На "СУчке".
---
"Наконец, я услышал в шлемофон условный сигнал атаки:"Клены-777". Это означало,что настало время двигаться вперед. В триплекс я видел, что наши снаряды изрядно перепахали окраину фольварка, но что уничтожено, а что может заговорить - это было еще под вопросом.
Меняя позиции скачками от одного укрытия к другому, сделали несколько удачных выстрелов. Ребята из стрелковых рот жались к самоходке, но ободренные удачными выстрелами рванулись вперед. Справа тоже дела шли успешно. До фольварка оставалось метров двести...
В этот момент сильный удар по броне остановил самоходку, и пламя из топливных баков охватило всю машину. Силой вспышки меня вышвырнуло на обочину дороги.
Первое, что пришло в голову, когда вскачил на ноги, - сознание,что я жив. Мысль работала молниеносно. Следующяя мысль - что с остальными? Огляделся, никого не вижу. Уже ни о чем не думая, бросился к горящей машине и в это время увидел, как через задний бортовой лист переваливался обьятый пламенем Николай Лукьянов.
Не обращая внимания на страшный жар, исходящий из машины, поспешил ему на помощь. Кто-то подбежал ко мне, пытаясь помочь, но я успел крикнуть: "Я сам!". Бросил мимолетный взгляд: это был Иван Староверов. На ходу он пытался сбить пламя, которое перекидовалось уже на меня. На дне канавы было сыро, и мы затянули его на воду.
Как только мы оказались на дне канавы раздался первый взрыв. Пришлось лежать прижавшись к земле. Рядом с нами оказались два бойца из стрелковоро взвода. Когда самоходка вспыхнула, они бросились на помощь. Пока лежали, затушили одежду и узнали, что заряжающего нашего тоже успели оттащить, раненого в плечо, к санитарной повозке. Как это произошло ни я ни Иван не видели, настолько мгновенно произошли события.
Николай стонал и все время повторял, что ничего не видит. Лицо его вздулось и стало похоже на один волдырь. Еще бы! Ему пришлось пролезть на четвереньках через всю горящую машину. Как он только смог? Ведь с места механика-водителя до заднего броневого листа почти пять метров. Невероятно, но это так.
Кроме того, он был ранен в обе руки и ногу... Осколки рвущихся в машине снарядов летели над нашими головами, а до машины было метров тридцать. Головы поднять нельзя, но мы надеялись что сумеем выбраться пока Николай не истекет кровью. Мое лицо тоже горело,как будто на голову льют горячий кипяток. Руки были все в грязи, и, может быть поэтому они не ощущали ожогов, холодная грязь успакаивала боль.
Меня мучила одна мысль: откуда же по нам стреляли из пушки? А в том что эта была именно пушка, сомнений не было. Неужели не все высмотрели? Было обидно,что так глупо получили болванку и стыдно что не оправдали доверие командира.
Запомнился случай, когда нас с Иваном Староверовым "безлошадных" отправили проверять ближние дома. Вдвоем вбежали в один из подъездов и последовательно начали осмотр. На первом этаже никого. Дойдя до второго мы разделились.
Не успел я сделать и пяти шагов, как услышал за спиной хриплый голос: "Хенде хох!" Эта фраза была мне хорошо знакома. В комнате между двух окон стояло зеркало от пола до потолка. В нем я увидел себя, а за спиной у себя - немца с автоматом в руках, направленным мне в спину. Не сразу я сообразил что делать.Стоял и ждал. Сейчас получу пули, но немец наверное знал, что я здесь не один, поэтому медлил.
Теперь трудно вспомнить, сколько прошло времени, пока мы стояли в этих позах. Вдруг я увидел, что из двери левой комнаты в немца что-то брошено. Он инстинктивно вздрогнул и поднял автомат. Этих мгновений было достаточно, чтобы я выхватил из отворота куртки пистолет, который у меня был на боевом взводе, и дважды выстрелил в немца в упор.
Он рухнул на пол. И тут я увидел свою спасительницу. Это была девушка, которая была в этом доме в прислугах. В комнату она пришла за вещами, потому что все жители дома прятались в подвале.
Девушка оказалась русской, угнанной из города Гдова Ленинградской области, звали ее Носова Мария. Увидев меня она не успела предупредить, что мне грозит опасность, но, улучив момент бросила в немца подставку для цветов.
Я постоял в нерешительности, не зная что делать, и в это время прибежал Иван. Поняв что произошло, он взял автомат немца в руки и обнаружил, что в автомате не было ни одного патрона. Тут я понял, почему немец не стрелял.
Но ведь я не знал, что у немца нечем стрелять. Счастье было на моей стороне. Я даже не успел как следует испугаться. Иван протянул мне автомат немца и сказал : "На, возьми, пригодиться, а то с пистолетом много не навоюешь..." - из воспоминаний наводчика Су-76 сержанта 133-го отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона 71-й стрелковой дивизии С.Н.Горского.
Меняя позиции скачками от одного укрытия к другому, сделали несколько удачных выстрелов. Ребята из стрелковых рот жались к самоходке, но ободренные удачными выстрелами рванулись вперед. Справа тоже дела шли успешно. До фольварка оставалось метров двести...
В этот момент сильный удар по броне остановил самоходку, и пламя из топливных баков охватило всю машину. Силой вспышки меня вышвырнуло на обочину дороги.
Первое, что пришло в голову, когда вскачил на ноги, - сознание,что я жив. Мысль работала молниеносно. Следующяя мысль - что с остальными? Огляделся, никого не вижу. Уже ни о чем не думая, бросился к горящей машине и в это время увидел, как через задний бортовой лист переваливался обьятый пламенем Николай Лукьянов.
Не обращая внимания на страшный жар, исходящий из машины, поспешил ему на помощь. Кто-то подбежал ко мне, пытаясь помочь, но я успел крикнуть: "Я сам!". Бросил мимолетный взгляд: это был Иван Староверов. На ходу он пытался сбить пламя, которое перекидовалось уже на меня. На дне канавы было сыро, и мы затянули его на воду.
Как только мы оказались на дне канавы раздался первый взрыв. Пришлось лежать прижавшись к земле. Рядом с нами оказались два бойца из стрелковоро взвода. Когда самоходка вспыхнула, они бросились на помощь. Пока лежали, затушили одежду и узнали, что заряжающего нашего тоже успели оттащить, раненого в плечо, к санитарной повозке. Как это произошло ни я ни Иван не видели, настолько мгновенно произошли события.
Николай стонал и все время повторял, что ничего не видит. Лицо его вздулось и стало похоже на один волдырь. Еще бы! Ему пришлось пролезть на четвереньках через всю горящую машину. Как он только смог? Ведь с места механика-водителя до заднего броневого листа почти пять метров. Невероятно, но это так.
Кроме того, он был ранен в обе руки и ногу... Осколки рвущихся в машине снарядов летели над нашими головами, а до машины было метров тридцать. Головы поднять нельзя, но мы надеялись что сумеем выбраться пока Николай не истекет кровью. Мое лицо тоже горело,как будто на голову льют горячий кипяток. Руки были все в грязи, и, может быть поэтому они не ощущали ожогов, холодная грязь успакаивала боль.
Меня мучила одна мысль: откуда же по нам стреляли из пушки? А в том что эта была именно пушка, сомнений не было. Неужели не все высмотрели? Было обидно,что так глупо получили болванку и стыдно что не оправдали доверие командира.
Запомнился случай, когда нас с Иваном Староверовым "безлошадных" отправили проверять ближние дома. Вдвоем вбежали в один из подъездов и последовательно начали осмотр. На первом этаже никого. Дойдя до второго мы разделились.
Не успел я сделать и пяти шагов, как услышал за спиной хриплый голос: "Хенде хох!" Эта фраза была мне хорошо знакома. В комнате между двух окон стояло зеркало от пола до потолка. В нем я увидел себя, а за спиной у себя - немца с автоматом в руках, направленным мне в спину. Не сразу я сообразил что делать.Стоял и ждал. Сейчас получу пули, но немец наверное знал, что я здесь не один, поэтому медлил.
Теперь трудно вспомнить, сколько прошло времени, пока мы стояли в этих позах. Вдруг я увидел, что из двери левой комнаты в немца что-то брошено. Он инстинктивно вздрогнул и поднял автомат. Этих мгновений было достаточно, чтобы я выхватил из отворота куртки пистолет, который у меня был на боевом взводе, и дважды выстрелил в немца в упор.
Он рухнул на пол. И тут я увидел свою спасительницу. Это была девушка, которая была в этом доме в прислугах. В комнату она пришла за вещами, потому что все жители дома прятались в подвале.
Девушка оказалась русской, угнанной из города Гдова Ленинградской области, звали ее Носова Мария. Увидев меня она не успела предупредить, что мне грозит опасность, но, улучив момент бросила в немца подставку для цветов.
Я постоял в нерешительности, не зная что делать, и в это время прибежал Иван. Поняв что произошло, он взял автомат немца в руки и обнаружил, что в автомате не было ни одного патрона. Тут я понял, почему немец не стрелял.
Но ведь я не знал, что у немца нечем стрелять. Счастье было на моей стороне. Я даже не успел как следует испугаться. Иван протянул мне автомат немца и сказал : "На, возьми, пригодиться, а то с пистолетом много не навоюешь..." - из воспоминаний наводчика Су-76 сержанта 133-го отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона 71-й стрелковой дивизии С.Н.Горского.
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]