"Немцы с ужасом смотрели на зверские азиатские лица".
---
"Наконец движение, начавшееся впереди, передалось и нам, и минрота повзводно выступила вслед за стрелками. Роту повел командир первого взвода. Говорили,что комроты то ли раненен, то ли убит.
Лес кончился. Перед нами был пойменный луг, который просматривался метров на десять, а дальше сплошной стеной стоял туман. А может это была дымовая завеса или и то и другое. Где-то впереди угадывалась река. Стрелки, шедшие перед нами, исчезли в тумане. Нам тоже нельзя было отставать.
Немецкие снаряды и мины рвались по всему лугу, залетая и в лес, откуда мы вышли. Минрота на ходу, почти бегом стала перестраиваться в колонну по одному. Отделения вошли в туман. Он оказался настолько густым, что я видел впереди одного-двух солдат. Под ногами, на тропе, пробитой до грязи, хлюпола вода. Разрывы снарядов слышались здесь глуше.
Раза два из тумана сбоку возникали офицеры, которые хриплыми голосами кричали "Давай! Давай скорее!" Мы и так давали, не видя что происходит вокруг. Вот под ногами показались доски и перед ними офицер: "Скорее!"
Это был узенький мостик из дощечек с зазорами,скрепленных тросами - только-только пройти одному человеку. Он лежал на воде, а слева - на уровне плеча-вдоль него был натянут канат, за который можно было придержаться. Мостик колыхался, через зазоры по щиколотку проступала вода.
Я нес в одной руке небольшой деревянный ящичек с прицелом и вешку и иногда хватался за канат. А вот подносчики, у которых обе руки были заняты лотками с минами, с трудом балансировали на мостике.
По другую сторону каната через какие-то интервалы, почти на весу и по колено в воде стояли офицеры и проталкивали подразделения злыми голосами: "Давай!Скорее!Скорее!" Мы проходили и двигались к твердому берегу, а те офицеры оставались стоять в воде под обстрелом.
Немцы конечно знали, что происходит переправа, но где конкретно, они не видели. Поэтому немецкая артиллерия не смогла стрелять прицельно. Да и переправлялись, наверное, в нескольких местах.
Наконец мостик кончился, и мы очутились на невысоком бережку, к которому вплотную подступал лес. Речка была не очень большой. Это она показалась широкой пока переходили по мостику. Никакого сравнения с нашей Кубанью. Потом мы узнали, что это Северский Донец.
На правом берегу туман был пореже и лес, который языком спускался к речке, тоже не такой высокий и густой. Мы двинулись вдоль русла пересохшего ручья. Здесь солнце пробивалось сквозь деревья и уже поднялось давольно высоко. Лесок, конечно обозначенный на немецких картах, простреливался сильнее, чем прибрежный луг, - в нем могли накапливаться атакующие. И так оно и было.
Вскоре минроту остановили. Впереди залегли стрелки. Минометчики стали искать какое-нибудь укрытие. Некоторые стали окапываться. Я успел уложить наше отделение прямо в русле ручья - какая-никакая канавка...
Медленно тянулось время под обстрелом. Иногда кто-то звал санитаров. Наша артиллерия стала бить чаще и чеще. Усилился огонь и немцев. Пехотинцы поднялись и быстро двинулись вперед. Нас повзводно бегом подняли за ними. Вскоре бежать можно было только бросками. Этот снаряд летит к нам "Ложись!" Близкий разрыв,но все целы : "Вперед!" Опять "Ложись!" "Вперед!"...
Вдруг сзади: "Сирджянт, сирджянт!" Что такое? Смотрю все бегут, не ранены. Я не соображал, что они ведь пожилые люди и боятся отстать. Но надо как можно скорее проскочить этот участок. Чем я мог помочь? "Вперед!" Сзади опять "Сирджянт, сирджянт!" Ну мои казахи прям как дети.
Мы выскочили на поле, уставленное снопами. За ним в обе стороны протягивалась довольно высокая гряда, по склону которой поднимались наши пехотинцы. А прямо перед нами лежали несколько убитых стрелков, хотя воронок нигде не было.
У подножия склона, в затишке, подбежавшие минометчики без всякой команды остановились около солдата с винтовкой, который охранял четырех пленных немцев. Это были молодые парни, немного постарше меня, в зеленых суконных мундирах и в касках с накинутыми поверх них маскировочными сетками.
У одного синяк почти закрывал глаз. Они жались друг к другу и со страхом озирались на окружавших солдат. Конвоир рассказал, что эти немцы с пулеметами попрятались под снопами, и, как только первые наши стрелки показались из лесу, они их скосили.
Хорошо,что расстояние было небольшое и немцы не успели всех положить. Да выстрелить успел наверное только один расчет... Ну дураки. Зачем было напрасно стрелять, ведь понятно было, что "иванов" они не смогут остановить и даже не задержат. А те кто оставил их здесь, давно уже драпанули.
Пока канвоир рассказывал, как он уцелел под пулеметами, было видно, что ненависть начинает переполнять минометчиков, которые только что перепрыгивали через убитых бойцов.
Один кавказец прикладом ударил немца, и тот еле устоял. Казах из нашей роты, который нес минометный ствол, со всего маху хватил им другого немца, и было слышно как хрустнула ключица. Немец согнулся, и его товарищ, у которого тряслись ноги, подхватил его под руку.
Я попытался остановить: "Ребята,не надо!" Мимо пробегавший офицер крикнул: "Сержант, ты кого защищаешь?" Кого я защищал?Ведь это враги и они только что убили наших ребят. Но все же.... А казах продолжал охаживать немцев стволом миномета. И после каждого удара что-то хрустело.
Может у этого казаха погиб отец или брат или кто-то из его расчета. Два других немца держались за руки, у одного были мокрые штаны. Они с ужасом смотрели на зверские азиатские лица. А два русских младших лейтенанта, впервые увидившие немцев, из толпы солдат с интересом наблюдали за расправой.
Я не выдержал: "Давай, вперед!" - и наш расчет бросился за мной. Опомнились и командиры взводов: "Вперед! Вперед! Мы и так потеряли время!" Командир первого взвода уже поднимался по склону со своими людьми. Последние оставшиеся пехотинцы скрывались вверху за гребнем..."Вперед!" Впереди нас еще ждал тяжелый бой за высотки..." - из записок командира минометного отделения 353-й стрелковой дивизии сержанта С.Г.Дробязко.
Лес кончился. Перед нами был пойменный луг, который просматривался метров на десять, а дальше сплошной стеной стоял туман. А может это была дымовая завеса или и то и другое. Где-то впереди угадывалась река. Стрелки, шедшие перед нами, исчезли в тумане. Нам тоже нельзя было отставать.
Немецкие снаряды и мины рвались по всему лугу, залетая и в лес, откуда мы вышли. Минрота на ходу, почти бегом стала перестраиваться в колонну по одному. Отделения вошли в туман. Он оказался настолько густым, что я видел впереди одного-двух солдат. Под ногами, на тропе, пробитой до грязи, хлюпола вода. Разрывы снарядов слышались здесь глуше.
Раза два из тумана сбоку возникали офицеры, которые хриплыми голосами кричали "Давай! Давай скорее!" Мы и так давали, не видя что происходит вокруг. Вот под ногами показались доски и перед ними офицер: "Скорее!"
Это был узенький мостик из дощечек с зазорами,скрепленных тросами - только-только пройти одному человеку. Он лежал на воде, а слева - на уровне плеча-вдоль него был натянут канат, за который можно было придержаться. Мостик колыхался, через зазоры по щиколотку проступала вода.
Я нес в одной руке небольшой деревянный ящичек с прицелом и вешку и иногда хватался за канат. А вот подносчики, у которых обе руки были заняты лотками с минами, с трудом балансировали на мостике.
По другую сторону каната через какие-то интервалы, почти на весу и по колено в воде стояли офицеры и проталкивали подразделения злыми голосами: "Давай!Скорее!Скорее!" Мы проходили и двигались к твердому берегу, а те офицеры оставались стоять в воде под обстрелом.
Немцы конечно знали, что происходит переправа, но где конкретно, они не видели. Поэтому немецкая артиллерия не смогла стрелять прицельно. Да и переправлялись, наверное, в нескольких местах.
Наконец мостик кончился, и мы очутились на невысоком бережку, к которому вплотную подступал лес. Речка была не очень большой. Это она показалась широкой пока переходили по мостику. Никакого сравнения с нашей Кубанью. Потом мы узнали, что это Северский Донец.
На правом берегу туман был пореже и лес, который языком спускался к речке, тоже не такой высокий и густой. Мы двинулись вдоль русла пересохшего ручья. Здесь солнце пробивалось сквозь деревья и уже поднялось давольно высоко. Лесок, конечно обозначенный на немецких картах, простреливался сильнее, чем прибрежный луг, - в нем могли накапливаться атакующие. И так оно и было.
Вскоре минроту остановили. Впереди залегли стрелки. Минометчики стали искать какое-нибудь укрытие. Некоторые стали окапываться. Я успел уложить наше отделение прямо в русле ручья - какая-никакая канавка...
Медленно тянулось время под обстрелом. Иногда кто-то звал санитаров. Наша артиллерия стала бить чаще и чеще. Усилился огонь и немцев. Пехотинцы поднялись и быстро двинулись вперед. Нас повзводно бегом подняли за ними. Вскоре бежать можно было только бросками. Этот снаряд летит к нам "Ложись!" Близкий разрыв,но все целы : "Вперед!" Опять "Ложись!" "Вперед!"...
Вдруг сзади: "Сирджянт, сирджянт!" Что такое? Смотрю все бегут, не ранены. Я не соображал, что они ведь пожилые люди и боятся отстать. Но надо как можно скорее проскочить этот участок. Чем я мог помочь? "Вперед!" Сзади опять "Сирджянт, сирджянт!" Ну мои казахи прям как дети.
Мы выскочили на поле, уставленное снопами. За ним в обе стороны протягивалась довольно высокая гряда, по склону которой поднимались наши пехотинцы. А прямо перед нами лежали несколько убитых стрелков, хотя воронок нигде не было.
У подножия склона, в затишке, подбежавшие минометчики без всякой команды остановились около солдата с винтовкой, который охранял четырех пленных немцев. Это были молодые парни, немного постарше меня, в зеленых суконных мундирах и в касках с накинутыми поверх них маскировочными сетками.
У одного синяк почти закрывал глаз. Они жались друг к другу и со страхом озирались на окружавших солдат. Конвоир рассказал, что эти немцы с пулеметами попрятались под снопами, и, как только первые наши стрелки показались из лесу, они их скосили.
Хорошо,что расстояние было небольшое и немцы не успели всех положить. Да выстрелить успел наверное только один расчет... Ну дураки. Зачем было напрасно стрелять, ведь понятно было, что "иванов" они не смогут остановить и даже не задержат. А те кто оставил их здесь, давно уже драпанули.
Пока канвоир рассказывал, как он уцелел под пулеметами, было видно, что ненависть начинает переполнять минометчиков, которые только что перепрыгивали через убитых бойцов.
Один кавказец прикладом ударил немца, и тот еле устоял. Казах из нашей роты, который нес минометный ствол, со всего маху хватил им другого немца, и было слышно как хрустнула ключица. Немец согнулся, и его товарищ, у которого тряслись ноги, подхватил его под руку.
Я попытался остановить: "Ребята,не надо!" Мимо пробегавший офицер крикнул: "Сержант, ты кого защищаешь?" Кого я защищал?Ведь это враги и они только что убили наших ребят. Но все же.... А казах продолжал охаживать немцев стволом миномета. И после каждого удара что-то хрустело.
Может у этого казаха погиб отец или брат или кто-то из его расчета. Два других немца держались за руки, у одного были мокрые штаны. Они с ужасом смотрели на зверские азиатские лица. А два русских младших лейтенанта, впервые увидившие немцев, из толпы солдат с интересом наблюдали за расправой.
Я не выдержал: "Давай, вперед!" - и наш расчет бросился за мной. Опомнились и командиры взводов: "Вперед! Вперед! Мы и так потеряли время!" Командир первого взвода уже поднимался по склону со своими людьми. Последние оставшиеся пехотинцы скрывались вверху за гребнем..."Вперед!" Впереди нас еще ждал тяжелый бой за высотки..." - из записок командира минометного отделения 353-й стрелковой дивизии сержанта С.Г.Дробязко.
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]