БАУБО И АНАСИРМА. История неприличных жестов.
Один из древнегреческих мифов сообщает, что воспылавший страстью бог подземного царства Гадес похитил прекрасную Персефону (рим. Прозерпину), дочь богини земли Деметры. Мать всего сущего впала в глубокое отчаяние, близкое к умопомешательству. Она пустилась по миру в мучительные поиски дочери. Однако, они очень долго не давали результата. Доведенная до крайности Деметра прокляла все земное плодородие. Из-за ее проклятий у женщин перестали рождаться дети, нивы перестали плодоносить, а небеса не давали живительной влаги.
Однажды, когда надежды на спасение дочери уже почти совсем иссякли, Деметра оказалась в заброшенной деревеньке, неподалеку от Элевсина. Она присела в прохладной тени возле колодца, остужая натруженные дорогой ноги. Вдруг, к ней подошла незнакомая женщина и угостила ее кикеоном — дурманящим напитком из ячменя и мяты. Деметра по-началу отказалась пить. Тогда незнакомка начала танцевать перед ней, виляя бедрами и тряся грудями. Ее движения были такими вызывающими, а речи такими непристойными, что Деметра невольно засмотрелась, приняла чашу, а потом от души рассмеялась. Этот смех излечил богиню от тоски и дал ей силы для дальнейших поисков, которые в конце концов увенчались успехом. Персефона вернулась к матери, а мир снова наполнился жизнью.
Спасительницу звали Баубо. По одной из версий, она была царицей, матерью Триптолема, одного из жрецов священных Элевсинских мистерий. Позднее греки обожествили Баубо и даже воздвигнули в ее честь храмы. Культ Баубо — бесстыдной богини (dea impudica) просуществовал несколько столетий, пока не был погребен под руинами новых идолов. По другой версии, женщину из Элевсина звали Ямба, она была служанкой в доме царя Келея. От имени Ямбы произошло название стихотворного метра ямб, считавшегося легкомысленным и несерьезным. С тех пор Ямба олицетворяет неприличную речь, а Баубо — неприличные жесты.
Керамические изображения Баубо в виде женской фигуры с головой, расположенной на уровне таза во множестве обнаружены при раскопках города Приена на западном побережье Малой Азии. Аналог Баубо существует также в средневековом японском фольклоре. В истории и культуре образ Баубо прежде всего отражает грубую женскую сексуальность.
В истории культуры жест Баубо известен также как анасирма
/Anásyrma; греч. ανάσυρμα, букв. задирание юбки/. Далеко не всегда он имел эротическую направленность. Очень часто носил ритуальный характер, выполнял функции оберега, спасал от сглаза и даровал удачу. Терракотовые фигурки анасирмы, относящиеся к V-IV в.в. до н.э. во множестве обнаружены при раскопках Афин. По словам историка Аполлодора, анасирма широко использовалаь в культах Деметры и Диониса, во время Элевсинских мистерий.
«Он пишет, что Карло совершает «обряд анасирмы». Речь идет о демонстрации женских гениталий божеству, с целью вызвать его благосклонность и смех, а по некоторым легендам, и предотвратить жуткие космические катаклизмы. Характерный пример анасирмы приводит Геродот, рассказывая о празднике в честь египетской богини-кошки Бастет в городе Бубастисе, в дельте Нила.» Э.Треви. Кое-что из написанного.
В средневековой Ирландии женщины обнажали гениталии перед неприятельским войском с целью обратить его в бегство. С помощью анасирмы земледельцы на Балканах пытались остановить засуху или проливной дождь. В одной из басен Ж.Лафонтена дьявол испугался женщины, задравшей юбку. Возможно, шотландская традиция ношения муж. юбок (килтов) на голое тело также является отголоском анасирмы.
Жест Баубо был прекрасно известен на Руси: «Дарья в распахнутой кофте стояла лицом к нему; закинув за голову руки, поправляла волосы. На нее из щели в стене мякинника падал кровяной закатный луч.
— Тут вот, батя, что-то… Подойди-ка, глянь, — говорила она, перегибаясь набок и воровски, из-за плеча свекра, поглядывая на распахнутую дверь.
Старик подошел к ней вплотную. Дарья вдруг вскинула руки и, охватив шею свекра, скрестив пальцы, пятилась, увлекая его за собой, шепча:
— Вот тут, батя… Тут… мягко…
— Ты чегой-то? — испуганно спрашивал Пантелей Прокофьевич.
Вертя головой, он попытался освободить шею от Дарьиных рук, но она притягивала его голову к своему лицу все сильнее, дышала в бороду ему горячим ртом, смеясь, что-то шепча.
— Пусти, стерва! — старик рванулся и вплотную ощутил тугой живот снохи.
Она, прижавшись к нему, упала на спину, повалила его на себя.
— Черт! Сдурела!.. Пусти!
— Не хочешь? — задыхаясь, спросила Дарья и, разжав руки, толкнула свекра в грудь. — Не хочешь?.. Аль, может, не могешь?.. Так ты меня не суди!.. Так-то!
Вскочив на ноги, она торопливо оправила юбку, обмела со спины мякинные ости и в упор выкрикнула ошалевшему Пантелею Прокофьевичу:
— Ты за что меня надысь побил? Что ж, аль я старуха? Ты-то молодой не таковский был? Мужа — его вон год нету!.. А мне, что ж, с кобелем, что ли? Шиш тебе, хромой! Вот на, выкуси!
Дарья сделала непристойное движение и, играя бровями, пошла к дверям.» М.Шолохов. Тихий Дон.
Источник: Александр Сосновский «Словарь доктора Либидо».
Взято: foto-history.livejournal.com