Ночная жизнь Кейптауна на снимках Билли Монка
---
Вышибала и по совместительству фотограф из Кейптауна не дождался всемирной славы — он погиб по дороге на свою первую выставку. За несколько лет он успел создать внушительный архив ночной жизни Кейптауна с ее угаром. О черно-белых снимках, по сравнению с которыми меркнут любые пленки с современных рейвов, рассказывает Александр Ляпин.
Билли Монка трудно назвать фотографом: он стал знаменитым благодаря фотографии, но во многом случайно.
Он жил в Кейптауне — портовом городе ЮАР, городе красных фонарей; был вором, мошенником, ныряльщиком за алмазами, моделью, браконьером, работал продавцом обуви и официантом в вегетарианском ресторане, был вышибалой и слыл ненасытным бабником, любил выпить и подраться. К фотографии Билли приобщился совершенно случайно в 1967 году, во время работы вышибалой в ночном клубе Catacombs Club — подравшись с задиристым японским моряком. Моряк попытался отбиться фотоаппаратом, и Билли забрал камеру.
Больше Монк не избивал до полусмерти посетителей клуба (к великой радости хозяина), а пьянствовал с ними и снимал во всевозможных позах и состояниях на маленькую камеру Pentax 35 мм, заряженную черно-белой пленкой Ilford FP4.
Днем Catacombs Club был обычным магазином товаров для домашних животных, но ночью превращался в настоящий притон. Это было заведение для низших слоев общества со всеми артефактами: жуткой грязью, облупленными испачканными блевотиной стенами, битой стеклянной посудой на полу, дешевым алкоголем и кока-колой. Хорошо, что фотографии не передают запахи, а то зритель задохнулся бы.
Здесь отрывались иностранные моряки, всякие темные и опасные личности, местные чиновники, богатые старички, проститутки, геи, лесбиянки. Билли Монка эти люди любили, так как он был веселым и общительным, мог угостить бренди и выпить за компанию. Заходили сюда и местные аристократы: они трогали девушек, надев перчатки, пили коньяк и манерно позировали шустрому пьяному фотографу, задирая ноги на стол. Иногда наведывались полицейские — следили за порядком.
Эмульсия пленки как губка впитывала атмосферу, насыщенную алкоголем и сексуальностью. На снимках Монка — короткие юбки, пышные начесы, полные измазанные помадой губы, влажные от похоти глаза. Посетители пляшут на столах, самозабвенно впиваются друг другу в рот, отрубаются от избытка выпитого, смеются, обнажают грудь — все это, кажется, должно происходить хотя бы для того, чтобы быть сфотографированным. Бывший вышибала остервенело жал на кнопку, умело и с юмором фиксируя происходящее в подземелье.
Одна из причин, по которой изображения Монка продолжают увлекать, — это, безусловно, их наивность. Они сделаны соучастником события, по-родственному. От них не пахнет политикой: Монк не снимал символов режима, как, например, Голдблатт. Билли был простым искренним бытописателем, а заодно антропологом и этнографом. Персонажей его фотографий можно смело назвать «типы ночного Кейптауна» и иллюстрировать ими научные издания по социологии, криминалистике и истории моды.
В ЮАР тогда действовала политика апартеида, из-за которой цивилизованный мир объявил стране бойкот. Как люди (в том числе белые) живут в Южно-Африканской Республике — что пьют, с кем спят, как развлекаются, — было неизвестно. Монк показал полукриминальный мир портового города. Чернокожих людей на фотографиях нет (их в Кейптауне почти не было — чернокожих выселили в специальные резервации), но есть арабы, японцы, филиппинцы, корейцы, другие представители азиатских стран, которых закон приравнивал к белым.
Билли, судя по всему, ничего не снимал, кроме пьяной движухи в ночном баре: ни пейзажей, ни уличной фотографии. Последний кадр он сделал в 1969 году. В моду вошли камеры Polaroid, а Монку они не нравились — и он решил оставить занятие фотографией. Потом он работал в мебельном магазине и ресторане, нырял за алмазами. Женился и стал отцом.
В 1979 году бывшую фотостудию Монка снял фотограф Жак де Вилье — и обнаружил там негативы Билли. Они были сложены в конверты и аккуратно подписаны: дата, время, имена. Де Вилье был поражен увиденным — это же сокровище, такого в ЮАР никто не снимал. Даже Дэвид Голдблатт признался, что не ожидал увидеть подобные картинки: «Уникальная работа, очень сложная, но фотограф справился — мы имеем полное впечатление о сфотографированном предмете. Композиция всегда слаженная, фокусировка четкая». Де Вилье и Голдблатт связались с Монком и получили разрешение на выставку.
В 1982 году выставка прошла в Йоханнесбурге. Монк решил съездить посмотреть, как выглядит экспозиция, но не успел: по пути он был убит в бытовой ссоре двумя выстрелами из винтовки 22-го калибра. Желтые газеты писали, что кровь, вырвавшаяся из ран Билли Монка, не разлетелась красивым фонтаном, как в детективных фильмах, а впиталась в новую куртку Монка, которую он купил накануне для поездки на выставку.
Как-то между съемками в Catacombs Club Билли пооткровенничал с кем-то из друзей: «Вот увидишь, с фотографией у меня все получится. Они будут говорить о моих снимках еще долго после того, как меня не станет». И оказался прав.
© и ©
Билли Монка трудно назвать фотографом: он стал знаменитым благодаря фотографии, но во многом случайно.
Он жил в Кейптауне — портовом городе ЮАР, городе красных фонарей; был вором, мошенником, ныряльщиком за алмазами, моделью, браконьером, работал продавцом обуви и официантом в вегетарианском ресторане, был вышибалой и слыл ненасытным бабником, любил выпить и подраться. К фотографии Билли приобщился совершенно случайно в 1967 году, во время работы вышибалой в ночном клубе Catacombs Club — подравшись с задиристым японским моряком. Моряк попытался отбиться фотоаппаратом, и Билли забрал камеру.
Больше Монк не избивал до полусмерти посетителей клуба (к великой радости хозяина), а пьянствовал с ними и снимал во всевозможных позах и состояниях на маленькую камеру Pentax 35 мм, заряженную черно-белой пленкой Ilford FP4.
Днем Catacombs Club был обычным магазином товаров для домашних животных, но ночью превращался в настоящий притон. Это было заведение для низших слоев общества со всеми артефактами: жуткой грязью, облупленными испачканными блевотиной стенами, битой стеклянной посудой на полу, дешевым алкоголем и кока-колой. Хорошо, что фотографии не передают запахи, а то зритель задохнулся бы.
Здесь отрывались иностранные моряки, всякие темные и опасные личности, местные чиновники, богатые старички, проститутки, геи, лесбиянки. Билли Монка эти люди любили, так как он был веселым и общительным, мог угостить бренди и выпить за компанию. Заходили сюда и местные аристократы: они трогали девушек, надев перчатки, пили коньяк и манерно позировали шустрому пьяному фотографу, задирая ноги на стол. Иногда наведывались полицейские — следили за порядком.
Эмульсия пленки как губка впитывала атмосферу, насыщенную алкоголем и сексуальностью. На снимках Монка — короткие юбки, пышные начесы, полные измазанные помадой губы, влажные от похоти глаза. Посетители пляшут на столах, самозабвенно впиваются друг другу в рот, отрубаются от избытка выпитого, смеются, обнажают грудь — все это, кажется, должно происходить хотя бы для того, чтобы быть сфотографированным. Бывший вышибала остервенело жал на кнопку, умело и с юмором фиксируя происходящее в подземелье.
Одна из причин, по которой изображения Монка продолжают увлекать, — это, безусловно, их наивность. Они сделаны соучастником события, по-родственному. От них не пахнет политикой: Монк не снимал символов режима, как, например, Голдблатт. Билли был простым искренним бытописателем, а заодно антропологом и этнографом. Персонажей его фотографий можно смело назвать «типы ночного Кейптауна» и иллюстрировать ими научные издания по социологии, криминалистике и истории моды.
В ЮАР тогда действовала политика апартеида, из-за которой цивилизованный мир объявил стране бойкот. Как люди (в том числе белые) живут в Южно-Африканской Республике — что пьют, с кем спят, как развлекаются, — было неизвестно. Монк показал полукриминальный мир портового города. Чернокожих людей на фотографиях нет (их в Кейптауне почти не было — чернокожих выселили в специальные резервации), но есть арабы, японцы, филиппинцы, корейцы, другие представители азиатских стран, которых закон приравнивал к белым.
Билли, судя по всему, ничего не снимал, кроме пьяной движухи в ночном баре: ни пейзажей, ни уличной фотографии. Последний кадр он сделал в 1969 году. В моду вошли камеры Polaroid, а Монку они не нравились — и он решил оставить занятие фотографией. Потом он работал в мебельном магазине и ресторане, нырял за алмазами. Женился и стал отцом.
В 1979 году бывшую фотостудию Монка снял фотограф Жак де Вилье — и обнаружил там негативы Билли. Они были сложены в конверты и аккуратно подписаны: дата, время, имена. Де Вилье был поражен увиденным — это же сокровище, такого в ЮАР никто не снимал. Даже Дэвид Голдблатт признался, что не ожидал увидеть подобные картинки: «Уникальная работа, очень сложная, но фотограф справился — мы имеем полное впечатление о сфотографированном предмете. Композиция всегда слаженная, фокусировка четкая». Де Вилье и Голдблатт связались с Монком и получили разрешение на выставку.
В 1982 году выставка прошла в Йоханнесбурге. Монк решил съездить посмотреть, как выглядит экспозиция, но не успел: по пути он был убит в бытовой ссоре двумя выстрелами из винтовки 22-го калибра. Желтые газеты писали, что кровь, вырвавшаяся из ран Билли Монка, не разлетелась красивым фонтаном, как в детективных фильмах, а впиталась в новую куртку Монка, которую он купил накануне для поездки на выставку.
Как-то между съемками в Catacombs Club Билли пооткровенничал с кем-то из друзей: «Вот увидишь, с фотографией у меня все получится. Они будут говорить о моих снимках еще долго после того, как меня не станет». И оказался прав.
© и ©
Взято: dymontiger.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]