Трудная дорога к «Чужому»: интервью с Ридли Скоттом
В честь 40-летия культового хоррора, режиссёр вспомнил, как выбивал бюджет; кто подыскал ему Рипли и как та самая сцена чуть не обернулась катастрофой.
Про «Звёздные войны»
Премьера "Звзёздных войн", 1977г.
Если бы Ридли Скотт не побывал в 1977-ом году на премьере «Звёздных войн» – мы бы никогда не увидели «Чужого». Вместо него был бы «Тристан и Изольда».
Когда британский режиссёр приехал в Лос-Анджелес продвигать свой дебютный фильм «Дуэлянты», его приятель – продюсер Дэвид Патнэм – пригласил его в Китайский театр Граумана на новый научно-фантастический фильм студии 20 Век Фокс. Скотт слышал о фильме ещё во время его лондонских съёмок и подумал “Ну, мне пожалуй лучше сходить и увидеть его”.
“Театр просто вскипал от позитивный ожиданий. Я ещё никогда не видел столь вовлечённую аудиторию. Во Франции, где я снимал «Дуэлянтов», я прекрасно провёл время и всерьёз собирался снять следом «Тристана и Изольду». А потом я глянул «Звёздные войны» и подумал, за каким чёртом я собрался снять «Тристана…», когда этот парень делает такие фильмы? Я просто остолбенел. Я был подавлен следующие три месяца и это моя высшая форма похвалы: сначала огорчиться, а потом принять этот вызов”.
Несколько месяцев спустя Скотт показал своих «Дуэлянтов» в Каннах, где взял приз за лучший дебют. Но даже после этого у фильма всё ещё не было дистрибьютора, и Скотт взял паузу.
“И вдруг, просто из ниоткуда, мне попался сценарий «Чужого». И я по сей день не пойму, как после просмотра в Каннах «Дуэлянтов» кому-то могло прийти в голову сказать «Знаешь что? Тебе надо встретиться с этим парнем, он идеально подойдёт для «Чужого»». Вот как это произошло”.
Автор сценария Дэн О'Бэннон
«Звёздные войны» стали феноменом и кассовым хитом, и руководство студии 20 Век Фокс было готово как можно скорее дать зелёный свет другому космическому приключению. Научная фантастика вдруг стала очень привлекательной, и студия позвала продюсеров Уолтера Хилла, Дэвида Гилера и Гордона Кэррола сделать «Челюсти в космосе» из рассказа Дэна О’Бэннона и Рона Шусетта, который в оригинале звался «Звёздный зверь». История была посвящена небольшой команде синих воротничков, которая перевозила по космосу руду и получала таинственный сигнал.
Глава студии Алан Лэдд Мл. разумно решил, что не стоит искать клон героической истории Лукаса, которую аудитория и так получит снова и снова – продюсеры наперебой бились над имитациями.
“Лэдд– блестящий охотник за хорошим материалом. Взгляните на его послужной список: сначала у него был «Омен», потом «Звёздные войны», потом я, потом «Храброе сердце». Этот парень точно разбирался в хорошем материале”.
Про дизайн и Гигера
После получения на руки сценария «Чужого», Скотт вылетел в Голливуд на встречу с командой. Его не сильно заботило отсутствие в сценарии глубины; развлекательный потенциал – вот что увидел Скотт после 45 минут чтения. “Я считал, что в сценарии заложена огромная движущая сила. Но я не видел никакого развития персонажей. Всё было в духе “А потом, а потом, а потом”. Я дочитал до страницы, где было написано “А потом эта штука появляется из груди парня”. Я подумал “Так, четыре режиссёра уже отказались”.Я был пятым в списке. Очевидно, что четверо моих предшественников подумали “Что?! Это смешно!”, и просто уходили из проекта. Но я же ещё немного дизайнер, я смог себе всё представить и уже точно знал, что делать».
Скотт решил, что «Чужой» должен быть “противоположностью «Звёздных войн»: с грязными космическими кораблями, подержанными и бывшими в употреблении, которые не сверкали и не выглядели футуристичными. Я хотел двигаться в этом направлении. Я действовал подсознательно, делая дизайн наперекор тому, как были сделаны «Звёздные войны»”.
«Звёздные войны» “были романтичной историей, «Космическая одиссея» Кубрика – реалистичной”, и после просмотра этих фильмов, Скотт отметил следующее: “Впервые в жизни я осознал, что компьютеры умнее людей”. Режиссёр не был большим фанатом научной фантастики, но всё же почерпнул вдохновение из эпика Кубрика с его метафизической медитацией в космосе и нацелился на эстетику работ французского иллюстратора Мёбиуса.
Ранний дизайн корабля пришельцев. Эскиз художника Мёбиуса
“Мёбиус отправил меня в нокаут. Он, возможно, главный художник мира комиксов, которому не было равных. И я решил позвать его в проект, потому что сценарий не держался на персонажах – он держался на монстре”.
На тот момент Рипли ещё не обсуждалась как центральный персонаж фильма, и Скотт сфокусировался на чудовище.
“Я считал, что монстра надо правильно преподнести. Главной мыслью в «Изгоняющем дьявола» была одержимость. Он был первым в этом деле. После него было 19.000 версий этой одержимости. И я смотрел на «Чужого» как на первого в своём роде. Было в этой истории и самой идее что-то отвязное – одержимость тела огромным насекомым, которое откладывает в тебя яйцо и производит других насекомых. Это что-то необыкновенное”.
Ранний дизайн ксеноморфа. Эскиз художника Рона Кобба
Внешний вид чужого набросали сценарист Дэн О’Бэннон и художник Рон Кобб – получилось похоже на ракообразное, насекомое или существо из мира Лавкрафта. Одни выглядели устрашающе, другие комично.
Но ничто не смогло сравниться с дизайном Ганса Гигера, создавшего одного из самых пугающих и влиятельных творений в истории мирового кино.
Гигер в своей студии, Швейцария
“Я узнал о нём от Дэна О’Бэннона. В книге «Некрономикон» был пришелец. И я сказал «Вот же он. Дизайн готов». Я с продюсером Гордоном Кэррорлом улетел в Швейцарию, чтобы встретиться с Гигером в его доме в Цюрихе. Гигер оказался очень милым джентльменом: он показал мне свои работы и они были выдающиеся. Я предложил ему приехать поработать, на что получил ответ «Я не летаю». «Не волнуйтесь об этом», ответил я. «Мы доставим вас поездом». И он приехал из Швейцарии на поезде, и остался со мной в Шеппертон Виллидж на девять месяцев. Так всё и случилось: он не летал, и мне пришлось его выманивать”.
“В то время студия считала Гигера непристойным, грубым и откровенным, на что я ответил «И мне это нравится», из-за чего едва не потерял работу ”. Скотт настоял на своём и студия уступила.
Несмотря на то, что оригинальный дизайн пришельца и без того обеспечивал ночные кошмары, эксцентричный художник настаивал на его улучшении. “Он всё твердил, «Я могу сделать ещё лучше», на что я отвечал «Не, вот же оно. Лицехваты, грудоломы, яйца – всего достаточно. А ещё я хочу, чтобы ты сделал дизайн корабля и планеты. Оставь пришельца, мы к нему всегда сможем вернуться». Думаю, он и сам понимал это. Но ему нужно было заняться другой работой. Я и сам занимался дизайном, а потому знал, что он один не может со всем справиться”.
Начался пре-продакшен, и Скотт отправился в Лондон, где занялся созданием визуальной карты истории.
Раскадровка фильма, работы Ридли Скотта
“Я довольно оперативен и продвигаюсь весьма быстро. Следующие три-четыре недели я делал раскадровки. В то время бюджет оценивался где-то в $4млн., я поехал в Лос-Анджелес и повёз с собой весь фильм, нарисованный мной покадрово. В конце встречи бюджет подрос до $8.2 млн. и в этом вся сила рисования. Если ты знаешь, чего хочешь, знаешь что делать и если ты это можешь нарисовать – это очень, очень помогает”.
Про подбор актёров
Когда дело дошло до подбора актёров, Скотт честно признался, что не разбирается в голливудской тусовке и хочет просмотреть как можно больше кандидатов. Мэрил Стрип предложили сыграть роль Рипли, которая к тому моменту превратилась из мужского персонажа в женский, что было весьма прогрессивным шагом для того времени и для царивших в кино архетипов. Стрип из проекта выбыла, поскольку её жених – актёр Джон Кэзэл, известный по лентам «Собачий полдень» и «Крёстный отец 2» – скончался от онкологии.
Экипаж буксира Ностромо
Приглашая актёров вроде Тома Скеритта, Вероники Картрайт, Яфета Котто, Йена Холма, Джона Хёрта и Гарри Дина Стэнтона исполнять роли членов экипажа Ностромо, Скотт хотел, чтобы они сами брали на себя всю черновую актёрскую работу, а в это время он бы разгребал огромные производственные задачи. Но подбор актёров затягивался, т.к. Скотт весьма педантичен в своих поисках: “Если я работаю с актёрами, то перед встречей с ними я стараюсь просмотреть как можно больше их работ, и когда они войдут в дверь – я уже буду знать, с кем имею дело”.
Команда по кастингу трудилась не покладая рук, но Скотт лишь насмехался: “Думаю, я сводил их с ума, говоря «Не, не, не, да, да, да, ага». А потом… я, возможно, ошибаюсь, но вы можете сами у него спросить, он будет счастлив – нам позвонил Уоррен Битти и сказал “Слушай, я видел её на театральной сцене – вы тоже должны её увидеть”. Думаю, так всё и было. Потому что следующее, что я помню – в комнату вошла она, и она была под метр восемьдесят, а я рядом с ней просто гном какой-то. Так я и встретил Сигурни”.
Скотт был визионер с дизайнерским прошлым, который не боялся сам встать за камеру, он много внимания уделял мизансценам, а не проработке мотивации персонажей, что вызывало трения с некоторыми актёрами.
“С некоторыми я не поладил. Я твердил «Если оно словит тебя – оторвёт твою голову. Вот тебе мотивация». Я был холоден и говорил «Мне не интересно, откуда ты, кем были твои родители» и прочая чушь. Я не допускал таких бесед и актёрам это не нравилось. Но ведь именно я был в ответе за фильм”.
Про хитрости на съёмках
Несмотря на удвоенный бюджет, Скотт всё ещё старался уместить своё видение в финансовые рамки, используя творческий подход там, где нужно было создать иллюзию.
Для сцены с Космическим Жокеем был сделан “окаменелый” макет, который могли вращать на 360 градусов, установив на диск. Это давало больше углов для съёмки и позволяло не строить полноразмерный макет Дереликта. А вот посадочная площадка для Ностромо просто не отражала размеров корабля, потому Скотт придумал схему обхода перспективы.
Сыновья Скотта Джейк и Люк в мини-костюмах Кейна и Далласа
“Если ты дизайнер, какого бы размера ни была вещь – она всегда будет казаться не достаточно большой. Я пошёл глянуть на шасси Ностромо: высота потолков в студии была метров 15 и я такой «Недостаточно». А мне в ответ «Погоди, тут 15 метров!», а мне не важно – мало и всё. Поэтому мы сделали три скафандра, надели их на сына оператора и двух моих сыновей, и спустили на подъёмнике вдоль стойки шасси. И внезапно она уже выглядела 25-метровой. Сработало! У нас были этакие движущиеся миниатюры”.
Про сцену с грудоломом
Все, кто видел «Чужого» или хотя бы слышал о нём, знают, что сцена с грудоломом – гвоздь программы. Скотт в деталях вспомнил, как маленькая ошибка едва не стоила фильму неподдельной реакции актёров в сцене, которую сняли одним дублем.
За кадром сцены смерти первой жертвы Чужого, снятой одним дублем
“На площадке в то утро работало 4 или 5 камер, всюду кабели и пневмопровода, которые должны были разбрызгать кровь. Я знал: сделаем это раз – и наша белая декорация будет уничтожена, уйдёт недели две, чтобы её отмыть. Второго шанса не было. Я расположил всё и всех так, как считал нужным; а бедняга Джон Хёрт лежал там под столом под этой искусственной грудной клеткой. Мы начали снимать и я, честно, скрестил свои пальцы”.
Началась съёмка, и Скотт быстро понял – что-то идёт не так.
“Футболка не порвалась. Она немного вздулась и опала. Я закричал «Снято! Снято! Снято!», и все начали смеяться. Но смех был нервным – никто ничего не понял. Я вернулся и сказал «Покинуть площадку!» и все ушли. Я вскарабкался на Джона – бедняга всё ещё лежал там – надрезал футболку, чтобы она порвалась, когда пришелец начнёт прорываться. Мы попробовали ещё раз. Всё вышло идеально”.
Про источник вдохновения, монтажные ножницы и борьбу со студией
Монтажёр-дебютант Терри Ролинс – работавший музыкальным редактором над фильмом Скотта «Дуэлянты» – смонтировал сырой вариант фильма длиной в 140+ минут. Не считая удалённой сцены со Скериттом-коконом (Скотт вернёт её намного позже в свою режиссёрскую версию), студия хотела избавиться от других жестоких сцен, чтобы выйти на известный хронометраж в 117 минут. Скотт спокойно согласился, избрав подход к «Чужому» как к примеру хоррора ’70-ых, где страх нагнетается без бочек крови.
"Техасская резня бензопилой" сильно повлияла на Скотта
“… Меня очень трудно напугать. Когда я готовился к съёмкам, я посмотрел «Техасскую резню бензопилой» в маленьком кинозале студии Фокс. Было жутко и я испугался до усрачки. Я потом пошёл на ланч и не смог откусить от гамбургера ни куска. Люди едят людей, много насилия – это равносильно крови, я думаю. И вот честно, в чём разница? Но Тоуб Хупер (прим. – режиссёр «Техасской резни…») проделал отличную работу, и для меня было вызовом сказать «Как я могу сделать так же страшно?». ”
О сырой версии монтажа Скотт сказал так: “Может фильм и был длинноват, но мы знали, что сделали что-то особенное. Было в нём что-то устрашающе масштабное”. Когда дело дошло до релиза фильма, Скотту пришлось бороться с прокатной стратегией студии. “Они хотели много предпоказов. Я не знаю, зачем. Фильм работал как сукин сын. А потом они отложили релиз на 6 недель, что сильно озадачило меня: они твердили, что фильм особенный и требует особого отношения. Понятия не имею, кто так считал. С таким фильмом единственная возможная зацикленность – не колебаться и бросаться на него. Но задержка была, я немного злился из-за этого. Я хотел, чтобы его выпустили немедленно. Со «Звёздными войнами» ведь было так же. Они с ними очень осторожничали, откладывали релиз, а потом выпустили на 72-ухкопиях. Что?!? Вот как всё было в те дни”.
Но предпоказы определённо сработали: всё громче звучали истории о зрителях, которые кричали, выбегали из-зала и даже теряли сознание. “Неплохой дурдом, мне нравится”, сиял от счастья Скотт.
Холл кинотеатра в день премьеры, 1979г.
Ровно через два года после своего визита в Китайский театр Граумана на показ «Звёздных войн», 25 мая 1979-го года «Чужой» вышел в ограниченный прокат. Фильм заработал $60млн дома и ещё $100 млн по всему миру. Пока взволнованная аудитория отвечала воплями на беспощадное напряжение и изобретательность смеси хоррора и научной фантасики, критики пустились искать в фильме социально-политические темы, которые есть во всех главных научно-фантастических фильмах. Но Скотт настаивает, что во время работы над фильмом он был далёк от любых параллелей. “Честно, никогда об этом не думал. Людей непросто напугать. И если задача – напугать ради веселья, это уже какой-то аттракцион”.
Про потерю приватности и самый большой урок
После премьеры, «Чужой» не только стал частью поп-культуры, но и породил множество отсылок к себе, фильмов рип-оффов и пародий. Но такой успех стоил Скотту приватности.
“Ты не представляешь, что стал знаменит, пока люди не начинают общаться с тобой как-то странно, подходят к тебе на улице. К этому нужно привыкнуть. Это происходит и никто этого не любит. Кто-то даже пытается избегать этого”.
А вот на коммерческую неудачу своего следующего фильма Скотт смотрит как на сейсмосдвиг в траектории своей карьеры.
Харрисон Форд и Ридли Скотт на съёмках "Бегущего по лезвию"
“«Бегущий по лезвию» стал для меня самым большим уроком. Я знаю, что ничего не знаю. Правильно? Тебе кажется, что ты на коне. И знаешь что? Ничего подобного. Так что это хороший жизненный урок. Научил меня смотреть на всё философски. И в конце рабочего дня, делая то, что я делаю ради заработка, ты должен быть своим главным критиком. Другими словами, ты должен быть сам доволен тем, что сделал. И кто бы что ни говорил – это просто чьё-то мнение, не больше. Поэтому я так редко читаю прессу – это причиняло боль так много раз. Нельзя позволить дискредитировать то, чем ты занимаешься. Вот вам хороший совет: сохраняйте голову на плечах. Всё как у художников: ты корпишь над чем-то, а потом кто-то заявляет «Мусор!», а ты такой «Что, правда?». Не допускайте этого. Думайте только о рисовании”.
Про новые фильмы о Чужом
Через тридцать лет Скотт вернулся в созданную им вселенную с фильмами «Прометей» и «Чужой: Завет», которые полярно разделили критиков. Он признался, что опыт работы над этими приквелами заставил учитывать отзывы фанатов, но тут важно осознавать, что оригинал не удастся превзойти. “Навсегда останется только один. Это как делать сиквел для «Космической одиссеи». Вы не сможете. При всём уважении к «Звёздным войнам», лучший фильм серии – тот, что снял сам Лукас. Он уникален. Он был для меня абсолютно прекрасен. Самая честная история из всех честных историй в космосе. И пытаться продолжать – серьёзный вызов. С «Чужим» то же самое”.
“Интересно ещё вот что: я никогда не просил делать сиквел. Наверное, я был слишком жёсткий, когда делал первую часть, и моего возвращения никто не хотел. Да я и сам был не в том настроении. Так что даже если бы позвали – не согласился бы”.
Размышляя о ближайшем будущем франшизы, которой теперь владеет Дисней, Скотт подтвердил, что обсуждения идут, но предупредил: если сама основа проекта не изменится – подобно тому, как меняется ксеноморф – шутка не сработает.
“Ты доходишь до точки, когда говоришь «Окей, мы в тупике». Думаю, «Чужой против Хищника» был глупой идеей. Не уверен, был он успешен или нет, не знаю. Но это каким-то образом подкосило Чужого. И я заявил тогда «Вы можете его воскресить, но нужно вернуться к старту и делать приквел, если хотите». Так получился «Прометей», который на самом деле не плох. Но в нём нет чужого, кроме малыша, что появился в конце и показал собой некую возможность. У него силуэт чужого, так? Чужой уникальным образом связан с природой. Его идея родилась благодаря древесному жуку, что откладывает яйца в другое насекомое, которое станет носителем для нового создания. Это отвратительно. Но это так. И это уже нельзя повторять раз за разом, потому что шутка уже не смешная”.
Вот уже 40 лет Скотт связан с франшизой, и режиссёр настаивает, что только свежий взгляд и минимум ностальгии могу обеспечить истории новую жизнь в будущем. “Двинемся дальше, оставим прошлое позади и посмотрим, во что это разовьётся. И сейчас мы как раз ищем такие пути развития”.
Перевод и редактирование:
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Тёмная Звезда: Ганс Гигер и его миры
Подборка фильмов-клонов "Чужого" Ридли Скотта
История создания "Бегущего по лезвию"
Про неснятый мультфильм о Ксеноморфах
Как снимали "Нечто" Джона Карпентера
"Чужой": интересные факты о фильме
