Немец пришел искоренять большевизм, но испугался смерти.
---
"Новые события отбрасывали новые тени, и очень черные. Первым понял это по-своему оберлейтенант доктор Бальзер, награжденный когда-то золотым значком партии. Несколько дней подряд д-р Бальзер жаловался на боли в правой ноге, которую отморозил якобы еще в прошлом году под Ленинградом.
Время от времени он уходил из операционной, шел в блиндаж и ложился на нары. В первый и второй день рождества д-р Бальзер вообще не появился на работе. В довершение ко всему он подал рапорт на имя дивизионного врача, чем очень удивил командира роты и всех остальных офицеров.
В рапорте он писал, что из-за своего обморожения не может выполнять обязанности хирурга в полевых условиях, так как ему трудно подолгу стоять на ногах, и поэтому он не хочет быть в тягость своим коллегам.
Заканчивал он свой рапорт просьбой к господину дивизионному врачу откомандировать его из роты как не способного выполнять свои служебные обязанности и разрешить вылететь в тыл. Оберлейтенант доктор Гутер не собирался ходатайствовать перед командованием об удовлетворении просьбы Бальзера, но не передать этот рапорт по команде он не мог.
Начальник медецинской службы дивизии (частый собутыльник Бальзера, обладателя золотого партийного значка) удовлетворил этот рапорт. Таким образом, "старый партийный борец" д-р Бальзер покинул котел еще до нового года...
А ведь какие геройские речи произносил этот вояка! Незадолго до окружения Бальзер вещал об необходимости выполнить историческую миссию по искоренению большивизма. Он призывал верить фюреру и, несмотря на коварство противника, проявлять исключительную твердость. Только так можно выполнить те задачи,что поставила перед храбрыми германскими солдатами Родина!
А теперь он вдруг улепетывает, видете ли - в прошлом году немного пальцы заморозил! В лазарете лежали десятки солдат и офицеров с обморожением третьей степени, у некоторых от ног и рук остались одни кости, но их не отправляли на самолетах в тыл. Для них не находилось места...
История с оберлейтенантом д-ром Бальзером оставила неприятный осадок. Солдаты нашей мед. роты частенько злословили по этому поводу: они, мол, должны выполнять "историческую миссию", жертвуя жизнью, а партийные демагоги бегут в безопасное место. Вот тут как хочешь, так и понимай "боевую дружбу".
Подобное случалось и раньше. Оберлейтенант Бальзер и подполковник Маас были замешаны в одной истории, которая произошла в начале декабря. Во время очередной попойки в блиндаже туда явился дивизионный ветеринар в чине полковника медицинской службы.
Спускаясь по лестнице(или поднимаясь) он вывихнул ногу. Маас и Бальзер незамедлительно снабдили его соответствующими бумагами. Полковник выехал на аэродром и через час покинул театр военных действий, где он так "мужественно сражался"с бутылкой.
Раз такое дозволено полковнику - ветеринару, то нашему генерал-майору и подавно! Это произошло еще в октябре. Как-то к вечеру, войдя в блиндаж, я увидел за столом всех наших врачей. Вид у них был довольно смущенный.
Говорил подполковник Маас. Я уловил только слова "заслуженный генерал" и "Рыцарский крест". Заметив меня, подполковник вежливо попросил оставить их одних, т.к они обсуждают "секретное дело".
Несколько позже доктор Гутер рассказал мне буквально следующее. В дни, когда наши полки вели тяжолые бои за промышленные районы Сталинграда, командир нашего корпуса, прибыв на командный пункт дивизии в Разгуляевке, увидел нашего генерал-майора - командира дивизии - совершенно пьяным.
Генерал не руководил боем, да и не мог в таком состоянии им руководить. Командир корпуса начал отчитывать генерала, напомнил ему об ответственности и офицерской чести, после чего отстранил от занимаемой должности.
Однако под суд военного трибунала командира дивизии не отдали. Более того врачам нашей медроты было приказано подготовить документы, согласно которым, командир дивизии признавался не способным к выполнению своих служебных обязанностей по состоянию здоровья.
Во врачебном заключении говорилось, что после тяжелого ранения в годы первой мировой войны генерал-майор вынужден прибегать к алкоголю и никотину для заглушения сильных болей (!!!).
Некоторые из моих коллег-врачей пробовали было возражать против такого диагноза, однако дивизионный врач настоял на своем. Получив такое заключение, генерал вместе со своим рыцарским крестом улетел на самолете в Германию.
Там он получил место в родном гарнизоне Людвигсбург-Вюртемберг.Его встретили с цветами, как настоящего героя и провозносили восторженные речи...
Для подобных господ начальство находило всяческие уловки, чтобы избавить их от "мельнице смерти" на берегах Волги и помочь "с честью" вернутся в Германию. А для раненых и тяжелобольных солдат не было свободных мест в самолетах.
Этим тысячам бедняг ничего другого не оставалось, как умереть." - из воспоминаний Отто Рюле, оберлейтенанта санитарной роты 60-й мот.дивизии вермахта.
Время от времени он уходил из операционной, шел в блиндаж и ложился на нары. В первый и второй день рождества д-р Бальзер вообще не появился на работе. В довершение ко всему он подал рапорт на имя дивизионного врача, чем очень удивил командира роты и всех остальных офицеров.
В рапорте он писал, что из-за своего обморожения не может выполнять обязанности хирурга в полевых условиях, так как ему трудно подолгу стоять на ногах, и поэтому он не хочет быть в тягость своим коллегам.
Заканчивал он свой рапорт просьбой к господину дивизионному врачу откомандировать его из роты как не способного выполнять свои служебные обязанности и разрешить вылететь в тыл. Оберлейтенант доктор Гутер не собирался ходатайствовать перед командованием об удовлетворении просьбы Бальзера, но не передать этот рапорт по команде он не мог.
Начальник медецинской службы дивизии (частый собутыльник Бальзера, обладателя золотого партийного значка) удовлетворил этот рапорт. Таким образом, "старый партийный борец" д-р Бальзер покинул котел еще до нового года...
А ведь какие геройские речи произносил этот вояка! Незадолго до окружения Бальзер вещал об необходимости выполнить историческую миссию по искоренению большивизма. Он призывал верить фюреру и, несмотря на коварство противника, проявлять исключительную твердость. Только так можно выполнить те задачи,что поставила перед храбрыми германскими солдатами Родина!
А теперь он вдруг улепетывает, видете ли - в прошлом году немного пальцы заморозил! В лазарете лежали десятки солдат и офицеров с обморожением третьей степени, у некоторых от ног и рук остались одни кости, но их не отправляли на самолетах в тыл. Для них не находилось места...
История с оберлейтенантом д-ром Бальзером оставила неприятный осадок. Солдаты нашей мед. роты частенько злословили по этому поводу: они, мол, должны выполнять "историческую миссию", жертвуя жизнью, а партийные демагоги бегут в безопасное место. Вот тут как хочешь, так и понимай "боевую дружбу".
Подобное случалось и раньше. Оберлейтенант Бальзер и подполковник Маас были замешаны в одной истории, которая произошла в начале декабря. Во время очередной попойки в блиндаже туда явился дивизионный ветеринар в чине полковника медицинской службы.
Спускаясь по лестнице(или поднимаясь) он вывихнул ногу. Маас и Бальзер незамедлительно снабдили его соответствующими бумагами. Полковник выехал на аэродром и через час покинул театр военных действий, где он так "мужественно сражался"с бутылкой.
Раз такое дозволено полковнику - ветеринару, то нашему генерал-майору и подавно! Это произошло еще в октябре. Как-то к вечеру, войдя в блиндаж, я увидел за столом всех наших врачей. Вид у них был довольно смущенный.
Говорил подполковник Маас. Я уловил только слова "заслуженный генерал" и "Рыцарский крест". Заметив меня, подполковник вежливо попросил оставить их одних, т.к они обсуждают "секретное дело".
Несколько позже доктор Гутер рассказал мне буквально следующее. В дни, когда наши полки вели тяжолые бои за промышленные районы Сталинграда, командир нашего корпуса, прибыв на командный пункт дивизии в Разгуляевке, увидел нашего генерал-майора - командира дивизии - совершенно пьяным.
Генерал не руководил боем, да и не мог в таком состоянии им руководить. Командир корпуса начал отчитывать генерала, напомнил ему об ответственности и офицерской чести, после чего отстранил от занимаемой должности.
Однако под суд военного трибунала командира дивизии не отдали. Более того врачам нашей медроты было приказано подготовить документы, согласно которым, командир дивизии признавался не способным к выполнению своих служебных обязанностей по состоянию здоровья.
Во врачебном заключении говорилось, что после тяжелого ранения в годы первой мировой войны генерал-майор вынужден прибегать к алкоголю и никотину для заглушения сильных болей (!!!).
Некоторые из моих коллег-врачей пробовали было возражать против такого диагноза, однако дивизионный врач настоял на своем. Получив такое заключение, генерал вместе со своим рыцарским крестом улетел на самолете в Германию.
Там он получил место в родном гарнизоне Людвигсбург-Вюртемберг.Его встретили с цветами, как настоящего героя и провозносили восторженные речи...
Для подобных господ начальство находило всяческие уловки, чтобы избавить их от "мельнице смерти" на берегах Волги и помочь "с честью" вернутся в Германию. А для раненых и тяжелобольных солдат не было свободных мест в самолетах.
Этим тысячам бедняг ничего другого не оставалось, как умереть." - из воспоминаний Отто Рюле, оберлейтенанта санитарной роты 60-й мот.дивизии вермахта.
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]