Как Уистлер подал в суд на своего критика и выиграл

В один ноябрьский день 1878 года в здании Старого Бэйли собрались светила лондонского арт-мира и представители прессы, им предстояло стать свидетелями необычного судебного разбирательства. Уистлер подал в суд на выдающегося искусствоведа Джона Рескина за клевету, и это был его ответ на суровую критику.

Хотя суд длился всего два дня, он стал источником горького недовольства для остальной жизни обоих людей. Что более важно, судебный процесс поднял дискуссию о ценностях искусства и творческих свободах художника и критика.

Рескин был ведущим критиком Англии в эпоху Виктории, большим непререкаемым авторитетом.



Ноктюрн в черном и золотом

Тогда средний класс богател и заявлял свой интерес к современному им искусству. Большая часть общественности ориентировалась на Рескина, определяя, что хорошо в британском искусстве, и что плохо.

Уистлер поселился в Лондоне в 1860-х годах и стал центральной фигурой Эстетического движения. Эта группа отстаивала кредо «искусство ради искусства». «Искусство должно быть независимым от всех ловушек - должно стоять в одиночестве и обращать внимание на художественный смысл для глаз или уха», - писал Уистлер. Он назвал свои картины «аранжировками», «гармониями» и «симфониями».

А Рёскин боролся за возрождение ремёсел, когда каждый художник и ремесленник восхвалял готический стиль за привязанность к природе и естественным формам.

В роковое лето 1877 года Рескин посетил презентацию произведений, которые были отклонены Королевской академией искусств. Он сразу очаровался работой прерафаэлита Эдварда Берн-Джонса, тогда малоизвестного.

Картины на библейские, литературные и аллегорические темы удовлетворяли критериям Рескина, который считал, что главная обязанность художника - наблюдать и выражать природу, являющуюся представлением о Божьей доброте. Таким образом, искусство может поднять нравственность зрителя.

На другой стене висел «Ноктюрн в черном и золотом» Уистлера. Картина, оцененная в 200 гиней - относительно большая сумма в то время – это фейерверк над Темзой, это блеск падающих искр в золотых пятнах; и пешеходы на переднем плане в рыхлых, полупрозрачных мазках.



Ноктюрн в синем и серебряном

Хотя Рескин сразу возненавидел картину, все-таки, это была не та абстракция, которую он ненавидел еще больше….

(Эх, не дожил он фотоискусства, которое могло предоставить ему точную копию божественной природы).

Рескин опубликовал критику в своем журнале, адресованном «рабочим и работникам Великобритании».
(Смешение критики и личных комментариев публикации - можно предположить, что периодика была предвестником блога.)

Он похвалил Бёрн-Джонса, а потом взялся за уистлеровский «Ноктюрн», написав: «Я видел, и слышал, и это нахальство Кокни; но я никогда не ожидал услышать, что он попросит двести гиней за то, что бросил горшок с краской в ​​лицо публике».

И, конечно, это заявление говорит о Рескине, но ничего не говорит о художественных достоинствах Ноктюрна.



Рёскин

Уистлер был ошеломлен; Рескин опорочил не только свое искусство, но и свою легитимность как художника.

Суд был отложен из-за физического и психического здоровья Рескина. Потом Рескин избрал Берн-Джонса представлять его в суде.

На суде Уистлер и Берн-Джонс вместе с художниками и критиками вызывали свидетелей, обсуждая ряд вопросов, художественную философию Уистлера, достоинства и недостатки Ноктюрна.

Рецензия, утверждал Уистлер, повредили его репутации. Тактика защиты заключалась в том, чтобы критиковать Уистлера, тем самым оправдывая критику Рескина, и отстаивать право критика свободно высмеивать работу.



Берн-Джонс показал, что Ноктюрн Уистлера был «красивым эскизом; но этого недостаточно, чтобы сделать его хорошим. Он несовершенен в форме, и форма столь же важна, как и цвет».

Уистлер мастерски защищал свою практику гуманными ответами и умными фразами, которые часто встречали аплодисменты аудитории. Суд спросил Уистлера, сколько времени ему потребовалось на эту картину. Когда Уистлер ответил, что потребовалось всего два дня, спросил, стоит ли двухдневный труд 200 гиней.
«Нет, - ответил Уистлер, - эти деньги я прошу за знания, полученные мною за всю жизнь».
Уистлер выиграл дело, но получилась потеря для обеих сторон.

Уистлер обанкротился, продал свой роскошный дом в Лондоне и отправился в Венецию работать над офортами.

В том же году Рескин ушел в отставку с поста профессора изящных искусств Слэйда в Оксфордском университете. Суд повредил его некогда непогрешимой репутации искусствоведа. С этого момента его считали антимодернистом.



Ноктюрн в синем и золотом - Старый мост Баттерси - ныне в коллекции Tate Britain.

Критика Рескина, когда-то широко признанная викторианской общественностью как истина, теперь казалась вопросом личного мнения.

Взято: tanjand.livejournal.com

уникальные шаблоны и модули для dle