Ягд-пантера. 1945 г.
---
"Мы были сильно недовольны, когда вместо обещанных и привычных нам танков "Пантера" получили лишь "Ягд-Пантеры", которые в неразберихе последних дней так и не попали по назначению в какой-нибудь самоходно-артиллерийский батальон.
Но в конце концов нам пришлось ознакомиться с этими машинами получше. Они не имели вращающейся башни, поэтому наводить пушку на цель приходилось грубо, поворачивая всю машину, а сидеть приходилось почти снаружи. Однако, с другой стороны, этот колосс из низкокачественной стали имел превосходную 88-миллиметровую пушку с огромной пробивной силой, поистине сказочной дальностью и точностью стрельбы. Так что, познакомившись со всеми преимуществами "Ягд-Пантер", мы очень быстро привыкли к ним. А скоро нам представилась возможность испытать их в деле.
Это было в конце февраля 1945 года. Южнее Прёйсиш-Штаргарда с тремя "Ягд-Пантерами" я должен был прикрывать отступление гренадеров к новому тыловому рубежу обороны. На фоне темного неба выделялись только земляные насыпи, покрытые свежим снегом, - это были брошенные немецкие позиции.
Я со своей самоходкой стоял на окраине небольшого местечка, спрятавшись за навозной кучей так, чтобы можно было обозревать окрестности. Плоская башня нашей машины только чуть-чуть торчала из-за нее.
Позади меня стояла самоходка обер-фельдфебеля Дема и еще одна "Ягд-Пантера". У обеих почти не было боеприпасов. А без снарядов они были для меня только лишним грузом. Я приказал им отойти немного назад.
Когда медленно рассеялся туман, прямо перед нами, на холме, мы явственно увидели два советских танка, которые неторопливо приближались к нам. Когда они приблизились на расстояние около 1200 метров, мы смогли различить, что это были не "Т-34", не "КВ-1", а танки американского образца. По опыту я знал, что подбить их с этого расстояния не составит труда. Нам удалось поджечь оба, и больше уже "иваны" не пытались сунуться сюда.
Деревню охраняла группа танкистов, оставшихся без своих машин. Так что я мог не ждать никаких неожиданностей ни справа, ни слева. Это было очень кстати, так как обзор из танка очень узкий и обычно не видишь, что творится вокруг - нельзя же иметь глаза со всех сторон.
Примерно через полчаса после этой дуэли я снова услышал шум танковых дизелей где-то справа и спереди, на расстоянии километра, и скоро увидел два советских танка, которые хотели обойти деревню с тыла. Моя 88-миллиметровая пушка с такого расстояния била настолько точно, что промаха быть не могло. Вскоре оба танка были объяты пламенем.
Становилось ясно, что противник пытается нащупать слабое место для прорыва. Поэтому приходилось наблюдать за всем участком фронта, тем более что я был один на всем этом участке. Обе других "Ягд-Пантеры" были по моему распоряжению отведены в тыл, так как у них практически не было боеприпасов. Мой наводчик доложил, что у нас осталось еще 5 фугасных и 20 бронебойных снарядов.
Где-то неподалеку должен был находиться лейтенант Тауторус, мой ротный командир, со своими "Пантерами". Я доложил по радио о своем местонахождении и о нехватке боеприпасов и в ответ получил приказ продержаться как можно дольше, насколько хватит сил, так как на пехоту рассчитывать не приходится.
Тем временем, чтобы не остаться не у дел, должна была подойти пехота ближнего сопровождения. Тем более что я уже не мог наблюдать, что происходит справа и слева от меня. И как раз в это время Советы сумели приблизиться к нам тремя цепями так, что никто этого не заметил.
По мере того как я смог различить переднюю цепь, мне стало также ясно, что они преспокойно установили напротив два противотанковых орудия. Они хотят взять меня за горло? Ну что ж, я приказал зарядить пушку фугасным снарядом, дал указание наводчику и - бах! В воздух полетели куски дерева и тряпок!
Эти ребята нас попросту надули - выставили на позиции макеты орудий, чтобы спровоцировать нас открыть огонь. Хитро задумано! И мы, как последние болваны, попались на эту хитрость. Ну уж во второй раз я не поведусь на подобную шутку. Я пожалел о бесцельно израсходованном снаряде.
Я тихо, как мышь, отвел свой танк чуть-чуть назад, чтобы нас нельзя было заметить спереди. Только высунув голову из башни, мне удалось выглянуть из-за укрытия.
Мы медленно откатились назад. Почва была рыхлой, почти как болото. Развернуться здесь было невозможно. Мы могли только осторожно отходить назад метр за метром, чтобы держать в поле зрения русских, которые постепенно приходили в себя.
Мотор самоходки громко ревел от напряжения. Еще несколько метров, и мы выехали на твердую почву. Однако каждый раз, когда водитель жал на газ, гусеницы начинали буксовать. И тут вдруг я вздрогнул от ужаса: на расстоянии каких-то 300 метров от нас на окраине деревни стоял советский танк. Ему удалось проскочить незаметно для нас между домами, где наверняка не должно было быть немецких танков.
Как и должно было случиться, он заметил нас. Застыв от неожиданности, не в силах ничего поделать, я смотрел, как он медленно поворачивает башню в нашу сторону. Мы же, к сожалению, не могли сделать то же самое на своей самоходке, так как наша башня не могла вращаться.
Потом советский танк замер на месте. Любой мог безошибочно определить, что сейчас последует выстрел. "Нет! - заорал я почти инстинктивно и тут же крикнул экипажу: - Жми назад и влево! Стой! На месте направо!"
Но наши гусеницы завязли в глубокой грязи и с трудом слушались управления. Я занервничал, и мое беспокойство передалось экипажу. Заряжающий, первым почуявший опасность, напомнил: "Осталось только два бронебойных снаряда!" Сердце мое застучало. Меня это даже несколько удивило. Только водитель сразу понял, что произошло, так как он в точности выполнил мои команды и вывел танк на огневую позицию.
Против своей воли я должен был признать, что мы уже ничего не можем поделать, так как эта груда металла в луже грязи почти не слушалась управления. А пушка советского танка уже была наведена прямо на нас. Но что это, правда, или мне показалось? Она, пожалуй, нацелена чуть выше, чем надо!
По моему телу прошла дрожь. Внезапно мы получили неожиданное преимущество. Я следил за каждым движением русского, не упуская ни одной мелочи. И тут противник совершил роковую ошибку. Водитель, чтобы не терять времени, решил подвести машину ближе, так как его задняя часть слишком осела назад. В результате этого маневра его задняя часть еще больше опустилась вниз, так как грунт под ними был таким же топким, как и под нами.
За несколько секунд до того я готов был сдаться. "Ну, Герман, можешь помолиться. Сейчас с нами все будет кончено!" Но теперь я вдруг увидел шанс для нас. Только спокойно! - приказал я себе. Медленно я развернул машину. Теперь и мы были готовы к стрельбе. Пушка была направлена как раз в сторону советского танка.
Наводчик тщательно прицелился. Наш противник увязал в грязи, задняя часть все глубже уходила вниз. Мне было хорошо видно, как он всеми хитростями пытался опустить пушку ниже, но тщетно.
Вдруг я увидел, как открылся люк, и из него показался русский танкист. Что это? Очередная уловка или экипаж хочет сдаться? Мы привыкли ко всему. Но нет, я не должен рисковать! Мы выпустили наш предпоследний снаряд прямо в гусеницу танка, так, на всякий случай. Экипаж выскочил - один, второй, третий, четвертый. Все в порядке: "карашо"!
Последний снаряд был послан прямо в советский танк, и он тут же вспыхнул. После этого мы откатились назад. На четвертом году войны танк без боеприпасов гроша ломаного не стоит.
Да, на войне просто необходима удача. А еще необходимо смотреть во все глаза, а также - хорошо иметь свою "Ягд-Пантеру" и, конечно же, подготовленный экипаж!" - из воспоминаний Г. Бикса, обер-фельдфебеля и командира взвода 1-го батальона 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии вермахта.
Но в конце концов нам пришлось ознакомиться с этими машинами получше. Они не имели вращающейся башни, поэтому наводить пушку на цель приходилось грубо, поворачивая всю машину, а сидеть приходилось почти снаружи. Однако, с другой стороны, этот колосс из низкокачественной стали имел превосходную 88-миллиметровую пушку с огромной пробивной силой, поистине сказочной дальностью и точностью стрельбы. Так что, познакомившись со всеми преимуществами "Ягд-Пантер", мы очень быстро привыкли к ним. А скоро нам представилась возможность испытать их в деле.
Это было в конце февраля 1945 года. Южнее Прёйсиш-Штаргарда с тремя "Ягд-Пантерами" я должен был прикрывать отступление гренадеров к новому тыловому рубежу обороны. На фоне темного неба выделялись только земляные насыпи, покрытые свежим снегом, - это были брошенные немецкие позиции.
Я со своей самоходкой стоял на окраине небольшого местечка, спрятавшись за навозной кучей так, чтобы можно было обозревать окрестности. Плоская башня нашей машины только чуть-чуть торчала из-за нее.
Позади меня стояла самоходка обер-фельдфебеля Дема и еще одна "Ягд-Пантера". У обеих почти не было боеприпасов. А без снарядов они были для меня только лишним грузом. Я приказал им отойти немного назад.
Когда медленно рассеялся туман, прямо перед нами, на холме, мы явственно увидели два советских танка, которые неторопливо приближались к нам. Когда они приблизились на расстояние около 1200 метров, мы смогли различить, что это были не "Т-34", не "КВ-1", а танки американского образца. По опыту я знал, что подбить их с этого расстояния не составит труда. Нам удалось поджечь оба, и больше уже "иваны" не пытались сунуться сюда.
Деревню охраняла группа танкистов, оставшихся без своих машин. Так что я мог не ждать никаких неожиданностей ни справа, ни слева. Это было очень кстати, так как обзор из танка очень узкий и обычно не видишь, что творится вокруг - нельзя же иметь глаза со всех сторон.
Примерно через полчаса после этой дуэли я снова услышал шум танковых дизелей где-то справа и спереди, на расстоянии километра, и скоро увидел два советских танка, которые хотели обойти деревню с тыла. Моя 88-миллиметровая пушка с такого расстояния била настолько точно, что промаха быть не могло. Вскоре оба танка были объяты пламенем.
Становилось ясно, что противник пытается нащупать слабое место для прорыва. Поэтому приходилось наблюдать за всем участком фронта, тем более что я был один на всем этом участке. Обе других "Ягд-Пантеры" были по моему распоряжению отведены в тыл, так как у них практически не было боеприпасов. Мой наводчик доложил, что у нас осталось еще 5 фугасных и 20 бронебойных снарядов.
Где-то неподалеку должен был находиться лейтенант Тауторус, мой ротный командир, со своими "Пантерами". Я доложил по радио о своем местонахождении и о нехватке боеприпасов и в ответ получил приказ продержаться как можно дольше, насколько хватит сил, так как на пехоту рассчитывать не приходится.
Тем временем, чтобы не остаться не у дел, должна была подойти пехота ближнего сопровождения. Тем более что я уже не мог наблюдать, что происходит справа и слева от меня. И как раз в это время Советы сумели приблизиться к нам тремя цепями так, что никто этого не заметил.
По мере того как я смог различить переднюю цепь, мне стало также ясно, что они преспокойно установили напротив два противотанковых орудия. Они хотят взять меня за горло? Ну что ж, я приказал зарядить пушку фугасным снарядом, дал указание наводчику и - бах! В воздух полетели куски дерева и тряпок!
Эти ребята нас попросту надули - выставили на позиции макеты орудий, чтобы спровоцировать нас открыть огонь. Хитро задумано! И мы, как последние болваны, попались на эту хитрость. Ну уж во второй раз я не поведусь на подобную шутку. Я пожалел о бесцельно израсходованном снаряде.
Я тихо, как мышь, отвел свой танк чуть-чуть назад, чтобы нас нельзя было заметить спереди. Только высунув голову из башни, мне удалось выглянуть из-за укрытия.
Мы медленно откатились назад. Почва была рыхлой, почти как болото. Развернуться здесь было невозможно. Мы могли только осторожно отходить назад метр за метром, чтобы держать в поле зрения русских, которые постепенно приходили в себя.
Мотор самоходки громко ревел от напряжения. Еще несколько метров, и мы выехали на твердую почву. Однако каждый раз, когда водитель жал на газ, гусеницы начинали буксовать. И тут вдруг я вздрогнул от ужаса: на расстоянии каких-то 300 метров от нас на окраине деревни стоял советский танк. Ему удалось проскочить незаметно для нас между домами, где наверняка не должно было быть немецких танков.
Как и должно было случиться, он заметил нас. Застыв от неожиданности, не в силах ничего поделать, я смотрел, как он медленно поворачивает башню в нашу сторону. Мы же, к сожалению, не могли сделать то же самое на своей самоходке, так как наша башня не могла вращаться.
Потом советский танк замер на месте. Любой мог безошибочно определить, что сейчас последует выстрел. "Нет! - заорал я почти инстинктивно и тут же крикнул экипажу: - Жми назад и влево! Стой! На месте направо!"
Но наши гусеницы завязли в глубокой грязи и с трудом слушались управления. Я занервничал, и мое беспокойство передалось экипажу. Заряжающий, первым почуявший опасность, напомнил: "Осталось только два бронебойных снаряда!" Сердце мое застучало. Меня это даже несколько удивило. Только водитель сразу понял, что произошло, так как он в точности выполнил мои команды и вывел танк на огневую позицию.
Против своей воли я должен был признать, что мы уже ничего не можем поделать, так как эта груда металла в луже грязи почти не слушалась управления. А пушка советского танка уже была наведена прямо на нас. Но что это, правда, или мне показалось? Она, пожалуй, нацелена чуть выше, чем надо!
По моему телу прошла дрожь. Внезапно мы получили неожиданное преимущество. Я следил за каждым движением русского, не упуская ни одной мелочи. И тут противник совершил роковую ошибку. Водитель, чтобы не терять времени, решил подвести машину ближе, так как его задняя часть слишком осела назад. В результате этого маневра его задняя часть еще больше опустилась вниз, так как грунт под ними был таким же топким, как и под нами.
За несколько секунд до того я готов был сдаться. "Ну, Герман, можешь помолиться. Сейчас с нами все будет кончено!" Но теперь я вдруг увидел шанс для нас. Только спокойно! - приказал я себе. Медленно я развернул машину. Теперь и мы были готовы к стрельбе. Пушка была направлена как раз в сторону советского танка.
Наводчик тщательно прицелился. Наш противник увязал в грязи, задняя часть все глубже уходила вниз. Мне было хорошо видно, как он всеми хитростями пытался опустить пушку ниже, но тщетно.
Вдруг я увидел, как открылся люк, и из него показался русский танкист. Что это? Очередная уловка или экипаж хочет сдаться? Мы привыкли ко всему. Но нет, я не должен рисковать! Мы выпустили наш предпоследний снаряд прямо в гусеницу танка, так, на всякий случай. Экипаж выскочил - один, второй, третий, четвертый. Все в порядке: "карашо"!
Последний снаряд был послан прямо в советский танк, и он тут же вспыхнул. После этого мы откатились назад. На четвертом году войны танк без боеприпасов гроша ломаного не стоит.
Да, на войне просто необходима удача. А еще необходимо смотреть во все глаза, а также - хорошо иметь свою "Ягд-Пантеру" и, конечно же, подготовленный экипаж!" - из воспоминаний Г. Бикса, обер-фельдфебеля и командира взвода 1-го батальона 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии вермахта.
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]