Лиззи, жертвенный агнец любви и искусства

Оскар Уайльд был прав, когда писал, что жизнь подражает искусству гораздо больше, чем искусство подражает жизни. Если вы сомневаетесь, прочитайте недолгую, несчастную карьеру Элизабет Элеоноры Сиддалл, которая в разное время была музой, ведущим светом и жертвенным агнцем Прерафаэлитов.

В 1848 году, когда пролетарии всего мира занялись объединением, трое молодых английских художников -Данте Габриэль Россетти, Уильям Холман Хант и Эверетт Милле — объявили другую революцию.



Они стали Братством прерафаэлитов и ясно дали понять, к чему стремились в своей работе. Их кумиром был Боттичелли, наполнявший холсты ярким цветом и горячей страстью.
И прерафаэлиты старались передать необычный вид красоты, возвышенный и хрупкий.



Они специализировались на рисовании обреченных девиц мифа и поэзии: Беатрис, Прозерпина, Леди Шалотт.

Поэтому неудивительно, что Офелия Милле (1851–1852 гг.) стала признанным символом и эталоном прерафаэлитов. В Акте IV Гамлета Шекспира, Офелия, отвергнутая любовница Гамлета, утонула в реке:

Вы помните поваленную иву,
Которая полощет над ручьем
Свою листву?.. Офелия туда
Пришла в венке - в нем были маргаритки,
Яснотка да кукушкин горицвет,
...
Едва взошла на ствол,
Желая и его венком украсить,
Завистливый сучок и подломился.
В цветах она упала в тот поток,
...
Но долго это длиться не могло:
Намокло платьице, отяжелело ...

Шекспир как будто предложил идеальную сцену для Милле: пасторальную, ужасающую, сюрреалистическую, с легким запахом эротики.

Чтобы запечатлеть мгновение до того, как Офелия погибнет, Милле жил пять месяцев на берегу реки.
Ветер, дождь, мухи и один вердикт: «Конечно, рисование картины при таких обстоятельствах, - писал он в то время, - было бы большим наказанием для убийцы, чем повешение».



Но Милле был не единственным, кто пострадал от попыток проникнуться романтикой смерти Офелии.

Ему все еще была нужна Офелия, и он нашел ее в Элизабет Сиддалл., Сиддалл выросла, читая Шекспира и сочиняя грустную поэзию в стиле лорда Теннисона, который был кем-то вроде почетного прерафаэлита. Она работала в магазине головных уборов, и в вечерами рисовала, когда встретила Уолтера Деверелла, отчаянно нуждавшегося в молодой, красивой натурщице для образа Виолы.

Сиддалл познакомилась с большинством других известных прерафаэлитов, хотя они, казалось, больше интересовались ее внешностью, чем ее поэзией.



Россетти, увидев ее, был потрясен. Он стал ее мужем в 1860 году, восхищался ее «медными волосами» и светлой плотью, которая выглядела «как будто под белой кожей лежат розы».



Но вернемся к истории создания  образа Офелии.
Для нее Сиддалл провела пять месяцев в ванне в течение многих часов. Чтобы рисовать без перерыва, Милле устроил специальные нагревательные лампы, нагревающие воду.

Однажды лампы погасли, и Лиззи потеряла сознание в совсем остывшей воде и погрузилась на дно ванны – стала тонуть. Только тогда Милле очнулся.

Вскоре после этого Сиддалл заболела воспалением легких – в викторианской Англии не было шуток.

Болезнь оказалась настолько серьезной, что ее отец потребовал, чтобы Милле заплатила 50 фунтов стерлингов (без смеха) за ее медицинские расходы.

Милле Очаянно торговался и, наконец, согласился на меньшую сумму, установив схему, которая будет действовать до конца жизни Лиззи: она снова и снова будет жертвовать своим здоровьем и счастьем ради успеха художника, никогда не получая много взамен.



Даже критик Джон Раскин – это самый громкий трубач прерафаэлитов выразил сомнения: Он писал он Милле, - «не должен ли ты рисовать чистую природу, а не тот заросший уголок, за проволокой в ​​саду, - рай для прислуги?»
(Он, кстати, критик или оригинальный тролль?)

Но через несколько десятилетий картина стала рассматриваться как жемчужина карьеры Миллеса, и сегодня трудно представить движение прерафаэлитов без нее.

То же самое можно сказать и о Сиддалл. За десятилетие, предшествовавшее ее смерти, она не просто работала моделью для других художников; она тоже рисовала, рисовала и, прежде всего, писала.

Вместо того, чтобы просто повторять прерафаэлитские тропы в своей работе, она жила и дышала этими тропами, чувствуя их мучительные противоречия воочию.



На самом деле одна из самых поразительных вещей в Лиззи Сиддалл - насколько близко ее трагедия напоминает трагедию Офелии. Скорбя о своем убитом отце и отвергнутом молчаливым Гамлетом, Офелия обречена на смерть за кулисами, она сноска в чужой истории.



Лиззи встретила Россетти в 1850 году и почти сразу стала его любовницей. Постепенно она становилась все более неуверенной в себе и мучалась вопросом, что он сделает с ней, когда ее красота угаснет.

Она похудела. Она потеряла ребенка. Она даже потеряла, по странной просьбе своего мужа, одну из Л своей фамилии. В 1862 году, через несколько месяцев после выкидыша, она выпила слишком много лауданума (лекарство, в которое входит опиум – универсальное успокоительное и пр для викторианских женщин) и потеряла в 32 года свою жизнь.



Лиззи, возможно, реально покончила с собой - легенда гласит, что Розетти сжег предсмертную записку, чтобы избежать скандала - или она, возможно, совершила роковую ошибку, пытаясь заглушить боль депрессии.

Почти три десятилетия спустя Уайльд опубликовал «Дориан Грей», сатиру чистого, неразделенного эстетизма, вдохновлявшего прерафаэлитов.

Заглавный персонаж - бездушный молодой человек, так любящий красоту ради красоты, что надеется никогда не состариться.
Он соблазняет женщину из рабочего класса со светлой кожей и прекрасными медными волосами, которую его друг сравнивает с Офелией; когда ему становится скучно от нее, она убивает себя. Женщину зовут Сивилла.



Во время похорон Россетти с рыданиями положил в гроб Лиззи единственную тетрадь со своими стихами, поклявшись больше не слагать виршей.

Много лет Габриэль говорил, что дух Лиззи посещает его каждую ночь.
Через семь лет после смерти жены ему предложили опубликовать сборник со стихами. Тут-то он и вспомнил, куда положил единственный экземпляр тетради.

Под покровом ночи покой Лиззи был потревожен. Габриэль нанял гробокопателей. Потом они рассказали, что прах истлел и весь гроб был заполнен золотыми, божественной красоты волосами. А Россетти радовался, что тетрадь со стихами почти не пострадала. Как он выразился в письме к другу, «только в нескольких местах страницы изъели черви».

Братство прерафаэлитов, по крайней мере первый его состав, распалось довольно быстро.

Мой Фейсбук
Мой Яндекс Дзен
Подписывайтесь!

Взято: tanjand.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle