то она его примет? В хорошем ли расположении духа? Я не знаю, отчего так долго добрый Авель Петрович не решается предложить свой вопрос. Кажется, его хорошая супруга всегда в одинаково хорошем расположении духа, с глазами, добродушно устремленными на чулок, который она постоянно вяжет. Надумавшись, Авель Петрович понюхал табаку, кашлянул, решился.

- Скажи, пожалуйста, матушка, не помнишь ли ты, из чего я в прошлое воскресенье делал окрошку? подкладывал ли я в нее лимонной цедры, или нет?

- Ну тебя, Авель Петрович, неужели ты мне вечно будешь надоедать своей окрошкой? Всякий день одна и та же история.

- Господи, - проговорил Авель Петрович, - никто не хочет сказать, никто не хочет заметить. А все едят окрошку. Андрюшка! Клал я вчера сметану или нет? 

Слабый луч надежды и едва заметная улыбка появляются на задумчивом лице Авеля Петровича, которое только и бывает задумчиво во время великой операции составления окрошки.

Окрошка готова. Смотрите, с какой робостью он берет ложку, как медленно зачерпывает ею свою страсть, подносит к губам, - виноват, к носу, - долго обоняет ее, и, наконец, решается отведать.

О, как важна эта минута в жизни Авеля Петровича! Смотрите, он пробует на язык, и – о правосудие вкуса! – Авель Петрович бросил взгляд кислее уксуса на свою окрошку. Потом потупил глаза со смирением мученика, потом повел ими во все стороны, и видя, что никто не обращает на него внимания, осмелился вздохнуть глубоко, вздохом растерзанного сердца.

Бедный Авель Петрович! Он также скрывает пагубную страсть свою, она доведет его до могилы.

Иногда он, не будучи в силах вытерпеть страданий, происходящих от многолетних неудач, прибегает к ужасным крайностям. С азартом игрока он принимается делать окрошку, даже несколько окрошек вдруг. Руки его судорожно дрожат от волнения души. Отведывает… и собственноручно выливает в окно упрямую окрошку, не давая к ней прикоснуться ничьей руке, ни чьему языку человеческому.

Во время припадков отчаяния, во время неудач Авель Петрович приказывает резать и крошить уток, гусей, кур, даже поросят для своей роковой окрошки. Кладеть вместо кур и лимонную цедру, уксус и сметану, горчицу и хрен, мускатный орех вместе с чесноком, и наконец, красное вино с квасом. Но я не могу вам пересказать всех ужасов, от которых должна дрожать гигиена и гастрономия. 

Авель Петрович в припадках ужасной страсти готов искрошить все царства природы, всю вселенную в свою роковую окрошку.

* * * 

Как готовить окрошку? Что добавлять? Это самый любимый холодный суп россиян. Без окрошки сложно представить трапезу в знойный день. Теперь она стала блюдом раздора, любители которого пытаются выяснить, какая окрошка лучше.

На днях программа «Утро России» (канал «Россия 1») пытала меня: какой была раньше окрошка. Вместе с другими коллегами рассказывал и про уксус, и про жареное мясо, и про кислые щи. Эх, прочитал бы раньше приведенный выше текст, может быть и телевизионный сюжет наполнился бы красками человеческих страстей:

В общем, на улице снова жара. Пора делать окрошку.

Взято: p-syutkin.livejournal.com