Чернобыль: от аварии до аттракциона
---
Вот закончилась "Игра престолов", финал которой многих разочаровал, и народ нашёл себе новый фетиш – сериал "Чернобыль". Он сейчас во всех соцсетях и новостях, люди вовсю спорят о достоверности сюжета и о том, имели ли право проклятые америкосы такое снимать.
А пока вы грузите или качаете первые серии, почитайте пост Алекса Кульманова про то, что на самом деле творилось на Чернобыльской АЭС и вокруг неё в момент аварии, и что происходит в Чернобыле и Припяти сегодня:
Что такое Чернобыль? Маленький городок на севере Украины. Когда заходит речь о городках близ АЭС, в первую очередь представляется небольшой новый город, построенный во второй половине XX века специально для людей, работающих на станции. И мало кто знает, что Чернобыль существовал задолго до атомных электростанций, до исследований, связанных с атомной энергией, и до очень многих привычных вещей. Чернобыль – ровесник Москвы, впервые упомянутый в летописи в далёком 1193 году. В марте 1986 года там проживало 13 000 жителей. Все знают про город-спутник АЭС – Припять, а вот про Чернобыль люди слышат гораздо реже. Чернобыль – это АЭС. Чернобыль – это катастрофа. Городок с почти тысячелетней историей оказался полностью погребён под грузом атомной трагедии.
А вот история Припяти, города атомщиков, оказалась совсем короткой. Припять была основана в 1970 году, а уже 27 апреля 1986 года город был эвакуирован. Типичный город-спутник АЭС проектировался с нуля. Широкие, просторные магистрали пересекались с помощью круговых развязок, а не перекрёстков. В таких городах изначально старались учитывать удобное распределение жилых и парковых зон. Выйдя из многоэтажного дома, можно было сразу попасть в лес, окружающий город. Города атомщиков в СССР украшали различными панно и гармоничными вывесками, старались делать хорошее озеленение. Сразу строились дом культуры, гостиница, кинотеатр, необходимые образовательные и медицинские сооружения. В Припяти, как и в других подобных городах, активно селилась молодёжь. Средний возраст жителей на момент катастрофы составлял около 26 лет. Всего в городе проживало более 47 000 человек, каждый год в Припяти рождалось более тысячи детей. Город расширялся и принимал новых работников растущей АЭС. В мае 1986 года планировалось открытие колеса обозрения...
Припять, наши дни
Фото: chernobyl-heart.com
"Дозик" снова возвращается. Меряет. По роже видно, что хочется поскорей отсюда "свалить" Называет цифры. Ого! Прибор в зашкале! Фонит явно с коридора. За бетонными колоннами БЩУ дозы меньше. А "дозик" удрал тем временем. Шакал!
Выглянул в коридор. На улице ясное солнечное утро. Навстречу Орлов. Машет рукой. Из коридора заходим в небольшую комнату. В комнате щиты, пульты. Стекла на окнах разбиты. Не высовываясь из окна, осторожно смотрим вниз.
Видим торец 4-го блока... Везде груды обломков, сорванные плиты, стенные панели, на проводах висят искореженные кондиционеры... Из разорванных пожарных магистралей хлещет вода... Заметно сразу – везде мрачная темно-серая пыль. Под нашими окнами тоже полно обломков. Заметно выделяются обломки правильного квадратного сечения. Орлов именно потому меня и позвал, чтобы я посмотрел на эти обломки. Это же реакторный графит!
Дальше уже некуда.
Еще не успели оценить все последствия, возвращаемся на БЩУ-4. Увиденное так страшно, что боимся сказать вслух. Зовем посмотреть заместителя главного инженера станции по науке Лютова. Лютов смотрит туда, куда мы показываем. Молчит. Орлов говорит:
– Это же реакторный графит!
– Да ну, мужики, какой это графит, это "сборка-одиннадцать".
По форме она тоже квадрат. Весит около 80 кг! Даже если это "сборка-одиннадцать", хрен редьки не слаще. Она не святым духом слетела с "пятака" реактора и оказалась на улице. Но это, к сожалению, не сборка, уважаемый Михаил Алексеевич! Как заместителю по науке, вам это надо знать не хуже нас. Но Лютов не хочет верить своим глазам, Орлов спрашивает стоящего рядом Смагина:
– Может, у вас до этого здесь графит лежал (цепляемся и мы за соломинку)?
– Да нет, все субботники уже прошли. Здесь была чистота и порядок, ни одного графитного блока до сегодняшней ночи здесь не было.
Все стало на свои места.
Приплыли.
А над этими развалинами, над этой страшной, невидимой опасностью сияет щедрое весеннее солнце. Разум отказывается верить, что случилось самое страшное, что могло произойти. Но это уже реальность, факт.
Взрыв реактора. 190 тонн топлива, полностью или частично, с продуктами деления, с реакторным графитом, реакторными материалами выбросило из шахты реактора, и где сейчас эта гадость, где она осела, где оседает – никто пока не знает!"
Аркадий Усков, старший инженер по эксплуатации первого энергоблока. Цитируется по документальной повести Ю.Щербака "Чернобыль". Это запись из дневника Ускова, в которой описывается работа на станции утром после аварии.
Машинный зал 4-го энергоблока, 2005 год
Фото: Jiri Schramhauser
Если в город Чернобыль сейчас пытаются возвращаться жители, то Припять была покинута полностью. Город очень сильно заражён, и, несмотря на работы по дезактивации, он до сих пор непригоден для жизни. Ему на смену пришёл новый город атомщиков – Славутич. Чернобыльская АЭС продолжала работать, и её сотрудникам надо было где-то жить. И 2 октября 1986 года было принято решение о строительстве уже в 50 км от Чернобыльской АЭС города Славутич – примерно 25 000 жителей на сегодняшний день. Город полностью зависит от Чернобыльской АЭС: до 2000 года 9 тысяч жителей Славутича работали на станции. В 2000 году был остановлен последний реактор ЧАЭС. Около 2600 жителей Славутича продолжают работать на станции, занимаясь выведением её из эксплуатации. Славутич сегодня – обычный город: кафе, большой стадион, площадки для воркаутов и скейтеров, велодорожка. Однокомнатная квартира здесь стоит около 12 000 долларов. На работу на ЧАЭС ездят на электричках: три идут утром, три – вечером.
Припять, наши дни
Фото: chernobyl-heart.com
"Из разговора с Брюхановым я понял, что он звонил в обком. Сказал: есть обрушение, но пока непонятно, что произошло. Там разбирается Дятлов... Через три часа пришел Дятлов, поговорил с Брюхановым, потом я его посадил за стол и начал спрашивать. "Не знаю, ничего не понимаю".
Я боюсь, что директору так никто и не доложил о том, что реактор взорван. Формулировку "реактор взорван" не дал ни один заместитель главного инженера. И не дал ее главный инженер Фомин. Брюханов сам ездил в район четвертого блока – и тоже не понял этого. Вот парадокс. Люди не верили в возможность взрыва реактора, они вырабатывали свои собственные версии и подчинялись им...
<...>
А до этого была такая неприятная штука. Мне сейчас её трудно объяснить. Начальник гражданской обороны Воробьев, с которым мы приехали, через пару часов подошел ко мне и доложил: он объехал станцию и обнаружил возле четвертого блока очень большие поля радиации, порядка 200 рентген Почему я ему не поверил? Воробьев по натуре своей очень эмоциональный человек, и, когда он это говорил, на него было страшно смотреть... И я не поверил. Я сказал ему: "Иди, доказывай директору". А потом я спросил Брюханова: "Как?" – "Плохо". К сожалению, я не довёл разговор с директором до конца, не потребовал от него детального ответа".
Сергей Парашин, секретарь парткома ЧАЭС. Цитируется по документальной повести Ю.Щербака "Чернобыль".
Многоэтажка в Припяти
Фото: chernobyl-heart.com
Несмотря на катастрофу и радиационное загрязнение, ЧАЭС оставалась в строю, вырабатывая энергию, ещё почти 15 лет. Территорию станции дезактивировали, и работать на большей части её территории стало возможно в нормальной одежде, без тяжёлой защиты. В 1991 году был остановлен 2-й энергоблок, в 1996-м – 1-й энергоблок, в 2000-м – последний, 3-й энергоблок.
Рабочие, принимавшие участие в строительстве цементного саркофага, закрывающего чернобыльский реактор, на памятном фото 1986 года
"А я мимо АБК-1 на ту сторону переехал, машину поставили возле машзала, а сами вместе с Володей Прищепой на крышу [машзала] поднялись по наружной лестнице. Увидели очаги пожара. Как раз разгорелось. Ну, мы давай тушить.<...>
Старались сбивать пламя брезентовыми рукавами. На крыше противопожарное водоснабжение, и там рукава лежали в ящиках, вот этими рукавами мы и сбивали... В крыше были дырки, если бы мы воду начали лить, могло бы и "коротнуть" и... Рукавами сбивали пламя и ногами затаптывали. Очаги не сильные были, но было много загораний.
<...>
Температура большая была, дышать тяжело, мы порасхристаны, каски сняли, положили.
<...>
Ну, мы посмеялись и давай снова прохаживаться по крыше – она снова начала загораться, а мы снова сбивали. Водой так и не пользовались. Ходить было трудно, битум на крыше расплавился. Жарища такая... Чуть малейшее что, битум сразу же загорался от температуры. Это еще повезло, что быстро сработали, что нас туда направили... если бы разгорелась крыша – это бы ужас был. Представить невозможно. Вся станция полетела бы. Наступишь – ногу нельзя переставить, сапоги вырывает. Ну, словом, расплавленная масса. Дыры были на крыше – она была пробита полностью, плиты падали, летели с семьдесят второй отметки. И вся крыша усеяна какими-то кусками, светящимися, серебристыми. Ну, их отшвыривали в сторону. Вроде лежит, и вдруг раз – воспламенился".
Леонид Шаврей, старший пожарного караула ВПЧ-2 в ту ночь. Цитируется по документальной повести Ю.Щербака "Чернобыль".
Колесо обозрения и карусель в пустынном парке развлечений города-призрака Припяти по соседству с Чернобыльской АЭС 26 мая 2003 года
Сразу после катастрофы на месте 4-го энергоблока начали строить защитный саркофаг "Укрытие". 90 000 человек возвели его за 206 дней. Но спустя два десятилетия оказалось, что надёжность первого "Укрытия" недостаточна. Многие конструкции проржавели и начали разваливаться. В момент аварии в реакторе находилось 180-190 тонн ядерного топлива. По разным оценкам, в окружающую среду сразу же попало от 5 до 30% этого топлива. Часть содержимого реактора расплавилась и ушла вниз через разломы в конструкции. Более 100 тонн топлива и тысячи тонн облучённых конструкций нуждаются в надёжной изоляции от окружающей среды. В 2007 году французы начали строить объект "Укрытие-2". В конце ноября 2016 года гигантская арка (шириной 257 метров, длиной 165 метров, высотой 110 метров и массой 36 200 тонн) была надвинута на первый саркофаг. После этого радиационный фон возле четвёртого энергоблока снизился более чем в два раза.
"Когда Ми-8 оказался поблизости от шлейфа белого дыма, выходящего из разрушенного реактора, на остеклении кабины появились крупные капли, которые медленно растекались по стеклу, оставляя соляной след. Наклонившись над приборной доской, Володин посмотрел вверх. "Прямо над нами тянулся тот самый белесый дым, местами почти прозрачный, местами плотный, почти как облака. Взглянул на приборы – скорость 200 км/ч, высота 100 м, крен 15'. Кажется, всё в норме". Вдруг борттехник выпалил: "Командир, ДП-3 зашкалил на последнем диапазоне!! Более 500 рентген!!" Как потом станет известно, внутри этого ядерного следа уровни достигали 1500 Р/ч. "Мы попали в самую "десятку". Немедленно приняли решение выходить из этой зоны. Со снижением и набором скорости начал отворачивать влево…» В кабину вбежал майор: "Командир, ты убийца! Ты что ж наделал? Мы же все покойники. У меня на приборе всё зашкалило. Мы же все сильно облучились и, скорее всего, нам хана!" Майора пришлось выгнать из кабины.
Полет из Полесского в район работы занимал 20–30 мин, и около получаса экипажи проводили рассеивание. За каждый вылет летчики получали дозу облучения около 40 миллирентген. Нормативные документы предписывали налетывать в день 8 ч, но личный состав проводил в воздухе, как правило, 10 ч. Полеты выполняли без радиолокационного контроля. За первые 8 дней работы авиаторы налетали около 700 ч. Сколько потребуется всего полетов, тогда никто не знал: прошла команда "работать до сигнала "стоп".
Через 10 дней, когда, по расчетам, доза облучения лётного состава достигла 25 рентген, на замену экипажам Киевского ОАО на своих Ан-2 прибыли коллеги из Полтавы, затем – Симферополя и Харькова.
Сергей Дроздов, статья "Воздушная битва за Чернобыль"
Вертолёты ведут дезактивацию зданий Чернобыльской атомной электростанции после аварии
Ярким примером зоны, где вообще нельзя находиться и сегодня, является знаменитый Рыжий лес. После того как произошёл взрыв, первичное облако выброса пролетело над лесом к северо-западу от АЭС. Количество радиации было настолько большим, что лес погиб в первые часы после катастрофы. При этом деревья окрасились в буро-красный цвет. Во время работ по дезактивации лес был полностью снесён бульдозерами и захоронен. Сегодня там по-прежнему очень высокий радиоактивный фон. При этом растительность уже постепенно восстанавливается.
Ми-26 над Рыжим лесом
"Приехали. Ворота закрыты. Это было ночью, часа в три, начале четвертого. Гудим. Наконец – зрелище, достойное богов. Выходит некто в тапочках, галифе, без ремня и открывает ворота. Мы проехали прямо на поле, к самолету. Там уже экипаж прогревал мотор.
И еще один эпизод ударил мне прямо в сердце. Подошел ко мне пилот. И говорит: "Сколько эти ребята получили?" Спрашиваю: "Чего?" – "Рентген". Я говорю: "Достаточно. А в принципе – в чем дело?" А он мне: "Вот я тоже хочу жить, я не хочу получать лишние рентгены, у меня жена, у меня дети".
Александр Эсаулов, бывший зампредседателя горисполкома Припяти. Цитируется по документальной повести Юрия Щербака "Чернобыль".
Разлом стены аварийного 4-го энергоблока
Фото: Игорь Костин / РИА Новости
Сразу после взрыва радиоактивные вещества поднимались в атмосферу и разносились на огромные площади. Радиоактивные осадки выпали даже в Альпах. Но больше всего пострадали территории Украины, Белоруссии и России. Некоторые опасные вещества вроде Йода-131 были опасны только в первые недели. Его период полураспада составляет 8 дней. А через полгода его концентрация падает в миллион раз. Полураспад Плутония-239 – 24 тысячи лет, но его выпало не так много и в 100-километровой зоне от АЭС. Наибольшую опасность сегодня представляет Цезий-137. Его период полураспада – около 30 лет. Опасность же он будет представлять ещё сотни лет. Цезий-137, попадая в почву, циркулирует по пищевой цепочке, попадая в растения и концентрируясь в грибах.
После аварии на ЧАЭС были определены защитные зоны разного уровня – как полностью закрытые для проживания, так и доступные для жизни, но с различными ограничениями. В наименее загрязнённых зонах радиоактивный фон сегодня достиг нормального уровня. Но почва загрязнена Цезием-137 и непригодна для использования. Тем не менее на официально признанных загрязнёнными территориях сегодня проживает около 5 млн человек. Они собирают грибы и ягоды в местных лесах, ловят рыбу, употребляют всё это в пищу сами, и выставляют на продажу. Подобная пища, конечно, не приводит к острой лучевой болезни, но радиоактивные вещества, поступая в организм, медленно разрушают тела, увеличивая вероятность раковых заболеваний и других болезней. Спустя десятки лет люди воспринимают это как неизбежный вред, с которым ничего нельзя поделать.
Дезактивация территории ЧАЭС
"Твэл (тепловыделяющий элемент) – это трубочка толщиною с карандаш, длиною три с половиной метра. А обломки твэла разной длины, они же ведь покорежены. Трубка сама из циркония, это серый такой металл. А на крышах – серый гравий. Поэтому обломки твэла лежали как мины: ТЫ ИХ НЕ ВИДЕЛ. Невозможно было их отличить. Только по движению стрелки – ага, вот она пошла! – соображал. И отпрыгивал. Потому что если бы стал на этот самый твэл, то мог бы и без ноги остаться..."
Юлий Андреев, участник ЛПА, подполковник СА. Цитируется по документальной повести Юрия Щербака "Чернобыль".
Легковой автомобиль, выезжающий из зоны чернобыльской катастрофы, проходит обработку на специально созданном пункте
В то же время надо отметить, что частенько слухи об ужасах радиационного загрязнения значительно преувеличиваются. Сотни работников и ликвидаторов ЧАЭС, находившихся непосредственно возле реактора в момент взрыва и работавших на нём в первые дни, действительно получили смертельные дозы облучения. Большинство ликвидаторов, работавших в Чернобыле в последующие годы, получили хоть и заметное облучение, но очень далёкое от смертельного. В Бразилии, Индии, Китае, Иране есть регионы с повышенным естественным фоном, где жители получают дозы облучения, сравнимые с тем, что получили ликвидаторы и получают жители прилегающих территорий. В настоящее время фон в большинстве загрязнённых зон незначительно выше естественного до аварии.
Вид на ЧАЭС, 2005 год
Фото: Gerd Ludwig / INSTITUTE
"На воскресенье был запланирован пробег "Здоровье". Педагоги не знали – будет он или не будет. Одна из учительниц звонила в горком: "Я утром детей всех собираю в школу". И когда ей сказали, что уже об эвакуации все кричат, она воскликнула: "Какая эвакуация, ребята? Ведь у нас сегодня пробег "Здоровье"!"
Представьте: до эвакуации остается полтора часа. В кафе нашем детском, в большом торговом центре, полно родителей с детьми, едят мороженое. Выходной день, все хорошо, все спокойно. С собачками люди прогуливались по городу. А когда мы подходили и объясняли народу – реакция была бурной и недоверчивой: это не ваше дело, мол, что я хожу. Хочу – гуляю. И всё. Люди так воспринимали.
Не знаю, верили нам, не верили. В магазинах много всяких продуктов, праздники на носу, люди закупают продукты, у каждого свои планы – тот на дачу едет, тот туда...
Помню, Саша Сергиенко, наш второй секретарь, возмущался: "Видел только что – ребенок сидит на песке, а папа его СИУР – старший инженер управления реактором. Ну как он, зная, что авария на атомной станции, мог позволить ребенку сидеть, ковыряться в песке? А улица граничит с этим леском". Он Рыжий лес имел в виду..."
Анелия Перковская, секретарь припятского горкома комсомола. Цитируется по документальной повести Юрия Щербака "Чернобыль".
Саркофаг над 4-м энергоблоком в конце 80-х
Природа с радиационным заражением справилась без особых проблем. Количество мутаций у растений и животных выросло, но незначительно. Например, в 1988 году на территории Белоруссии было создан радиационно-экологический заповедник в Полесье. Длительные наблюдения показали, что снятие антропогенного фактора в заповеднике положительно сказалось на животных и растениях. Обычная хозяйственная деятельность человека наносит природе куда больший ущерб, чем последствия чернобыльской катастрофы. За три десятка лет в заповеднике выросли популяции животных, увеличилось многообразие растительности.
Саркофаг над 4-м энергоблоком в 2000-х
"В 10 часов должны были открывать парад, остается каких-то минут десять, самый ответственный момент, а Щербицкого все нет! Члены политбюро и правительства нервничают, открывать парад должно первое лицо, кроме Щербицкого никто не имел права этого делать. И тут со стороны улицы Городецкого появился автомобиль Владимира Васильевича. Машина не ехала, а летела как пуля. Щербицкий выскочил из нее весь красный от возбуждения. Как он бранился! "Я ему говорю, что нельзя проводить парад на Крещатике, это не Красная площадь, это яр, здесь скапливается радиация! А он мне: я тебя сгною, попробуй только не провести! Да черт с ним, пойдемте открывать парад". Всем стало ясно, что Щербицкий только что говорил по телефону с Горбачевым".
Председатель киевского горисполкома Валентин Згурский
Дезактивация жилых зданий в городе Чернобыле после аварии, 17 октября 1986 года
Несмотря на заражение, в Припять водят экскурсии. Однодневный тур из Гомеля в зону отчуждения стоит немного больше 100 долларов. Экскурсии предлагают многие фирмы как на Украине, так и в Белоруссии. Гиды заявляют, что в той же Припяти можно увидеть "самый настоящий СССР, каким он был 30 лет назад". Справедливость этого заявления под большим вопросом. Очень многое было попросту разграблено. Когда проходила эвакуация, жителям заявили, что через три дня они смогут вернуться домой. Люди покидали город, оставив все личные вещи. Вернуться жителям не удалось, зато в город пришли мародёры. Историй про то, как вещи из Припяти оказывались потом на рынках СССР, очень много. Какие из них достоверны, а какие нет – отдельный вопрос. Можно даже услышать, что часть вещей разграбили силовики и военные, которые охраняли город после аварии. В любом случае, на сегодняшний день Припять представляет собой пустые коробки зданий, которые стремительно зарастают и разрушаются природой. Всё, что можно было вывезти из города, уже вывезено, включая провода и металлоконструкции. Сегодняшняя Припять превращена в туристический аттракцион, который представляет определённую опасность для жизни, но при соблюдении мер предосторожности остаётся аттракционом.
Припять, 2011 год
Фото: Gerd Ludwig / INSTITUTE
"Мы, конечно, не совсем знали, что делать. Это, как говорится, пока жареный петух не клюнет. Я вообще считаю, что у нас гражданская оборона оказалась не на уровне".
Александр Эсаулов, бывший зампредседателя горисполкома Припяти
По самым скромным оценкам, стоимость ликвидации последствий аварии на ЧАЭС обошлась СССР более чем в 300 млрд долларов. Пострадало в разной степени более миллиона человек. ЧАЭС до сих пор требует денег. То же "Укрытие-2" рассчитано на 100 лет. Окончательный вывод станции из эксплуатации планируется только в 2064 году. 10 реакторов РБМК-1000, аналогичных взорвавшемуся, продолжают работу.
Ми-26 распыляет дезактивирующую смесь на Рыжий лес, лето 1986 года
"Я не согласен ни с официальной точкой зрения, ни с тем, что пишут журналисты. На суде высказывались ведущие ученые, конструкторы, представители технической экспертизы прокуратуры. И все защищали честь своих мундиров. Все! Это нагромождение лжи и увело нас от поиска причин аварии. Напомню. На момент создания реактора РБМК-1000 его технологический уровень, возможно, был самым высоким в мире.
<...>
Что же касается системы защиты, уверен: она должна быть рассчитана на дурака. То есть, что бы ни сделал персонал неверного, техника не должна реагировать. Как японская бытовая техника: если мы на кнопку нажимаем ошибочно, она просто не включается, но не портится и не взрывается. Тем более реактор. У нас же как получилось: когда мы закончили все проверки, нажали кнопку "СТОП", он, вместо того чтобы остановиться, взорвался. Я не физик-ядерщик. Я теплоэнергетик. Попросту – завхоз. Поэтому лишь со своей колокольни могу предполагать: если бы система защиты реактора была нормально сконструирована, аварии бы не произошло.
Не хочу себя обелять. Нарушения со стороны персонала были, но они, будь все предусмотрено проектом, привели бы к выходу из строя блока, но не к катастрофе".
Виктор Брюханов, директор ЧАЭС. Интервью журналу "Профиль".
Фото: Юрий Косин
Пост подготовил Алекс Кульманов
Взято: varlamov.ru
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]