Как зарабатывать 6 млн. долларов в год, будучи стукачем УБН ( DEA )
---
New Yorker YUDHIJIT BHATTACHARJEE.
"Спирос Энотиадес - тайный сотрудник американского Управления по борьбе с наркотиками (DEA). Актер от природы, он легко вживается в роли «босса картеля», «посредника» или «финансового менеджера».
Жизнь Энотиадеса не раз висела на волоске: он не только принимал участие в таких крупных операциях как задержание Константина Ярошенко и разоблачение глав наркокартелей, но и оказывался запертым в сарае с кокаином на аргентино-парагвайской границе.
Во второй половине дня 9 февраля 2011 года двое мужчин, надеявшихся продать партию оружия российского производства на черном рынке, встретились в люксе бухарестской гостиницы «Сити» с энергичным бизнесменом лет шестидесяти по имени Янни. Невысокому обладателю аккуратно подстриженной бороды и заметного животика, как выяснили мужчины, афганское движение «Талибан» доверило закупку оружия.
Как и следует поступать при продаже нелегального товара стоимостью в миллионы долларов, мужчины - американец иранского происхождения лет тридцати с хвостиком, когда-то работавший переводчиком для армии США, и пятидесяти с половиной лет житель Чикаго с еврейскими корнями, - начали переговоры с осторожностью. Но после нескольких встреч они расслабились, уверенные манеры Янни и его общительность подействовали на них успокаивающе.
Мужчины составили список вооружений, которое они могли бы поставить талибам. В нем значились, помимо прочего, ПЗРК FIM-92 Stinger и ПТРК Javelin и M47 Dragon. В отеле Янни, говоривший с заметным греческим акцентом, тепло поздоровался с ними. Он заказал горячие закуски и начал сервировать на кофейном столике тарелки и столовое серебро.
Американец иранского происхождения встал, чтобы помочь, но Янни отмахнулся от него: «Позвольте мне сыграть роль мамы, ладно?». В течение часа они договорились о цене за первую партию — три миллиона долларов. Янни хотел, чтобы груз был доставлен в черноморский порт Констанца. Он объяснил, что «Талибану» срочно потребовалось оружие, чтобы защитить свои героиновые лаборатории от американских военных.
На следующий день, около полудня, мужчины снова встретились. «Держите ухо востро», - сказал Янни, обращаясь к еврею, и объяснил, что аванс в размере двухсот пятидесяти тысяч евро уже в пути. Они обсудили проблему боеприпасов, специалистов, которых они наймут для обучения талибов обращению с оружием, и банков, куда будет переведен основной депозит.
Янни успокоил мужчин, что телефон BlackBerry, который он им дал, был защищенным. «Я доверяю вам на сто процентов», - сказал американец иранского происхождения. У Янни зазвонил сотовый. «Слушай, оставь сумку на заднем сиденье, хорошо?», - сказал он собеседнику на том конце. Мужчины вышли из номера, чтобы забрать наличные.
В коридоре их встретил десяток румынских полицейских, с оружием наизготове. Позже в суде мужчины узнали, что настоящее имя «Янни» - Спирос Энотиадес и он тайно сотрудничает с американским Управлением по борьбе с наркотиками (Drug Enforcement Administration, DEA). Все их переговоры в гостинице прослушивались и записывались. В 2013 году федеральный суд США приговорил торговцев оружием к двадцати пяти годам лишения свободы.
Подобные спецоперации часто критикуют. По сути, речь идет о том, что объектов разработки подталкивают к совершению преступлений, но DEA полагается на них в своей глобальной войне с наркотиками с момента своего создания в 1973 году.
«Нет более эффективного способа, чем каким-либо образом проникнуть в преступную организацию и иметь в своем распоряжении человека, который сам может и вовлечь организацию в дело, и получить доказательства из первых рук», - говорит бывший федеральный прокурор Рэндалл Джексон, работающий сейчас адвокатом по уголовным делам в юридической фирме в Нью-Йорке.
Согласно аудиту Министерства юстиции, обнародованному в 2016 году, в период с 2010 по 2015 год, DEA использовало более восемнадцати тысяч осведомителей. Большинство из них были преступниками, которые в обмен на смягчение приговоров по их преступлениям, согласились помочь DEA.
Они передавали информацию о своих боссах или коллегах, делились знаниями о преступных операциях, или же собирали информацию у преступных элементов, с которыми продолжали поддерживать отношения.
Чтобы начать тайную операцию, DEA обычно просит осведомителя познакомить объект с агентом DEA, работающим под прикрытием или с «конфиденциальным источником», наемным актером, который представляет объекту некое заманчивое бизнес-предложение, реализация которого чревата нарушением американских законов.
Если объект клюет на приманку, они обсуждают детали на встречах, которые «источник» записывает с помощью устройства, достаточно маленького, чтобы спрятать его за пуговицей рубашки. Некоторые «конфиденциальные источники» выбирают исходя из наличия у них опыта работы в авиации или банковской сфере - чтобы они могли убедительно обсуждать с объектами транспортировку наркотиков на частном самолете или проводку больших сумм денег. Некоторые, такие как Энотиадес, стали «любимчиками» DEA.
Я впервые услышал об Энотиадесе, когда писал об операции DEA, проведенной в Либерии в 2011 году. Она закончилась арестами, среди прочих, нигерийского наркоторговца и российского пилота. Энотиадес, выдававший себя за ливанского финансового консультанта, свидетельствовал в суде о своей роли в сборе доказательств.
Слушая записи его разговоров с наркоторговцами, я поразился, как быстро он наладил с ними контакт. Роберт Руссилло, бывший агент DEA, который работал с Энотиадесом в середине девяностых годов, считает, что его успех объясняется «разговорчивостью» и умением «расслабить людей». Когда Энотиадес играл роль «Янни», он называл американца иранского происхождения своим «приемным сыном».
Энотиадес - киприот, с опытом работы в фармацевтической отрасли и ночных клубах. Помимо того, что он выдавал себя за грека и ливанца, он представлялся также итальянцем и курдом. На оперативника, работающего под прикрытием, он не особо похож - в свои 72 года он уже перенес три инсульта и у него болят тазобедренные суставы. Он выкуривает по две пачки сигарет в день и ест, не особо заботясь о состоянии своего сердца.
Свободно владея английским, французским, немецким, итальянским, испанским и греческим языками, Энотиадес специализируется на таких ролях как «босс картеля», «посредник» или «финансовый менеджер». Он звонит по телефону и проводит личные встречи с объектами разработки DEA. За последние тридцать лет он участвовал в десятках расследований, связанных с торговцами наркотиками и оружием в Соединенных Штатах, Европе, Южной Америке и Африке. Энотиадес - один из самых успешных конфиденциальных источников агентства и самый «старослужащий».
Тайные операции с участием подставы - очень опасное предприятие. «Каждое ваше движение, каждое ваше слово анализируется объектом», - говорит Руссилло. Ролевики, которых нанимает DEA, не проходят какой-либо официальной подготовки. Предполагается, что информаторы из преступной среды и так знают, как вести себя с объектами, чтобы не вызвать подозрений.
Конфиденциальные источники, такие как Энотиадес, учатся по ходу дела. Майкл Браун, который служил начальником отдела операций DEA в 2000-е годы, говорит: «Регулярно так случается, что к вашей голове приставлен чертов пистолет и кто-то начинает задавать жесткие вопросы, и для вас будет лучше, если вы не запаникуете».
Последствия ошибок могут быть ужасными. Как рассказывает Руссилло, одного из информаторов, который помог DEA задержать нескольких колумбийцев, потом нашли в Майами - с языком, торчащим через разрез в горле. Это называется «колумбийский галстук».
До конца восьмидесятых годов агенты DEA обычно не привлекали к работе под прикрытием посторонних. «Мы играли в русскую рулетку с нашей жизнью», - говорит бывший сотрудник DEA Майкл Левин, написавший о своей работе под прикрытием в Центральной и Южной Америке в семидесятых и восьмидесятых годах несколько книг.
Но с начала девяностых годов агентство все чаще стало привлекать людей со стороны. Милионе подтверждает, что DEA предпочитало нанимать конфиденциальные источники в ситуациях, когда руководители не хотели подвергать опасности жизнь агента. «Это могло быть слишком рискованно», - говорит он. И тут же добавляет: «Мы не рассматривали информаторов как одноразовый ресурс».
Конфиденциальные источники могут получать за свою работу щедрое вознаграждение. Бывший наркоторговец по имени Карлос Сагастуме, выдававший себя за члена Революционных вооруженных сил Колумбии (FARC), в операции с подставой, которая завершилась в 2008 году арестом торговца оружием Виктора Бута, получил семь с половиной миллионов долларов за свое участие в двух расследованиях.
До 2003 года Энотиадес получал от DEA ничтожное вознаграждение. Но потом в один год он заработал больше шести миллионов долларов, в том числе два миллиона - за операцию в Либерии.
По его словам, в начале своей тайной карьеры он редко думал о деньгах: «Каждый раз, когда меня вызывали сыграть роль под прикрытием, я чувствовал, что меня приглашают сыграть партию в шахматы или нарды, которую я хотел выиграть».
Энотиадес, его брат и сестры - Стефани, Кристис и Марина - выросли в богатой семье в Никосии. В то время Кипр был британской колонией. «Национальная организация кипрских бойцов» (EOKA) становилась все более популярной, и когда Энотиадесу было одиннадцать лет, он начал помогать партизанам, раздавая листовки. «Еще будучи ребенком, я тогда понял, что такое секретность и лояльность», - говорит он. «Эти вещи не подлежат обсуждению».
Когда ему было двенадцать, он вез пистолет для EOKA через всю Никосию, а в тринадцать лет его допрашивала полиция после участия в демонстрации. Именно тогда отец и отправил его во французскую католическую школу-интернат в Афинах. Там он получил новый опыт: ночью он и его друзья выбирались в бары, ночные клубы и бордели.
После того, как Кипр в 1960 году стал независимым, Энотиадес служил в кипрской армии, а затем изучал деловое администрирование в Северо-западном политехническом институте в Лондоне.
По окончании учебы в 1968 году он жил во Франции, Германии и Австрии, а также недолго работал менеджером по продажам в Johnson & Johnson. В середине семидесятых он переехал в Родезию, где основал компанию по импорту фармацевтических препаратов и вернулся на Кипр в 1980 году, чтобы присоединиться к компании своего отца.
Контактировать с DEA Энотиадес начал в 1988 году. Однажды Энотиадес пригласил одного из панамцев в свой гостиничный номер. Объект заметил паспорт Энотиадеса на столе и понял, что тот не был греком, как он утверждал. Панамец тайком забрал паспорт и сообщил о об открытии своим подельникам.
«У меня натурально началась паника», - вспоминает Энотиадес. Он покинул отель и направился к своим кураторам, которые оказали давление на местные власти, чтобы забрать паспорт у объекта. Через несколько часов Энотиадес уже вылетел из Панамы, оставив свой багаж. «Мне повезло, что они меня не убили», - говорит он.
По его словам, он не видит противоречия между его верностью друзьям и предательством объектов, с которыми он подружился: «Когда я работаю, я чувствую себя продолжением правоохранительных органов. Я не ощущаю себя стукачом. Я чувствую себя как любой другой агент, который может заниматься работой под прикрытием». В конечном счете, эффективность его уловок в значительной степени зависит от степени жадности наркоторговцев и продавцов оружия, с которыми он вел переговоры.
Но были моменты, когда судьба, ожидающая объект разработки, вызывала у него чувство дискомфорта. Он почти начал восхищаться Константином Ярошенко, пилотом, замешанном в либерийском деле, потому что тот с такой нежностью говорил о своей жене и дочери. Если бы Ярошенко только захотел бы выйти из сделки, которую они заключили, говорит Энотиадес, он бы боролся за него, не жалея сил.
Энотиадес часто работал с DEA в ущерб своему бизнесу и личной жизни. После того как закончилось брюссельское расследование, завершился и его роман с Мэри. «Все всё узнали, - говорит он. - Если бы я вернулся в Брюссель, друзья Цакалакиса порезали бы меня на куски».
DEA посоветовало Энотиадесу переехать в Детройт, где он арендовал квартиру. Агентство платило ему девятьсот долларов в неделю за сбор информации о городских наркоторговцах. (Агентство выхлопотало ему американскую визу, действие которой, по словам Энотиадеса, продлевается каждые шесть месяцев вот уже более десяти лет).
DEA пытается минимизировать риски при проведении операции, контролируя встречи так близко, насколько это возможно, используя сигналы бедствия и кодовые фразы. Но в самых масштабных операциях может быть несколько участников и местоположений, а ответные действия объектов сложнее предугадать.
Летом 1994 года Энотиадес вылетел в Сальту, на север Аргентины, на встречу с двумя контрабандистами Луисом и Мигелем. Они согласились поставить десять тысяч килограммов кокаина американским покупателям, которых, якобы, представлял Энотиадес. Однако перед самым завершением сделки члены картеля захотели встретиться с покупателями воочию.
DEA начало разрабатывать план, согласно которому роль покупателей должны были сыграть агенты под прикрытием. Но терпение контрабандистов лопнуло, и в День благодарения Луис, Мигель и еще один член картеля вылетели в Буэнос-Айрес на частном самолете.
Агоп предупредил Энотиадеса об их прилете, но агенты DEA в посольстве США ушли в отпуск на День Благодарении и не отвечали на сообщения. Когда торговцы пришли на встречу, Энотиадес попытался объяснить им, что он не контролирует местонахождение покупателей. Но мужчины настаивали на том, чтобы отвезти его в аэропорт.
Когда они сели в восьмиместный турбовинтовой самолет, один из мужчин забрал паспорт Энотиадеса.
Энотиадес быстро понял, какую ошибку он совершил. «Что мне нужно было бы сделать, обладай я теми знаниями, что есть у меня сейчас? Мне нужно было исчезнуть до тех пор, пока я не связался бы с кураторами и не получил от них указания», - говорит он.
Самолет приземлился в Сальте, вспоминает Энотиадес. «Я сказал: «Слушайте, я знаю, вам этого не понять, но как бы я не смог бы разыскать на Рождество вас, так я не могу сейчас найти и этих ребят». Получив указание все же связаться с покупателями, Энотиадес позвонил Биллу Вейнману, контакту DEA в Детройте, надеясь сообщить о своем затруднительном положении, не возбуждая подозрений. Вейнман трубку не взял.
Самолет снова поднялся в воздух, и, наконец, приземлился на грязной взлетно-посадочной полосе посреди плоских лугов. Выйдя из самолета, Энотиадес увидел охранников со штурмовыми винтовками, расслабленно расположившимися перед большим сараем. Один из них протянул ему телефон, и попросил его снова позвонить покупателям в Соединенные Штаты.
Энотиадес опять набрал номер Вейнмана, но безрезультатно. Хозяева провели его в сарай, где на деревянных поддонах лежал кокаин, утрамбованный и упакованный в пластик.
Они дали ему телефон и объяснили, что если покупатели не объявятся в Буэнос-Айресе на следующий день, то возникнут проблемы. Энотиадес понимал, что агенты, скорее всего, появятся на своих рабочих местах только через несколько дней. Он оставил на телефоне Вейнмана несколько голосовых сообщений. Вейнман, ныне пенсионер, вспоминает, какой страх слышался в голосе Энотиадеса.
Энотиадес сидел в сарае у двери и слушал как охранники обсуждают его. Он вспоминает фразы типа «сукин лжец» и «мертвое мясо» - они готовили мясо на гриле. Кто-то принес ему одеяло, а затем запер дверь на ночь.
После того как глаза привыкли к темноте, Энотиадес, как ему показалось, нашел место, где из-под стены сарая дул легкий сквозняк. Он начал снимать упаковки кокаина с одного из поддонов, а затем, используя доску, вырыл яму в грязном полу. В конце концов, он начал разгребать грязь руками.
«Я испытывал боль, я действительно испытывал боль, и я не знал, что делать», - вспоминает Энотиадес. Он разорвал упаковку с кокаином и обмотал свои раненные руки пластиком, чтобы продолжать рыть. Ранним утром он пролез под стеной, а затем все время бежал, пока не добрался до грунтовой дороги.
Проезжавший мимо пикап подбросил его до ближайшего города. Клоринда расположена недалеко от аргентино-парагвайской границы. Он был настолько изранен и испачкан грязью, что ему пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить шофера не отвозить его в больницу.
Вместо этого он связался с другом, который отвез его в посольство США в парагвайской столице Асунсьоне, а затем в Сан-Паулу, в Бразилию, где агенты DEA получили для него новую американскую визу. В канун Рождества, спустя месяц после начала этой эпопеи, он вылетел в Нью-Йорк.
Руссилло, агент DEA, который помог ему обосноваться в Нью-Йорке, рассказывал, что, прежде всего, Энотиадесу потребовались обувь и зимнее пальто. Он покинул Южную Америку в шлепанцах и рубашке.
До начала двухтысячных годов Энотиадес играл в основном роли членов наркокартеля среднего звена или же приспешников босса. Но ближе к шестидесяти годам, ему стали поручать роли самих наркобаронов, с котороми он хорошо справлялся. Энотиадеса возбуждали опасность и острые ощущения от манипулирования преступниками: «Как только вы займетесь этим, все, вы на крючке, вы увязли».
DEA не раскроет тайну, сколько источников пострадали, работая на Управление. Но по результатам проверки, проведенной министерством юстиции в 2015 году, было зафиксировано 17 случаев, когда федеральные пособия выплачивались либо семьям погибших источников или же источникам, которые потеряли трудоспособность.
В докладе отмечается, что процедуры определения права на получение таких пособий были прописаны в весьма общей форме и непоследовательно. Возможно, что число людей, которые умерли или получили увечья во время работы на DEA, гораздо больше.
https://www.newyorker.com/magazine/2018/07/30/the-man-who-captures-criminals-for-the-dea-by-playing-them
https://info24.ru/news/drug-acting.html
"Спирос Энотиадес - тайный сотрудник американского Управления по борьбе с наркотиками (DEA). Актер от природы, он легко вживается в роли «босса картеля», «посредника» или «финансового менеджера».
Жизнь Энотиадеса не раз висела на волоске: он не только принимал участие в таких крупных операциях как задержание Константина Ярошенко и разоблачение глав наркокартелей, но и оказывался запертым в сарае с кокаином на аргентино-парагвайской границе.
Во второй половине дня 9 февраля 2011 года двое мужчин, надеявшихся продать партию оружия российского производства на черном рынке, встретились в люксе бухарестской гостиницы «Сити» с энергичным бизнесменом лет шестидесяти по имени Янни. Невысокому обладателю аккуратно подстриженной бороды и заметного животика, как выяснили мужчины, афганское движение «Талибан» доверило закупку оружия.
Как и следует поступать при продаже нелегального товара стоимостью в миллионы долларов, мужчины - американец иранского происхождения лет тридцати с хвостиком, когда-то работавший переводчиком для армии США, и пятидесяти с половиной лет житель Чикаго с еврейскими корнями, - начали переговоры с осторожностью. Но после нескольких встреч они расслабились, уверенные манеры Янни и его общительность подействовали на них успокаивающе.
Мужчины составили список вооружений, которое они могли бы поставить талибам. В нем значились, помимо прочего, ПЗРК FIM-92 Stinger и ПТРК Javelin и M47 Dragon. В отеле Янни, говоривший с заметным греческим акцентом, тепло поздоровался с ними. Он заказал горячие закуски и начал сервировать на кофейном столике тарелки и столовое серебро.
Американец иранского происхождения встал, чтобы помочь, но Янни отмахнулся от него: «Позвольте мне сыграть роль мамы, ладно?». В течение часа они договорились о цене за первую партию — три миллиона долларов. Янни хотел, чтобы груз был доставлен в черноморский порт Констанца. Он объяснил, что «Талибану» срочно потребовалось оружие, чтобы защитить свои героиновые лаборатории от американских военных.
На следующий день, около полудня, мужчины снова встретились. «Держите ухо востро», - сказал Янни, обращаясь к еврею, и объяснил, что аванс в размере двухсот пятидесяти тысяч евро уже в пути. Они обсудили проблему боеприпасов, специалистов, которых они наймут для обучения талибов обращению с оружием, и банков, куда будет переведен основной депозит.
Янни успокоил мужчин, что телефон BlackBerry, который он им дал, был защищенным. «Я доверяю вам на сто процентов», - сказал американец иранского происхождения. У Янни зазвонил сотовый. «Слушай, оставь сумку на заднем сиденье, хорошо?», - сказал он собеседнику на том конце. Мужчины вышли из номера, чтобы забрать наличные.
В коридоре их встретил десяток румынских полицейских, с оружием наизготове. Позже в суде мужчины узнали, что настоящее имя «Янни» - Спирос Энотиадес и он тайно сотрудничает с американским Управлением по борьбе с наркотиками (Drug Enforcement Administration, DEA). Все их переговоры в гостинице прослушивались и записывались. В 2013 году федеральный суд США приговорил торговцев оружием к двадцати пяти годам лишения свободы.
Подобные спецоперации часто критикуют. По сути, речь идет о том, что объектов разработки подталкивают к совершению преступлений, но DEA полагается на них в своей глобальной войне с наркотиками с момента своего создания в 1973 году.
«Нет более эффективного способа, чем каким-либо образом проникнуть в преступную организацию и иметь в своем распоряжении человека, который сам может и вовлечь организацию в дело, и получить доказательства из первых рук», - говорит бывший федеральный прокурор Рэндалл Джексон, работающий сейчас адвокатом по уголовным делам в юридической фирме в Нью-Йорке.
Согласно аудиту Министерства юстиции, обнародованному в 2016 году, в период с 2010 по 2015 год, DEA использовало более восемнадцати тысяч осведомителей. Большинство из них были преступниками, которые в обмен на смягчение приговоров по их преступлениям, согласились помочь DEA.
Они передавали информацию о своих боссах или коллегах, делились знаниями о преступных операциях, или же собирали информацию у преступных элементов, с которыми продолжали поддерживать отношения.
Чтобы начать тайную операцию, DEA обычно просит осведомителя познакомить объект с агентом DEA, работающим под прикрытием или с «конфиденциальным источником», наемным актером, который представляет объекту некое заманчивое бизнес-предложение, реализация которого чревата нарушением американских законов.
Если объект клюет на приманку, они обсуждают детали на встречах, которые «источник» записывает с помощью устройства, достаточно маленького, чтобы спрятать его за пуговицей рубашки. Некоторые «конфиденциальные источники» выбирают исходя из наличия у них опыта работы в авиации или банковской сфере - чтобы они могли убедительно обсуждать с объектами транспортировку наркотиков на частном самолете или проводку больших сумм денег. Некоторые, такие как Энотиадес, стали «любимчиками» DEA.
Я впервые услышал об Энотиадесе, когда писал об операции DEA, проведенной в Либерии в 2011 году. Она закончилась арестами, среди прочих, нигерийского наркоторговца и российского пилота. Энотиадес, выдававший себя за ливанского финансового консультанта, свидетельствовал в суде о своей роли в сборе доказательств.
Слушая записи его разговоров с наркоторговцами, я поразился, как быстро он наладил с ними контакт. Роберт Руссилло, бывший агент DEA, который работал с Энотиадесом в середине девяностых годов, считает, что его успех объясняется «разговорчивостью» и умением «расслабить людей». Когда Энотиадес играл роль «Янни», он называл американца иранского происхождения своим «приемным сыном».
Энотиадес - киприот, с опытом работы в фармацевтической отрасли и ночных клубах. Помимо того, что он выдавал себя за грека и ливанца, он представлялся также итальянцем и курдом. На оперативника, работающего под прикрытием, он не особо похож - в свои 72 года он уже перенес три инсульта и у него болят тазобедренные суставы. Он выкуривает по две пачки сигарет в день и ест, не особо заботясь о состоянии своего сердца.
Свободно владея английским, французским, немецким, итальянским, испанским и греческим языками, Энотиадес специализируется на таких ролях как «босс картеля», «посредник» или «финансовый менеджер». Он звонит по телефону и проводит личные встречи с объектами разработки DEA. За последние тридцать лет он участвовал в десятках расследований, связанных с торговцами наркотиками и оружием в Соединенных Штатах, Европе, Южной Америке и Африке. Энотиадес - один из самых успешных конфиденциальных источников агентства и самый «старослужащий».
Тайные операции с участием подставы - очень опасное предприятие. «Каждое ваше движение, каждое ваше слово анализируется объектом», - говорит Руссилло. Ролевики, которых нанимает DEA, не проходят какой-либо официальной подготовки. Предполагается, что информаторы из преступной среды и так знают, как вести себя с объектами, чтобы не вызвать подозрений.
Конфиденциальные источники, такие как Энотиадес, учатся по ходу дела. Майкл Браун, который служил начальником отдела операций DEA в 2000-е годы, говорит: «Регулярно так случается, что к вашей голове приставлен чертов пистолет и кто-то начинает задавать жесткие вопросы, и для вас будет лучше, если вы не запаникуете».
Последствия ошибок могут быть ужасными. Как рассказывает Руссилло, одного из информаторов, который помог DEA задержать нескольких колумбийцев, потом нашли в Майами - с языком, торчащим через разрез в горле. Это называется «колумбийский галстук».
До конца восьмидесятых годов агенты DEA обычно не привлекали к работе под прикрытием посторонних. «Мы играли в русскую рулетку с нашей жизнью», - говорит бывший сотрудник DEA Майкл Левин, написавший о своей работе под прикрытием в Центральной и Южной Америке в семидесятых и восьмидесятых годах несколько книг.
Но с начала девяностых годов агентство все чаще стало привлекать людей со стороны. Милионе подтверждает, что DEA предпочитало нанимать конфиденциальные источники в ситуациях, когда руководители не хотели подвергать опасности жизнь агента. «Это могло быть слишком рискованно», - говорит он. И тут же добавляет: «Мы не рассматривали информаторов как одноразовый ресурс».
Конфиденциальные источники могут получать за свою работу щедрое вознаграждение. Бывший наркоторговец по имени Карлос Сагастуме, выдававший себя за члена Революционных вооруженных сил Колумбии (FARC), в операции с подставой, которая завершилась в 2008 году арестом торговца оружием Виктора Бута, получил семь с половиной миллионов долларов за свое участие в двух расследованиях.
До 2003 года Энотиадес получал от DEA ничтожное вознаграждение. Но потом в один год он заработал больше шести миллионов долларов, в том числе два миллиона - за операцию в Либерии.
По его словам, в начале своей тайной карьеры он редко думал о деньгах: «Каждый раз, когда меня вызывали сыграть роль под прикрытием, я чувствовал, что меня приглашают сыграть партию в шахматы или нарды, которую я хотел выиграть».
Энотиадес, его брат и сестры - Стефани, Кристис и Марина - выросли в богатой семье в Никосии. В то время Кипр был британской колонией. «Национальная организация кипрских бойцов» (EOKA) становилась все более популярной, и когда Энотиадесу было одиннадцать лет, он начал помогать партизанам, раздавая листовки. «Еще будучи ребенком, я тогда понял, что такое секретность и лояльность», - говорит он. «Эти вещи не подлежат обсуждению».
Когда ему было двенадцать, он вез пистолет для EOKA через всю Никосию, а в тринадцать лет его допрашивала полиция после участия в демонстрации. Именно тогда отец и отправил его во французскую католическую школу-интернат в Афинах. Там он получил новый опыт: ночью он и его друзья выбирались в бары, ночные клубы и бордели.
После того, как Кипр в 1960 году стал независимым, Энотиадес служил в кипрской армии, а затем изучал деловое администрирование в Северо-западном политехническом институте в Лондоне.
По окончании учебы в 1968 году он жил во Франции, Германии и Австрии, а также недолго работал менеджером по продажам в Johnson & Johnson. В середине семидесятых он переехал в Родезию, где основал компанию по импорту фармацевтических препаратов и вернулся на Кипр в 1980 году, чтобы присоединиться к компании своего отца.
Контактировать с DEA Энотиадес начал в 1988 году. Однажды Энотиадес пригласил одного из панамцев в свой гостиничный номер. Объект заметил паспорт Энотиадеса на столе и понял, что тот не был греком, как он утверждал. Панамец тайком забрал паспорт и сообщил о об открытии своим подельникам.
«У меня натурально началась паника», - вспоминает Энотиадес. Он покинул отель и направился к своим кураторам, которые оказали давление на местные власти, чтобы забрать паспорт у объекта. Через несколько часов Энотиадес уже вылетел из Панамы, оставив свой багаж. «Мне повезло, что они меня не убили», - говорит он.
По его словам, он не видит противоречия между его верностью друзьям и предательством объектов, с которыми он подружился: «Когда я работаю, я чувствую себя продолжением правоохранительных органов. Я не ощущаю себя стукачом. Я чувствую себя как любой другой агент, который может заниматься работой под прикрытием». В конечном счете, эффективность его уловок в значительной степени зависит от степени жадности наркоторговцев и продавцов оружия, с которыми он вел переговоры.
Но были моменты, когда судьба, ожидающая объект разработки, вызывала у него чувство дискомфорта. Он почти начал восхищаться Константином Ярошенко, пилотом, замешанном в либерийском деле, потому что тот с такой нежностью говорил о своей жене и дочери. Если бы Ярошенко только захотел бы выйти из сделки, которую они заключили, говорит Энотиадес, он бы боролся за него, не жалея сил.
Энотиадес часто работал с DEA в ущерб своему бизнесу и личной жизни. После того как закончилось брюссельское расследование, завершился и его роман с Мэри. «Все всё узнали, - говорит он. - Если бы я вернулся в Брюссель, друзья Цакалакиса порезали бы меня на куски».
DEA посоветовало Энотиадесу переехать в Детройт, где он арендовал квартиру. Агентство платило ему девятьсот долларов в неделю за сбор информации о городских наркоторговцах. (Агентство выхлопотало ему американскую визу, действие которой, по словам Энотиадеса, продлевается каждые шесть месяцев вот уже более десяти лет).
DEA пытается минимизировать риски при проведении операции, контролируя встречи так близко, насколько это возможно, используя сигналы бедствия и кодовые фразы. Но в самых масштабных операциях может быть несколько участников и местоположений, а ответные действия объектов сложнее предугадать.
Летом 1994 года Энотиадес вылетел в Сальту, на север Аргентины, на встречу с двумя контрабандистами Луисом и Мигелем. Они согласились поставить десять тысяч килограммов кокаина американским покупателям, которых, якобы, представлял Энотиадес. Однако перед самым завершением сделки члены картеля захотели встретиться с покупателями воочию.
DEA начало разрабатывать план, согласно которому роль покупателей должны были сыграть агенты под прикрытием. Но терпение контрабандистов лопнуло, и в День благодарения Луис, Мигель и еще один член картеля вылетели в Буэнос-Айрес на частном самолете.
Агоп предупредил Энотиадеса об их прилете, но агенты DEA в посольстве США ушли в отпуск на День Благодарении и не отвечали на сообщения. Когда торговцы пришли на встречу, Энотиадес попытался объяснить им, что он не контролирует местонахождение покупателей. Но мужчины настаивали на том, чтобы отвезти его в аэропорт.
Когда они сели в восьмиместный турбовинтовой самолет, один из мужчин забрал паспорт Энотиадеса.
Энотиадес быстро понял, какую ошибку он совершил. «Что мне нужно было бы сделать, обладай я теми знаниями, что есть у меня сейчас? Мне нужно было исчезнуть до тех пор, пока я не связался бы с кураторами и не получил от них указания», - говорит он.
Самолет приземлился в Сальте, вспоминает Энотиадес. «Я сказал: «Слушайте, я знаю, вам этого не понять, но как бы я не смог бы разыскать на Рождество вас, так я не могу сейчас найти и этих ребят». Получив указание все же связаться с покупателями, Энотиадес позвонил Биллу Вейнману, контакту DEA в Детройте, надеясь сообщить о своем затруднительном положении, не возбуждая подозрений. Вейнман трубку не взял.
Самолет снова поднялся в воздух, и, наконец, приземлился на грязной взлетно-посадочной полосе посреди плоских лугов. Выйдя из самолета, Энотиадес увидел охранников со штурмовыми винтовками, расслабленно расположившимися перед большим сараем. Один из них протянул ему телефон, и попросил его снова позвонить покупателям в Соединенные Штаты.
Энотиадес опять набрал номер Вейнмана, но безрезультатно. Хозяева провели его в сарай, где на деревянных поддонах лежал кокаин, утрамбованный и упакованный в пластик.
Они дали ему телефон и объяснили, что если покупатели не объявятся в Буэнос-Айресе на следующий день, то возникнут проблемы. Энотиадес понимал, что агенты, скорее всего, появятся на своих рабочих местах только через несколько дней. Он оставил на телефоне Вейнмана несколько голосовых сообщений. Вейнман, ныне пенсионер, вспоминает, какой страх слышался в голосе Энотиадеса.
Энотиадес сидел в сарае у двери и слушал как охранники обсуждают его. Он вспоминает фразы типа «сукин лжец» и «мертвое мясо» - они готовили мясо на гриле. Кто-то принес ему одеяло, а затем запер дверь на ночь.
После того как глаза привыкли к темноте, Энотиадес, как ему показалось, нашел место, где из-под стены сарая дул легкий сквозняк. Он начал снимать упаковки кокаина с одного из поддонов, а затем, используя доску, вырыл яму в грязном полу. В конце концов, он начал разгребать грязь руками.
«Я испытывал боль, я действительно испытывал боль, и я не знал, что делать», - вспоминает Энотиадес. Он разорвал упаковку с кокаином и обмотал свои раненные руки пластиком, чтобы продолжать рыть. Ранним утром он пролез под стеной, а затем все время бежал, пока не добрался до грунтовой дороги.
Проезжавший мимо пикап подбросил его до ближайшего города. Клоринда расположена недалеко от аргентино-парагвайской границы. Он был настолько изранен и испачкан грязью, что ему пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить шофера не отвозить его в больницу.
Вместо этого он связался с другом, который отвез его в посольство США в парагвайской столице Асунсьоне, а затем в Сан-Паулу, в Бразилию, где агенты DEA получили для него новую американскую визу. В канун Рождества, спустя месяц после начала этой эпопеи, он вылетел в Нью-Йорк.
Руссилло, агент DEA, который помог ему обосноваться в Нью-Йорке, рассказывал, что, прежде всего, Энотиадесу потребовались обувь и зимнее пальто. Он покинул Южную Америку в шлепанцах и рубашке.
До начала двухтысячных годов Энотиадес играл в основном роли членов наркокартеля среднего звена или же приспешников босса. Но ближе к шестидесяти годам, ему стали поручать роли самих наркобаронов, с котороми он хорошо справлялся. Энотиадеса возбуждали опасность и острые ощущения от манипулирования преступниками: «Как только вы займетесь этим, все, вы на крючке, вы увязли».
DEA не раскроет тайну, сколько источников пострадали, работая на Управление. Но по результатам проверки, проведенной министерством юстиции в 2015 году, было зафиксировано 17 случаев, когда федеральные пособия выплачивались либо семьям погибших источников или же источникам, которые потеряли трудоспособность.
В докладе отмечается, что процедуры определения права на получение таких пособий были прописаны в весьма общей форме и непоследовательно. Возможно, что число людей, которые умерли или получили увечья во время работы на DEA, гораздо больше.
https://www.newyorker.com/magazine/2018/07/30/the-man-who-captures-criminals-for-the-dea-by-playing-them
https://info24.ru/news/drug-acting.html
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]