Ярославское шоссе, в прошлом - лучшая дорога Европы
---
Плохие дороги - один из главных русских брендов со времён Гоголя. Может даже привести их в порядок мешает подсознательный и коллективный страх: а останемся ли мы вообще собой, если начнём ездить по хайвеям? Могу ответственно сказать - останемся, ибо когда-то по просторам России пролегали лучшие магистрали Европы. Правда, очень давно - в 15-17 веках, а умение их строить принесли на Русь татаро-монголы из низвергнутых ими высоких цивилизаций Востока. Эти дороги не отличались ни шириной, ни качеством, но система ямов, мостов, переправ работала на них как часы, и 1200 километров до Архангельска преодолевались за немыслимые по тем временам 8 суток. А лучшая дорога вела из стольной Москвы именно на Архангельск, главный морской порт страны, через главный речной порт - Ярославль. Этот тракт и сделал Ярославскую область той неисчерпаемой для краеведения землёй бесчисленных церквей и палат, пожалуй самым богатым на культурное наследие "нестоличным" регионом России.
И вот в июле 2018 года мы с
Сейчас уже сложно представить, насколько иной у России когда-то была география. А между тем было у нас в 16 веке очень мало запада и юга и очень много востока и севера. Петербургские проспекты, землистое Черноземье, казачьи станицы в степных ковылях, вольная воля на Волге, вековые заводы Урала, старожильческие заимки Сибири - всё это появилось потом. Восток оставался глухим необжитым краем, а юг и запад постоянно грозили вторжением. И лишь на севере у России не было соседей - русская земля упиралась в студёное море, а бескрайние пространства лесов и болот надёжно хранили её от любого врага. Главными транспортными путями оставались реки, и хотя речные пути слишком редко бывали прямыми, Волга с незапамятных времён служила путём "из латин в басурмане", в том числе для даров Севера типа мехов или воска. Так в те времена, когда ещё не было Петербурга, у России оформилась мощная ось: Москва - Ярославль - Архангельск. И там, где важнее грузоподъёмности была скорость, на передний план выходили ямские дороги. Они были просты, как всё гениальное: тракт состоял из примерно равных по длине участков, и каждый ям на их стыке представлял собой фактически станцию, с которой ямщики возили пассажиров и обозы на своих лошадях в обе стороны до следующего яма. Так, словно по эстафете, путник мог ехать вперёд и вперёд, хоть даже вообще без остановок, не отвлекаясь на отдых и прокорм лошадей. Решён был и вопрос мостов и переправ - они отдавались в ведение землевладельцев, и хотя за проезд по ним взималась плата, в интересах хозяина было поддерживать их работу. Архангельский тракт ещё в 16 веке проложили до Вологды, откуда путь продолжался по рекам, а разговоры о завернии строительства вяло шли весь 17-й век. Наконец, в 1693 году стройку волевым усилием закончил Пётр Первый, и последующее десятилетие до основания Петербурга было расцветом Ямской дороги. Посуху до Архангельска долетали тогда за неделю с небольшим, по распутице - за 10-11 суток, а путь тяжёлого обоза занимал около 20 дней, что всё равно было быстрее, чем по рекам и волокам. Сушей в Архангельск возили даже паруса и пушки! А затем время Севера прошло, а следом за Петербургом русским портами стали Рига, Одесса, Севастополь, Владивосток...
2.
Как и впоследствии Транссиб, Ямская дорога покидала Москву двумя ветвями, отдалённо похожими на современные Ярославское шоссе и Северную железную дорогу. Последняя ответвлялась чуть восточнее Москвы от Стромынки - ещё более старой дороги на Суздаль, основной в Великом княжестве Московского в 14-15 веках. Узлом двух ветвей был Переславль-Залесский, но фактически они сходились чуть раньше - в большом селе с простым названием Новое. Где и сделали мы первую остановку, увидев высокий храм и причудливую резьбу изб у дороги:
3.
Надо заметить, сама поездка получилась практически экспромтом - ни я, ни Кац не успели толком подготовиться культурную программу, а потому ориентировались мы буквально на ходу - по спискам памятников архитектуры на викигиде, картам Яндекса и Гугла да путеводителю советской Жёлтой серии, который привёз с собой Кац. Новое село остановило нас само - на одном из домов у дороги мелькнул деревянный дракон, а под ним деревянное кружево наличников:
4.
4а.
На соседнем доме обнаружились ещё и автограф с датой:
5.
На крайнем правом наличнике раньше было ещё и "Васильевич". Известно же про этого Вьюгина лишь то, что был он пастухом, а дом украшал своими руками:
6.
Мне сразу вспомнилась знаменитая кованная изба в уральской Кунаре.
6а.
И если резать деревянное кружево в России не разучились при Советах, то с чего бы разучиться теперь? Дом напротив Вьюгинского честно пытается соответствовать:
7.
8.
Вокруг ещё несколько домиков с резьбой:
9а.
И видимо сельская управа, хотя примерно так же тут могли выглядеть и почтовые станции. На самом деле главную достопримечательность Нового, пусть и невзрачную внешне, мы таки упустили - на краю села начинается участок подлинной Ямской дороги, в ХХ веке не поглощённый ни шоссе, ни просёлками. Он тянется на 20 с лишним километров до Старой Слободы в предместьях Александрова, и судя по чужим фотографиям - внешне старый большак вполне узнаваем, однако проходим сейчас на транспорте не крупнее снегохода и квадрика.
9.
На фоне резных изб даже не так впечатляет церковь Святого Духа (1829-53), хотя вообще такая и в Петербурге бы не затерялась. Трапезную с колокольней к ней пристроили в 1861-72 годах, а о часовне у ворот толком ничего и не известно:
10.
В целом же церкви по Ярославской области натыканы часто, как где-нибудь в Западной Украине - и это при в 2-3 раза меньшей плотности населения! Вот и в следующем селе Глебовское - храм Рождества Богородицы (1796):
11.
На подходах к Переславлю мы, увлёкшись интересными разговорами, проскочили Крест - знаменитую каменную часовню у дороги. Но точно так же без остановок мы проскочили и сам Переславль-Залесский, лишь интенсивно крутя головами к очередным церквям, монастырям, особнякам, крепостным валам, музеям для туристов и видам Плещеева озера. Входящий в "Золотое Кольцо" Переславль-Залесский - город для отдельной поездки, причём дня на него может не хватить. Да и как-то страшно останавливаться, когда в окрестностях поджидают чудовища с флагами:
12.
Поэтому следующей нашей остановкой стало Петровское - ПГТ (4,6 тыс. жителей) на пол-пути между Переслвлем-Залесским и Ростовом Великим. Прежде я не раз проезжал его на чужой машине или экскурсионном автобусе (каюсь, бывало со мной и такое в студенчестве), стремясь к красотам Ростова или Тутаева. На самом деле здесь стоит сделать остановку просто из чувства почтения: ведь на селениях типа Петровского держалось процветание древних Ростова и Переславля в оставившем большую часть их шедевров 17 веке. Здесь кремлей и соборов нет, а маленькая кладбищенская Преображенская церковь (1832) встречает у въезда:
13.
Ещё у въезда есть указатель, на котором кто-то небрежно закрасил белым суффикс "-ое": Петровск впечатляет количеством метаморфоз между селом и городом. Село на этом месте известно с 1207 года, а в 15-18 веках развивалось как ям. А теперь вспомните крупные железнодорожные станции, особенно в 1990-2000-х - какие сюжеты были неизменными на их перронах? Конечно же, торговля! И вот кто-то лучок продаёт, помидорчики, всё своё, домашнее. Другой пытается взлететь на веерах футболок, третий воздевает к небу копчёную рыбину, а четвёртый внедряется в вагон с какими-нибудь деревянными ложками, гжельским фарфором или гусевским хрусталём. Так и продолжением ямов стали торговые сёла, богатевшие и развивавшиеся на уровне небольших городков. И более того, даже когда Архангельск, Ярославль и Ямская дорога отошли на вторые роли, торговые сёла продолжили жить. Разросшееся Петровское в 1777 году стало городом Петровском, до 1796 года - уездным, а далее заштатным в Ростовском уезде. В 1925 году Петровск вновь был понижен до села, а в 1943 году Петровское стало ПГТ. И ныне Петровское - это какое-то очень странное сплетение старинного села и уездного города:
14.
Ямская дорога в 1849 году стала щебёночным шоссе, а ныне по федеральной трассе "Холмогоры" громыхают фуры. Но как ни менялись времена, покрытия и транспортные средства, а дорога всё так же описывает петлю вокруг Петропавловской церкви (1783), так что издали она возникает прямо в перспективе шоссе. Потому и самое интересное тут наверху - большая главка на странно тонкой "ножке" (барабаном, пардон, язык это назвать не повернётся) и часы из Бирмингема, которые пожертвовал храму в 1872-73 годах местный купец Фёдор Яхонтов:
15.
Когда-то в литературную юность мне на глаза попадался рассказ, начинавшийся словами "В маленьком северном городе на главной площади стояли заброшенный собор и автовокзал с резными наличниками..." - больше ни слова оттуда мне не запомнилось. Автор наверняка проезжал через Петровск, тем более и собор когда-то точно был заброшен:
16.
С другой стороны напротив церкви - воинский памятник:
17.
И пара "уездных" зданий. То есть построенных между 1777 и 1796 годами, когда Петровск был центром уезда и получил регулярный план. На кадре выше слева - почтовое управление, на кадре ниже - Дом городничего, торцом выходящий к шоссе:
18.
Следующие несколько кадров сняты за Петропавловским храмом - здесь городская среда не особо цельная, но зато с весьма интересными домами. Похожие мы ещё увидим в Поречье-Рыбном и Великом селе, и вот этот вросший в землю дом, его каменный первый этаж, как бы не в доуездные времена построен:
19.
Это остатки Петровского торгового села, не столь важно, в городском статусе построенные или раньше:
20.
Здесь же сталинка, похожая на заброшенный кинотеатр, и странный одинокий наличник на ней:
21.
Потому что в первую очередь Петровское - это деревянные дома с резными наличниками. Или наоборот - резные наличники на деревянных дома, а то и от них отдельно:
22.
22а.
23а.
В том числе на Ярославское шоссе - вот справа Дом городничего, слева апсида Петропавловской церкви, а дальше в грохоте трассы всё те же деревянные дома.
23.
Наличники в стиле модерн принадлежат домику на кадре выше слева:
23б.
Но больше всё же сказочных деревянных кружев:
24.
Петровское, судя по всему, по-прежнему посёлок очень бедный - потому что усайдингованных домов здесь почти нет. Но в бедности подстерегает другая напасть - разруха, и увижу ли я вот этот домик, проезжая тут в следующий раз, ещё вопрос.
24а.
Из советского же нам запомнилась больница, а вернее гипсовый доктор Айболит. Он тут справа, а слева Кац:
25.
Из Петровска мы завернули в Деревни. То есть, мне во много разных деревень случалось заворачивать, но в данном случае речь про село Деревни, что звучит примерно как собака Белка.
26.
С трассы за поймой речки Сары видна церковь Василия Великого (1797). При ближайшем рассмотрении становится ясно, что она почти заброшена, а реставрацию начали не с самого важного, а с самого заметного - колокольни и куполов.
27.
Какой-то металлический фрагмент убранства, валявшийся в куче строительного мусора:
27а.
Тут тоже есть наличники, только каменные:
28.
Да и с деревянными в Деревнях проблем нет:
29.
Едем дальше. Вот в полях часовня, судя по виду - над родником или колодцем. И лишь на фотографии, снятой ультразумом, я увидел шпиль далёкой церкви. Совершенно не помню ни точного места, ни направления кадра, но может быть это грандиозная колокольня Поречья-Рыбного, которую видно со всех сторон за десятки километров.
29а.
Завернув в Поречье (будет отдельный пост), мы вернулись на трассу. У самого Ростова нас озадачила остановка в виде юрты и памятник русско-киргизской дружбе! Причём и архитектурой, и материалами, и состоянием он выглядит так, будто привезён из Киргизии. За лесом - большое село (2,1 тыс. жителей) с мерянским названием Шурскол, той же мерей основанное чуть ли не в 7 веке. Достовернее, впрочем, его история прослеживается с 1629 года. В 1976 году по программе развития сельского хозяйства в Нечерноземье рядом с Шурсколом был создан совхоз "Киргизстан", подшефный Советской Киргизии. Честно говоря, точно не знаю, было ли подобное явление массовым, мне по крайней мере другие подобные примеры не известны, но в Шурсколе киргизы живут до сих пор и стало их, думается, с советских времён гораздо больше. Памятник поставили в 2006 году, когда ещё не трынделось в интернетах что в русском регионе русские должны по-русски ставить русские памятники русским деятелям русских событий, потому что русские чтут русских, а не нерусских, но при нерусской власти нерусские хотят русских хотят запретить! Мы же больным национализмом не страдаем, да и ехать нам как раз туда, в этот поворот у бетонной юрты:
30.
Потому что там, за железной дорогой в урочище Богослов стоит деревянная церковь Иоанна Богослова на Ишне. Традиционно её относят к достопримечательностям Ростова Великого, хотя от города она довольно далеко. Но дело в том, что это достопримечательность первого ряда, без которой не обходится ни один сколько-нибудь качественный маршрут по красотам Ростова.
31.
Сама эта церковь - тоже памятник Ямской дороги: здесь была переправа через речку Ишню, которой заведовал Авраамиев Ростовский монастырь. Настоятель Герасим вспомнил, что на этом месте Авраамию Ростовскому являлся Иоанна Богослов, и в 1687-89 году у переправы появился деревянный храм типичной для Средней России ярусной конструкции. В начале 19 века к нему пристроили колоколенку, обшили стены тёсом и разобрали обводную галерею с правой стороны:
32.
А в 1894 году дополнили каменными вставками - опорами под оставшуюся часть галереи и оградой вокруг погоста. Что интересно, в красно-коричневый цвет Богослова красят чуть ли не с тех времён, когда на нём появился тёс. По крайней мере Прокудин-Горский запечатлёл Ишнинскую церковь точно такой же.
33.
Ворота храма были заперты, и мы этими немало огорчились - потому что самое интересное там внутри. Но пока ходили круг да около, откуда-то появилась женщина с ключами, и с извинениями взяв с нас денег за билеты, отворила дверь. В помещениях Богословского храма было таинственно и темно, поэтому снимать внутри я мог только со вспышкой. В притворе на первом этаже колокольни мы чуть не наступили на маленькую птицу с беспомощно волочившимся крылом, которая бегала вокруг нас, словно кошка. Здесь же - две мемориальные доски в честь посещения храма Романовыми и целый арсенал огнетушителей. В Кондопоге, поди, такие тоже были, но только использовать их в нужный момент оказалось некому...
34.
Галерея в 19 веке превратилась в лоджию. Её оконца открываются, причём створку на них можно фиксировать в нескольких положениях - неплохо для 17 века! По преданию, храм сам приплыл сюда по Ишне, и эта легенда родилась даже не на пустом месте - лес везли явно не по дорогам. А везли издалека - старая часть храма срублена из карельской сосны, морёной в Белом море. Кац сразу обрадовался и лизнул бревно, оказавшейся весьма солёным - у них там в ганзейских шпайхерах такое тоже не редкость.
35.
Но качество работы поражает - спустя 330 лет брёвна, лавки, половицы у Богословской церкви как у новостроек. И даже дверь тут со времён постройки:
36.
Даже замок, который, говорят, в 1990-х не сумели вскрыть воры:
36а.
Интерьер минималистичен, как у армянских церквей (но те каменные) или японских храмов буддийской школы дзен. Лишь косые дощечки на потолке создают иллюзию объёма. Стены - потрясающе гладкие, даже скользкие, и ведь отполировали их так топором! Впрочем, надо заметить, многие секреты обращения с деревом Россия утратила задолго до большевиков - колокольня моложе храма на полтора века, а состояние её гораздо хуже.
37.
От иконостаса уцелели красивейшие Царские врата:
38.
Про которые можно было бы сказать, что они старше самого храма, так как сделал их в 1562 году некий мастер Исайя...
39.
Но на самом деле перед нами лишь копия, сделанная в 1883-84 годах - оригинал ещё тогда увезли в музей Ростовского кремля. И после всех утрат ХХ-XXI веков это кажется правильным: на Ишне обошлось, но сколько раз могло не обойтись...
40.
Остатки иконостаса. Помимо монархов и Прокудина-Горского Богословскую церковь посещал Василий Верещагин, запечатлевший её тёмные интерьеры - лоджию-паперть, зал, иконостас....
41.
Алтарь. Вот только что за ниша слева, я напрочь успел забыть, но точно помню - что-то интересное и важное:
42.
Здесь же, внезапно, маятник Фуко, гулявший по характерной траектории - метка музея, позволившего церкви избежать "воинствующего атеизма":
42а.
Рядом с церковью - ряд ухоженных избушек, больше похожих на дачи. С другой стороны что-то покосившееся и не в меру старорусское - на самом деле всего лишь остаток киногородка фильма "Раскол" 2010 года. Рядом шумят поезда, и я не помню, сколько раз видел церковь на Ишне из вагонных окон. И это родни Богослова на Ишне с Покровом на Нерли.
43.
А за поймой Ишни - уже Ростов Великий с его сказочным кремлём и монастырями. Тут и помимо них достопримечательностей полно, тоже на отдельную поездку. Так что мы в Ростов заехали лишь пообедать да сводить Каца в книжную лавку музея:
44.
Из Ростова мы взяли курс в Великое село и Гаврилов-Ям, образующие весьма колоритную двойную систему, и провели там большую часть дня. Но о них тоже будут отдельные посты, а на обратном пути, уже в сумерках, Кац предложил заехать в село Татищев Погост. Мы вновь свернули с Ярославского шоссе севернее Ростова, у станции Семибратово. По дороге попался указатель на "Музей Баклуши", то есть - ложкарного дела, так как "битьём баклуш" называлось расщепление поленьев на заготовки для деревянных ложек (см. Семёнов). Помню, как в 2014 году в печальных пейзажах Ярославщины я восхищался обилием таких вот мелких музеев. Подобное я прежде видел в Прибалтике, и музейчик в каждом селе - это что-то очень бюргерское и цивилизованное... Увы, реальность оказалась прозаичнее: просто в Ярославской области как-то спустили разнарядку - в каждом крупном населённом пункте организовать какой-нибудь тематический музей! В итоге музеев тут теперь и правда огромное количество, но большинство из них мало кто видел открытыми. Показательно, что на викимапии указатель музея баклуши отмечен, а сам музей - нет.
45.
Татищев Погост оказался совсем небольшим селом, по виду скорее деревней, но с роскошным храмом посередине. Как и у всякого, наверное, выходца с Урала, у меня название села вызывает когнитивный диссонанс: вокруг Татищева Погоста должны быть поросшие пихтой увалы, тихая речка со скалами у берегов да далёкие трубы заводов... Но когда псковский дворянин Василий Татищев закладывал Пермь и Екатеринбург, его фамилия существовала уже не первый век - Татищевы происходили от одной из ветвей Рюриковичей и разные ветви этого рода проникли во все конца Необъятной. В 1618 году ростовский воевода Юрий Татищев отличился в Московском осадном сидении - последнем крупном бое Великой Смуты, закрепившем её итог: Россия проиграла - но выжила. И год спустя получил в поместье село Погост-на-Луте, из названия которого фамилия хозяев постепенно вытеснила название реки.
46.
Всё, что осталось ныне от их усадьбы - это Сергиевский храм. Его центральная часть в виде огромной ротонды была освящена в 1810 году, а трапезную и колокольню к ней пристроили в 1851-м. Но обе стороны имеют необычные детали - изогнутые колонны входа и главку в виде царской короны:
47.
Самым известным из ярославских Татищевых был Дмитрий Павлович Татищев, известный дипломат начала 19 века, и на ветхом кладбище у алтаря - его могила (1845):
48.
Внутри у храма, пишут, красивое гипсовое убранство, но мне его увидеть не довелось. Да и в упадке этот храм не с советских времён, а дольше. Дмитрий Татищев умер бездетным, а его племянник - молодым. Осталась лишь племянница Мария Эйхлер, и Эйхлеры владели тут землёй до самой революции. Землёй, а не усадьбой, так как барский дом в Татищевом Погосте не в наши дни рассыпался от бесхозности, не при Советах был разобран на кирпич для коровников, и даже не в 1905 году сожжён восставшими мужиками. Усадьба погибла в 1832 году при обстоятельствах весьма своеобразных...
49.
В 1820-х годах Дмитрий Татищев на свою голову переселил сюда несколько десятков крестьян из другого имения - Вичуги в Ивановской области. Крестьяне оказались староверами, да не просто староверами, а Аристова согласия. В 1800 году в Федосеевском согласии, этом радикальном крыле беспоповства, затеял дискуссию с духовенством петербургский купец Василий Аристов, который считал, что надо больше радикальности! К 1810 году, поняв, что федосеевцы его доводом не внемлют, он понял - и эти продались Антихристу! Радикалы из радикалов, аристовцы отрицали любые контакты с государством, воинскую службу считали смертным грехом, и полностью отказались от института брака. Единственным "храмом" аристовца была одинокая медная иконка, которую каждый носил за пазухой и молился в уединении. Смерть же у аристовцев не считалась горем - ведь при таких строгих нравах было очевидно, что каждый аристовец попадает в рай! В общем, другие крестьяне Татищев Погост обходили стороной, а в 1832 году один из аристовцев решил отомстить барину-еретику за переселение без спроса и поджёг село. Пожар уничтожил большую часть изб и барскую усадьбу. Восстанавливать имение Дмитрий Павлович задумал из кирпича, да только что-то затянулось, и не построили в Татищевом Погосте ни каменных изб, ни нового дворца. Однако эскизы "образоцовой" (то есть серийной) каменной избы сохранились у местного старожила Брусенина, и в 1910 году кто-то из его потомков построил весьма необычный для русской глубинки дом:
50.
Искали Образцовый дом мы долго, пока не догадались спросить дорогу у местных по фотографии из Жёлтого путеводителя. Стоит дом у речки на высоком, за деревьями примерно на одной линии с вот этой сосной, которая в свою очередь хорошо видна с моста:
51.
Внизу ещё один довольно странный дом - образец уже современного творчества:
52.
С холмов видна заповедная ярославская даль:
53.
Отсюда по потёмкам мы поехали в Москву, и тоже не без приключений. Кац на своей даче в Арсаках воодушевлённо показывал мне Аксов - ещё один город-на-чердаке наряду с Эрвенсом в его таллинском доме. Константин выехал за мной из Подольска около 4 часов утра, а вернул мне домой примерно в 2 часа ночи, таким образом проведя за рулём чуть менее суток.
В следующей части - о Поречье-Рыбном, одном из самых колоритных сёл Средней полосы России.
Ярославская область-2018
Огородами по Ярославщине. Краткий обзор краткой поездки.
Ямская дорога. Новое, Петровское, Деревни, Ишня, Татищев Погост.
Поречье-Рыбное.
Великое село.
Гаврилов-Ям.
Взято: varandej.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]