Брестская крепость. Как ее оборонял простой писарь из штаба.
---
"Весной 1941 года боевые подразделения 333-го стр. полка были выведены из крепости, для доокончания строительства укрепрайона в пограничной полосе, от города Бреста в сторону города Высокое. Наша полковая школа находилась в летних лагерях.
В крепости остались те подразделения полка, которые несли караульную службу, а именно: хозяйственный, комендантский, музыкальный и взводы разведчиков. Батареи 45 и 76 мм ушли на стрельбище.
В субботу вечером, т.е. 21 июня 1941 года, во дворе около клуба полка демонстрировалась кинокартина. После окончания кино дежурный трубач по полку дал сигнал "отбой". После сигнала отбоя все бойцы разошлись спать по своим казармам.
Комната для писарского состава штаба 333-го полка была отведена внизу на 1-м этаже под штабом полка, рядом с караульным помещением. В этой комнате размещались писаря: Матвеев И., Черных, Константинов, Смирнов В., Борисов, Степанов М., Никитин, Горохов и я. Мы, штабные писаря, только что легли спать и к нам зашел помощник командира комендантского взвода ст. сержант Данилин Д.А. (примерно в 21 час).
В ночь с 21 на 22 июня 1941 года комендантский взвод 333–го стр. полка нес караульную службу по охране штаба 28-го корпуса. Ст. сержант Данилин Д.А. обращается ко мне и говорит, что "по распоряжению начальника штаба 28-го корпуса я приехал на машине получить сухой паек на 5 суток для взвода. Штаб 28–го корпуса завтра выезжает на штабные корпусные учения".
Почему–то для меня выезд штаба корпуса на длительный срок стал сомнительным. Тогда я начал спрашивать Данилина Д.А. несколько вопросов для выяснения обстановки в штабе корпуса: Почему сухой паек должен выписывать именно на 5 суток, а не 2 или 4 суток? Летом 1940 года маневр войск Западного особого военного округа продлился только 3-е суток. Что делается в штабе корпуса?
На эти вопросы Данилин Д.А. ответил так: Во дворе штаба 28–го корпуса находится много автомашин. На автомашины производят погрузку несгораемых ящиков и шкафов со штабными документами. После такого ответа я понял, что обстановка на границе очень тревожная.
После выписки сухого пайка я Данилину Д.А. содействовал об ускорении в получении со склада продуктов и проводил его с территории 333–го полка. После этого я поднялся в штаб полка для того, чтобы написать последнее письмо к матери. Я, как закончил свое письмо, опустился вниз опустить письмо в почтовый ящик и после того пошел на отдых.
Только как я успел заснуть, как разрывы фашистских бомб и снарядов разбудили нас. Проснувшись в оглушительном грохоте, с недоумением предполагали, что идет сильная гроза, а потом разорвалась бомба около штаба полка и осколки влетели в окно нашего помещения. Эти осколки попали в ногу писаря Черных.
После этого я объявил о начале войны с фашистами и дал команду писарям одеться и собраться в штабе полка. Когда мы вышли из комнаты в коридор, входные двери штаба с обоих сторон были завалены, а штаб полка был охвачен огнем.
Соседнее караульное помещение уже пустовало. Наверху были слышны крики и стоны раненых. На 2-м этаже рядом со штабом полка была комната для командного состава, дальше размещались взводы конных и пеших разведчиков, рядом кабинеты комиссара полка и особого отдела.
При такой обстановке мы не решились подняться в штаб полка и выскочили на улицу. Здесь на улице еще страшнее дело обстояло. Фашисты бомбили с воздуха артиллерийский парк, здания 333-го стр. полка и пограничной заставы. Авиабомба прямым попаданием на крышу общежития разрушила крышу и с потолком задавила командиров и бойцов в казармах.
Здание пограничников - 2-й этаж до неузнаваемости был разрушен. Женщины с детьми (и без детей) пограничников перебегали дорогу в сторону подвала 333-го стр. полка, для того чтобы укрыться в подвале от непрерывного огня и бомбежки врага.
В этот период какое–то подразделение в строевом порядке пробежало по дороге в сторону Трехарочных ворот. Надо сказать что мы, штабные писаря полка, не имели закрепленного за нами оружия.
Когда мы очутились на улице без оружия среди развалин и огня, нам предстояло достать оружие и принять бой с фашистами. На дорогах и площадях появились раненые и погибшие бойцы. Все писаря устремились к Трехарочным воротам, чтобы перейти через мост реки Мухавца на Северный остров.
Я, по пути следования к Трехарочным воротам, встретил лежащего раненого бойца около артиллерийского парка и остановился для оказания помощи. Рана его была большая - в области живота. Во время перевязки боец произносил слова "Дайте воды". Перевязка ему не помогла, и он вскоре скончался.
После этого я забрал у него винтовку и побежал к Трехарочным воротам. По пути следования меня догоняет пом. ком. хим. взвода ст. сержант Лазарев А.Л. Когда мы с Лазаревым А.Л. подошли к мосту, проходя через Трехарочные ворота, мы там своих писарей никого не застали.
В этот период группа бойцов устремилась перебежать мост, но на северной стороне моста по ним открыли автоматный огонь из кустарников земляного вала, и они все остались лежать на мосту.
Штурмовые отряды врага уже успели занять кустарники земляного вала вдоль реки Мухавца и закрыли нам дорогу от Центрального острова на Северный остров. К этому времени фашисты успели занять церковь на Центральном острове, проходя через Тереспольские ворота, и открыли по нам пулементый огонь в затылок.
Такая двусторонняя стрельба заставила нас уйти в укрытие от моста. Большая группа солдат направилась в укрытие в казармы 33-го инженерного полка, а мы направились в сторону расположения отдельного батальона связи.
Когда мы добежали до башни отдельного батальона связи, то сразу организовали круговую оборону. Башня имела ворота в сторону Тереспольских ворот и в сторону реки Мухавца. В сторону Тереспольских ворот и церкви установили станковый пулемет, в сторону реки Мухавца и моста был установлен ручной пулемет.
Таким образом, при появлении врага со стороны Тереспольских ворот или проходу через мост с Северного острова открывали пулеметный огонь. Особенно огонь станкового пулемета были направлен на уничтожение огневых точек противника, установленных в окнах купола церкви и столовой военторга.
В связи с критическим положением в церкви противник часто выпускал осветительные ракеты, направляя их в сторону месторасположения наших огневых точек и позиций, призывая командование оказать им помощь.
После осветительных ракет над крепостью появлялись самолеты. Эти самолеты выбрасывали бомбы на те места, куца были направлены осветительные ракеты. После нескольких очередей из станкового пулемета в окна здания столовой военторга враг временно притих и перестал мешать обстрелу по куполу церкви.
В процессе обороны на этом участке появились у нас тяжелораненые, и после оказания медицинской помощи их размещали в смотровой яме ремонтной мастерской 333-го полка.
До начала войны проходили учебные сборы комсостава приписного Брестской области, ранее служивших в польской армии. Несколько человек (из приписного состава) прошли через мост, повернулись в левую сторону реки Мухавца, вдоль земляного вала, и один из них держал в руке белый флаг, перешли в сторону врага.
Когда мы заметили, что группа приписного состава с белым флагом направилась в сторону врага, мы открыли по ним огонь из ручного пулемета, и они в кустах конца земляного вала скрылись.
Во второй половине дня появились из Северных ворот фашистские танки. Один из этой группы танков около моста повернулся в правую сторону реки Мухавца вдоль земляного вала, другой прошел через мост к Трехарочным воротам.
Первый танк, идущий вдоль земляного вала, методично обстреливал из пушки с зажигательными снарядами по помещениям, занятым инженерным полком, батальоном связи и 333-м стр. полком.
Выстрелом из танка были разрушены стены мехмастерской, кухня и санчасть со стороны реки, а пожаром были охвачены все деревянные части этих помещений и горел подвальный продовольственный склад 333-го полка. Находившиеся тяжелораненые в смотровой яме мастерской 333 с.п. все сгорели в этом пожаре.
Со стороны территории 333–го полка обстреливали из пушки 76 мм танк, вошедший через Трехарочные ворота на Центральный остров. Когда танк ушел с территории Центрального острова, артиллеристы снова обстреливали из пушки 76 мм по верхней части церкви.
Противник, находящийся в церкви, чувствуя свою гибель, усиленно выпускал осветительные ракеты, указывая месторасположение наших огневых точек и призывая к оказанию им помощи.
Сначала открыли артиллерийскую канонаду по нашим огневым точкам, после этого появились бомбардировочные самолеты над крепостью. Одной из бомбежек бомба попала в башню батальона связи, где мы занимали оборону. В этот период ст. сержант Лазарев А.Л. не успел своевременно уйти в укрытие и был осколком бомбы ранен смертельно.
К вечеру с территории батальона связи я перебежал в подвал своего полка. По прибытии я представился командиру обороны цитадели начальнику химслужбы 333–го полка ст. лейтенанту тов. Семенову.
Ст. лейтенант Семенов меня хорошо знал как писаря ПФС полка, так как ПФС и химслужба размещались вместе в одной из комнат штаба 333-го стр. полка. Ст. лейтенант Семенов сразу дает мне задание об обеспечении продовольствием, т.е. накормить людей, находящихся в подвале.
Утром рано я вышел из подвала через амбразуру и направился в сторону автомастерских. Не доходя до здания я попал под огонь который, враг открыл автоматными очередями из столовой военторга. Добрался я с трудом до автомастерских и скрылся в помещении.
Когда стрельба прекратилась, я добрался до двери продовольственного склада. В этом складе хранились крупяные и мучные продукты. Среди этих продуктов была банка соленой свинины и сухарей. Несколько мешков сухарей и соленой свинины мне пришлось перетаскать в подвал для раздачи людям.
Вечером встали на охрану амбразуры. Смена постов производилась без разводящих, самостоятельно сами бойцы по очереди. Ночью несколько разведчиков противника перебрались на 1-й этаж здания 333-го полка.
Для уничтожения этих разведчиков противника командованием цитадели была послана группа бойцов под командованием ст. сержанта Аракеляна Сергея Павловича. Команда ст. сержанта Аракеляна из подвала перебралась на 1-й этаж здания, ще ранее размещался 3-й батальон 333-го полка.
Здесь и завязался бой с разведчиками врага. Несмотря на превосходство вооружения разведчиков врага, группа ст. сержанта Аракеляна уничтожила разведчиков врага и 1 человек был взят в плен. В этом бою ст. сержант Аракелян погиб.
Пленного врага привели в подвал. Завязав руки и ноги, разместили его в северной части подвала под клубом полка. Здесь его допрашивали, но какие он показания давал, я не интересовался.
Рано утром ст. сержант пом. комвзвода пеших разведчиков Гордеев и я пошли в склад боепитания, чтобы наполнить боеприпасов на целый день. Когда мы вошли в склад боепитания, то через окно видно было, что с южной стороны железнодорожного моста враг установил понтонный мост через реку Буг и производил переправу техники, вооружения и людских сил.
Ст. сержант Гордеев сразу сообразил, что в окно склада установить миномет, который находился в складе. Я отыскал мины и начали обстреливать понтонный мост. Посылаемые нами мины достигали цели, и переправа врага расстроилась. С понтонного моста начали падать в реку Буг техника и людская сила.
Гитлеровское командование моментально приняло контрмеры против нас, открывая по крепости артиллерийскую канонаду, и поднялись самолеты в воздух для бомбежки.
Мы еще не успели добежать со склада боепитания до подвала цитадели. Самолеты уже появились над крепостью. Когда самолеты врага поравнялись с территорией 333-го полка, вдруг со 2-го этажа здания над клубом полка из окна казармы 2-го батальона заговорил станковый пулемет.
Экипаж самолета врага почувствовал, что стрельбу ведут по их самолету, самолет несколько кругов совершил над крышей этого здания, цель приблизилась, бросил бомбу. Брошенная бомба угодила как раз в то место, где был установлен станковый пулемет. Пулеметчик с пулеметом был загнан в землю между дверями клуба и 2-го батальона. Этот пулеметчик был ст. сержант, зав. сапожной мастерской полка Вазинге.
После обстрела и бомбежки с воздуха по крепости штурмовые отряды врага начали наступать на Тереспольские ворота. Командование цитадели направило группу бойцов к Тереспольсим воротам в штыковую атаку. После штыковой атаки у Тереспольских ворот стычки с противником проходили ежедневно по нескольку раз.
У меня сохранился в памяти эпизод, связанный со штыковой атакой. Штурмовые отряды врага вновь появились около Тереспольских ворот. Командование цитадели направляет группу бойцов на встречу противника. Внезапным нашим появлением около Тереспольских ворот враг вздрогнул и начал отходить на Западный остров.
Когда из передней линии враг отступил на Западный остров и со своего тыла начал обстреливать нас из минометов, когда мины врага начали падать у Тереспольских ворот и дальше на территории, мы начали отходить в укрытие.
Я только успел опуститься в подвал, а следующий боец успел просунуть голову в амбразуру, как около него разорвалась мина. Из амбразуры мне пришлось этого смертельно раненного бойца оттащить, освобождая дорогу другим бойцам для укрытия от мин врага.
Мне приходилось несколько дней участвовать в расчете орудий 76 мм пушки. Когда разыскали эту пушку среди развалин артиллерийского парка, я не видел, но прицел этой пушки был разбит. Командиром орудия бессменно был зам. политрука 76-мм батареи 333-го полка. Фамилию не помню.
Обслуживание орудий, установку прицела, зарядку и стрельбу взял на себя зам. политрука батареи 76-мм, а остальные подтаскивания снарядов и подачи в зарядку выполняли мы из 3 человек.
Мы несколько снарядов выпустили по столовой военторга и её разрушили, а потом повернули пушку в направлении церкви. Несколько снарядов мы успели выпустить по церкви, и над крепостью появились самолеты и одновременно открыли артиллерийский огонь.
А мы орудие перетащили к стене здания 333 сп, и снаряды оттащили от огня, и сами зашли в подвал. В это время зам. политрука осколком снаряда рассекло нижнюю губу рта и выбило зубы.
Выбрасывали из самолетов бочки, наполненные горючими веществами на крышу помещений крепости, и в результате возникло множество пожаров. После артиллерийской канонады и бомбежки с воздуха штурмовые части врага опять приблизились к Тереспольским воротам, но защитники цитадели контратакой заставили врага отходить на Западный остров.
В период затишья артиллеристы выкатили пушку на огневую позицию, привезли на санках снарядов. Зам. политрука установил прицел, зарядил и открыл огонь по церкви. После нескольких выпущенных снарядов по куполу церкви верхняя часть купола церкви была разрушена и противника заставили спуститься вниз. Следовательно, ракетная связь между штурмовиками и командованием дивизии была нарушена.
Фашисты свои успехи в первые дни войны около Тереспольских ворот не сумели закрепить за собой. На следующее утро фашисты активизировались на Северном острове, у земляного вала, ведущего к Трехарочным воротам. Артиллеристы цитадели перетащили пушку 76 мм на территорию башни батальона связи и развернули стрельбу по земляному валу.
После нескольких выстрелов ст. сержант Гордеев выскочил на открытое место, и со стороны земляного вала открыли фашисты огонь автоматными очередями и сразу сразили насмерть ст. сержанта Гордеева. К вечеру пушку 76 мм перетащили к зданию 333 сп и артиллеристы спустились через амбразуры в подвал на отдых.
На следующий день пушку перетащили к Тереспольским воротам. Здесь установили пушку в направлении Западного острова, где были сосредоточены людские силы и техника для переправы через Буг. Зам. политрука зарядил пушку и начал выпускать снаряды в Западный остров, где были сосредоточены людские силы врага.
Противник, видимо, понес ощутимый урон, он сразу же открыл по нам ураганный огонь из артиллерии и минометов. Когда начали падать на нас снаряды и мины, мы начали отходить к укрытию. Однако, не доходя до амбразуры, разорвался снаряд. Я был осколками ранен в голову и контужен.
Меня перетащили через амбразуры и положили (после перевязки) в подвал под клубом полка. На следующий день рано утром немецкие войска захватили нас в плен и переправили на лодке в другую сторону реки Буга. Какая судьба была у зам. политрука - не знаю.
27 июня 1941 года нас, пленных, перегоняли по территории Польши в направлении Бяла–Подляска, не доходя города, загнали нас в лагерь, т.е. шталаг № 307.
...Я призывался осенью 1939 года и по прибытии в крепость был зачислен в полковую школу. В полковой школе учился до апреля м-ца 1940 г., а потом меня перевели в штаб писарем ПФС. Поэтому выпуска полковой школы 1940 г., многих сержантов знаю по совместной учебе." - Воспоминания писаря продовольственно-фуражного снабжения 333-го стрелкового полка И.А.Алексеева (события 22.06.41-24.06.41).
В крепости остались те подразделения полка, которые несли караульную службу, а именно: хозяйственный, комендантский, музыкальный и взводы разведчиков. Батареи 45 и 76 мм ушли на стрельбище.
В субботу вечером, т.е. 21 июня 1941 года, во дворе около клуба полка демонстрировалась кинокартина. После окончания кино дежурный трубач по полку дал сигнал "отбой". После сигнала отбоя все бойцы разошлись спать по своим казармам.
Комната для писарского состава штаба 333-го полка была отведена внизу на 1-м этаже под штабом полка, рядом с караульным помещением. В этой комнате размещались писаря: Матвеев И., Черных, Константинов, Смирнов В., Борисов, Степанов М., Никитин, Горохов и я. Мы, штабные писаря, только что легли спать и к нам зашел помощник командира комендантского взвода ст. сержант Данилин Д.А. (примерно в 21 час).
В ночь с 21 на 22 июня 1941 года комендантский взвод 333–го стр. полка нес караульную службу по охране штаба 28-го корпуса. Ст. сержант Данилин Д.А. обращается ко мне и говорит, что "по распоряжению начальника штаба 28-го корпуса я приехал на машине получить сухой паек на 5 суток для взвода. Штаб 28–го корпуса завтра выезжает на штабные корпусные учения".
Почему–то для меня выезд штаба корпуса на длительный срок стал сомнительным. Тогда я начал спрашивать Данилина Д.А. несколько вопросов для выяснения обстановки в штабе корпуса: Почему сухой паек должен выписывать именно на 5 суток, а не 2 или 4 суток? Летом 1940 года маневр войск Западного особого военного округа продлился только 3-е суток. Что делается в штабе корпуса?
На эти вопросы Данилин Д.А. ответил так: Во дворе штаба 28–го корпуса находится много автомашин. На автомашины производят погрузку несгораемых ящиков и шкафов со штабными документами. После такого ответа я понял, что обстановка на границе очень тревожная.
После выписки сухого пайка я Данилину Д.А. содействовал об ускорении в получении со склада продуктов и проводил его с территории 333–го полка. После этого я поднялся в штаб полка для того, чтобы написать последнее письмо к матери. Я, как закончил свое письмо, опустился вниз опустить письмо в почтовый ящик и после того пошел на отдых.
Только как я успел заснуть, как разрывы фашистских бомб и снарядов разбудили нас. Проснувшись в оглушительном грохоте, с недоумением предполагали, что идет сильная гроза, а потом разорвалась бомба около штаба полка и осколки влетели в окно нашего помещения. Эти осколки попали в ногу писаря Черных.
После этого я объявил о начале войны с фашистами и дал команду писарям одеться и собраться в штабе полка. Когда мы вышли из комнаты в коридор, входные двери штаба с обоих сторон были завалены, а штаб полка был охвачен огнем.
Соседнее караульное помещение уже пустовало. Наверху были слышны крики и стоны раненых. На 2-м этаже рядом со штабом полка была комната для командного состава, дальше размещались взводы конных и пеших разведчиков, рядом кабинеты комиссара полка и особого отдела.
При такой обстановке мы не решились подняться в штаб полка и выскочили на улицу. Здесь на улице еще страшнее дело обстояло. Фашисты бомбили с воздуха артиллерийский парк, здания 333-го стр. полка и пограничной заставы. Авиабомба прямым попаданием на крышу общежития разрушила крышу и с потолком задавила командиров и бойцов в казармах.
Здание пограничников - 2-й этаж до неузнаваемости был разрушен. Женщины с детьми (и без детей) пограничников перебегали дорогу в сторону подвала 333-го стр. полка, для того чтобы укрыться в подвале от непрерывного огня и бомбежки врага.
В этот период какое–то подразделение в строевом порядке пробежало по дороге в сторону Трехарочных ворот. Надо сказать что мы, штабные писаря полка, не имели закрепленного за нами оружия.
Когда мы очутились на улице без оружия среди развалин и огня, нам предстояло достать оружие и принять бой с фашистами. На дорогах и площадях появились раненые и погибшие бойцы. Все писаря устремились к Трехарочным воротам, чтобы перейти через мост реки Мухавца на Северный остров.
Я, по пути следования к Трехарочным воротам, встретил лежащего раненого бойца около артиллерийского парка и остановился для оказания помощи. Рана его была большая - в области живота. Во время перевязки боец произносил слова "Дайте воды". Перевязка ему не помогла, и он вскоре скончался.
После этого я забрал у него винтовку и побежал к Трехарочным воротам. По пути следования меня догоняет пом. ком. хим. взвода ст. сержант Лазарев А.Л. Когда мы с Лазаревым А.Л. подошли к мосту, проходя через Трехарочные ворота, мы там своих писарей никого не застали.
В этот период группа бойцов устремилась перебежать мост, но на северной стороне моста по ним открыли автоматный огонь из кустарников земляного вала, и они все остались лежать на мосту.
Штурмовые отряды врага уже успели занять кустарники земляного вала вдоль реки Мухавца и закрыли нам дорогу от Центрального острова на Северный остров. К этому времени фашисты успели занять церковь на Центральном острове, проходя через Тереспольские ворота, и открыли по нам пулементый огонь в затылок.
Такая двусторонняя стрельба заставила нас уйти в укрытие от моста. Большая группа солдат направилась в укрытие в казармы 33-го инженерного полка, а мы направились в сторону расположения отдельного батальона связи.
Когда мы добежали до башни отдельного батальона связи, то сразу организовали круговую оборону. Башня имела ворота в сторону Тереспольских ворот и в сторону реки Мухавца. В сторону Тереспольских ворот и церкви установили станковый пулемет, в сторону реки Мухавца и моста был установлен ручной пулемет.
Таким образом, при появлении врага со стороны Тереспольских ворот или проходу через мост с Северного острова открывали пулеметный огонь. Особенно огонь станкового пулемета были направлен на уничтожение огневых точек противника, установленных в окнах купола церкви и столовой военторга.
В связи с критическим положением в церкви противник часто выпускал осветительные ракеты, направляя их в сторону месторасположения наших огневых точек и позиций, призывая командование оказать им помощь.
После осветительных ракет над крепостью появлялись самолеты. Эти самолеты выбрасывали бомбы на те места, куца были направлены осветительные ракеты. После нескольких очередей из станкового пулемета в окна здания столовой военторга враг временно притих и перестал мешать обстрелу по куполу церкви.
В процессе обороны на этом участке появились у нас тяжелораненые, и после оказания медицинской помощи их размещали в смотровой яме ремонтной мастерской 333-го полка.
До начала войны проходили учебные сборы комсостава приписного Брестской области, ранее служивших в польской армии. Несколько человек (из приписного состава) прошли через мост, повернулись в левую сторону реки Мухавца, вдоль земляного вала, и один из них держал в руке белый флаг, перешли в сторону врага.
Когда мы заметили, что группа приписного состава с белым флагом направилась в сторону врага, мы открыли по ним огонь из ручного пулемета, и они в кустах конца земляного вала скрылись.
Во второй половине дня появились из Северных ворот фашистские танки. Один из этой группы танков около моста повернулся в правую сторону реки Мухавца вдоль земляного вала, другой прошел через мост к Трехарочным воротам.
Первый танк, идущий вдоль земляного вала, методично обстреливал из пушки с зажигательными снарядами по помещениям, занятым инженерным полком, батальоном связи и 333-м стр. полком.
Выстрелом из танка были разрушены стены мехмастерской, кухня и санчасть со стороны реки, а пожаром были охвачены все деревянные части этих помещений и горел подвальный продовольственный склад 333-го полка. Находившиеся тяжелораненые в смотровой яме мастерской 333 с.п. все сгорели в этом пожаре.
Со стороны территории 333–го полка обстреливали из пушки 76 мм танк, вошедший через Трехарочные ворота на Центральный остров. Когда танк ушел с территории Центрального острова, артиллеристы снова обстреливали из пушки 76 мм по верхней части церкви.
Противник, находящийся в церкви, чувствуя свою гибель, усиленно выпускал осветительные ракеты, указывая месторасположение наших огневых точек и призывая к оказанию им помощи.
Сначала открыли артиллерийскую канонаду по нашим огневым точкам, после этого появились бомбардировочные самолеты над крепостью. Одной из бомбежек бомба попала в башню батальона связи, где мы занимали оборону. В этот период ст. сержант Лазарев А.Л. не успел своевременно уйти в укрытие и был осколком бомбы ранен смертельно.
К вечеру с территории батальона связи я перебежал в подвал своего полка. По прибытии я представился командиру обороны цитадели начальнику химслужбы 333–го полка ст. лейтенанту тов. Семенову.
Ст. лейтенант Семенов меня хорошо знал как писаря ПФС полка, так как ПФС и химслужба размещались вместе в одной из комнат штаба 333-го стр. полка. Ст. лейтенант Семенов сразу дает мне задание об обеспечении продовольствием, т.е. накормить людей, находящихся в подвале.
Утром рано я вышел из подвала через амбразуру и направился в сторону автомастерских. Не доходя до здания я попал под огонь который, враг открыл автоматными очередями из столовой военторга. Добрался я с трудом до автомастерских и скрылся в помещении.
Когда стрельба прекратилась, я добрался до двери продовольственного склада. В этом складе хранились крупяные и мучные продукты. Среди этих продуктов была банка соленой свинины и сухарей. Несколько мешков сухарей и соленой свинины мне пришлось перетаскать в подвал для раздачи людям.
Вечером встали на охрану амбразуры. Смена постов производилась без разводящих, самостоятельно сами бойцы по очереди. Ночью несколько разведчиков противника перебрались на 1-й этаж здания 333-го полка.
Для уничтожения этих разведчиков противника командованием цитадели была послана группа бойцов под командованием ст. сержанта Аракеляна Сергея Павловича. Команда ст. сержанта Аракеляна из подвала перебралась на 1-й этаж здания, ще ранее размещался 3-й батальон 333-го полка.
Здесь и завязался бой с разведчиками врага. Несмотря на превосходство вооружения разведчиков врага, группа ст. сержанта Аракеляна уничтожила разведчиков врага и 1 человек был взят в плен. В этом бою ст. сержант Аракелян погиб.
Пленного врага привели в подвал. Завязав руки и ноги, разместили его в северной части подвала под клубом полка. Здесь его допрашивали, но какие он показания давал, я не интересовался.
Рано утром ст. сержант пом. комвзвода пеших разведчиков Гордеев и я пошли в склад боепитания, чтобы наполнить боеприпасов на целый день. Когда мы вошли в склад боепитания, то через окно видно было, что с южной стороны железнодорожного моста враг установил понтонный мост через реку Буг и производил переправу техники, вооружения и людских сил.
Ст. сержант Гордеев сразу сообразил, что в окно склада установить миномет, который находился в складе. Я отыскал мины и начали обстреливать понтонный мост. Посылаемые нами мины достигали цели, и переправа врага расстроилась. С понтонного моста начали падать в реку Буг техника и людская сила.
Гитлеровское командование моментально приняло контрмеры против нас, открывая по крепости артиллерийскую канонаду, и поднялись самолеты в воздух для бомбежки.
Мы еще не успели добежать со склада боепитания до подвала цитадели. Самолеты уже появились над крепостью. Когда самолеты врага поравнялись с территорией 333-го полка, вдруг со 2-го этажа здания над клубом полка из окна казармы 2-го батальона заговорил станковый пулемет.
Экипаж самолета врага почувствовал, что стрельбу ведут по их самолету, самолет несколько кругов совершил над крышей этого здания, цель приблизилась, бросил бомбу. Брошенная бомба угодила как раз в то место, где был установлен станковый пулемет. Пулеметчик с пулеметом был загнан в землю между дверями клуба и 2-го батальона. Этот пулеметчик был ст. сержант, зав. сапожной мастерской полка Вазинге.
После обстрела и бомбежки с воздуха по крепости штурмовые отряды врага начали наступать на Тереспольские ворота. Командование цитадели направило группу бойцов к Тереспольсим воротам в штыковую атаку. После штыковой атаки у Тереспольских ворот стычки с противником проходили ежедневно по нескольку раз.
У меня сохранился в памяти эпизод, связанный со штыковой атакой. Штурмовые отряды врага вновь появились около Тереспольских ворот. Командование цитадели направляет группу бойцов на встречу противника. Внезапным нашим появлением около Тереспольских ворот враг вздрогнул и начал отходить на Западный остров.
Когда из передней линии враг отступил на Западный остров и со своего тыла начал обстреливать нас из минометов, когда мины врага начали падать у Тереспольских ворот и дальше на территории, мы начали отходить в укрытие.
Я только успел опуститься в подвал, а следующий боец успел просунуть голову в амбразуру, как около него разорвалась мина. Из амбразуры мне пришлось этого смертельно раненного бойца оттащить, освобождая дорогу другим бойцам для укрытия от мин врага.
Мне приходилось несколько дней участвовать в расчете орудий 76 мм пушки. Когда разыскали эту пушку среди развалин артиллерийского парка, я не видел, но прицел этой пушки был разбит. Командиром орудия бессменно был зам. политрука 76-мм батареи 333-го полка. Фамилию не помню.
Обслуживание орудий, установку прицела, зарядку и стрельбу взял на себя зам. политрука батареи 76-мм, а остальные подтаскивания снарядов и подачи в зарядку выполняли мы из 3 человек.
Мы несколько снарядов выпустили по столовой военторга и её разрушили, а потом повернули пушку в направлении церкви. Несколько снарядов мы успели выпустить по церкви, и над крепостью появились самолеты и одновременно открыли артиллерийский огонь.
А мы орудие перетащили к стене здания 333 сп, и снаряды оттащили от огня, и сами зашли в подвал. В это время зам. политрука осколком снаряда рассекло нижнюю губу рта и выбило зубы.
Выбрасывали из самолетов бочки, наполненные горючими веществами на крышу помещений крепости, и в результате возникло множество пожаров. После артиллерийской канонады и бомбежки с воздуха штурмовые части врага опять приблизились к Тереспольским воротам, но защитники цитадели контратакой заставили врага отходить на Западный остров.
В период затишья артиллеристы выкатили пушку на огневую позицию, привезли на санках снарядов. Зам. политрука установил прицел, зарядил и открыл огонь по церкви. После нескольких выпущенных снарядов по куполу церкви верхняя часть купола церкви была разрушена и противника заставили спуститься вниз. Следовательно, ракетная связь между штурмовиками и командованием дивизии была нарушена.
Фашисты свои успехи в первые дни войны около Тереспольских ворот не сумели закрепить за собой. На следующее утро фашисты активизировались на Северном острове, у земляного вала, ведущего к Трехарочным воротам. Артиллеристы цитадели перетащили пушку 76 мм на территорию башни батальона связи и развернули стрельбу по земляному валу.
После нескольких выстрелов ст. сержант Гордеев выскочил на открытое место, и со стороны земляного вала открыли фашисты огонь автоматными очередями и сразу сразили насмерть ст. сержанта Гордеева. К вечеру пушку 76 мм перетащили к зданию 333 сп и артиллеристы спустились через амбразуры в подвал на отдых.
На следующий день пушку перетащили к Тереспольским воротам. Здесь установили пушку в направлении Западного острова, где были сосредоточены людские силы и техника для переправы через Буг. Зам. политрука зарядил пушку и начал выпускать снаряды в Западный остров, где были сосредоточены людские силы врага.
Противник, видимо, понес ощутимый урон, он сразу же открыл по нам ураганный огонь из артиллерии и минометов. Когда начали падать на нас снаряды и мины, мы начали отходить к укрытию. Однако, не доходя до амбразуры, разорвался снаряд. Я был осколками ранен в голову и контужен.
Меня перетащили через амбразуры и положили (после перевязки) в подвал под клубом полка. На следующий день рано утром немецкие войска захватили нас в плен и переправили на лодке в другую сторону реки Буга. Какая судьба была у зам. политрука - не знаю.
27 июня 1941 года нас, пленных, перегоняли по территории Польши в направлении Бяла–Подляска, не доходя города, загнали нас в лагерь, т.е. шталаг № 307.
...Я призывался осенью 1939 года и по прибытии в крепость был зачислен в полковую школу. В полковой школе учился до апреля м-ца 1940 г., а потом меня перевели в штаб писарем ПФС. Поэтому выпуска полковой школы 1940 г., многих сержантов знаю по совместной учебе." - Воспоминания писаря продовольственно-фуражного снабжения 333-го стрелкового полка И.А.Алексеева (события 22.06.41-24.06.41).
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]