Каратель "Хлыст", он же "Алекс лютый".
---
"Сын командира партизанского отряда Байтмана, погибшего от рук банды Булак-Булаховича, Лев был усыновлён М. И. Бреннером, вместе с которым мать переехала из Мозыря в Москву. Здесь закончил школу, поступил во Второй Московский институт иностранных языков. Как очень одарённого, в 1939 году его переводят на военный факультет, где он специализируется в немецком языке. Грянула война, и в первые дни он был направлен на фронт переводчиком.
Начинается его "одиссея". Дважды попадает в окружение. Плен. В лагере военнопленных признался, что владеет немецким языком, и был назначен переводчиком. Бежал из плена. Перешёл линию фронта. Командованию нужны были разведданные о расположении противника, и Льва отправляют в разведку в форме немецкого солдата.
Через пять суток он вернулся обратно. Принесенные им сведения помогли освобождению Морозовска и Белой Калитвы (Ростовская область). В феврале 1943 был освобожден Ворошиловград. Но под городом немцы создают прочную оборонительную линию. И лейтенанта Бреннера снова направляют в разведку, со связным - подростком Витей Пятеркиным.
Снова рейд по тылам. В кармане удостоверение переводчика Чернышевской комендатуры где он находился короткое время. До поры, до времени оно выручало. Но вот арест, жесточайшие пытки. СД заподозрило в нём разведчика.
Однако, справившись о нём в комендатуре, перемещенной на другой участок, поверили Леониду Дубровскому - таким именем он назвался, попав в плен. Его передали представителю тайной полевой полиции ГФП-721 Рунцхаймеру. Тому нужен был переводчик, а Лев разговаривал на берлинском диалекте.
Штаб тайной полевой полиции ГФП-721 на тот момент находился в Сталино (Донецк), а в Кадиевке, куда направили Льва, было его отделение. Это было подразделение, занимавшееся контрразведкой и карательными операциями в Донбассе. И в этом логове в немецком мундире оказался советский разведчик.
Всего три месяца Льву удалось там продержаться, после чего наступил провал. За это мизерное время он наладил связь с подпольем, уничтожил ряд заявлений предателей, спас в Кадиевке целую партизанскую группу под руководством Кононенко, помог многим избежать ареста или угона в Германию, фабрикуя фальшивые документы, а главное - сумел передать советской военной контрразведке сведения о 136 сотрудниках и агентах гитлеровцев, в том числе засланных в советский тыл.
Всего 23 года исполнилось Льву Бреннеру, когда он измученный жесточайшими пытками, был расстрелян в Днепропетровской тюрьме в период отступления оккупантов. Настоящую фамилию Льва удалось установить следственным отделом КГБ в рамках расследования уголовного дела Мироненко-Юхненко, при опросе работника Ворошиловградского обкома В. И. Потапова, который в 1943 году, будучи капитаном, провожал Льва Бреннера вместе с Витей Пятеркиным к передовой для перехода в тыл врага.
Вторым разведчиком, работавшем во вражеском окружении, в команде ГФП-721, был кандидат наук Игорь Харитонович Аганин проживавший в Москве. Этот удивительный человек докладывал за линию фронта о списочном составе команды ГФП-721, рассказывал о порядках в тайной полевой полиции, о зверствах, чинимых гестаповцами, о полицайкомиссаре Майснере, о Рунцхаймере, о следователях ГФП-721. Не забыл он упомянуть и о Дубровском.
"В ГФП мы встречались с ним часто. Иногда беседовали, казалось бы, по душам. Оценивая своих сослуживцев по ГФП, я не раз размышлял и о Дубровском. Тогда я не мог понять, что заставило этого молодого, умного и красивого человека предать Родину, пойти в услужение к гитлеровцам.
Даже когда его расстреляли немцы, я считал, что его подвело знакомство с подпольщиками. О том, что Леонид Дубровский был советским разведчиком, я узнал только после войны. А я заведовал канцелярией в ГФП-721, и был тем самым Георгом Вебером, о котором известно узкому кругу из архивных документов."
Настоящий Георг Вебер покоился в русской земле, которую он так страстно хотел завоевать по воле своего обожаемого фюрера. А советский патриот Игорь Харитонович Аганин работал под его именем в ГФП-721.
Из протокола судебно-медицинской экспертной комиссии.
"В страхе перед ответственностью за свои неслыханные злодеяния, немцы перед бегством из города в течение пяти дней подрывали шахтный конер и бетонированную шейку ствол, чтобы завалить его и тем самым скрыть следы своих массовых, зверских расправ над советскими людьми.
С 17. 01 по 23.01. 1944 года бригада горноспасателей в количестве 13 человек в присутствии членов комиссии и множества жителей, окружающих поселок, произвела извлечение трупов на поверхность. Всего было извлечено 112 трупов для судебно-медицинского исследования и установления причин смерти. Целые трупы удалось извлечь лишь из верхней части ствола, последующие слои лежащих в шахте трупов представляют собой отдельные части тел.
Заключение.
Произведенные судебно-медицинские исследования 112 трупов, извлеченных из шахты 4-4 бис в городе Сталино (Донецк) с глубины 65 метров установило:
1. Среди извлеченных трупов имеются трупы мужчин в количестве 61, женщин в количестве 23-х и детей в возрасте от 10 до 18 лет в количестве 7; в 21 случае, в связи с обнаружением только отдельных частей трупов, пол установлен не был.
3. На 47 трупах или их частях никакой одежды не установлено, на остальных трупах одежда представлялась виде истлевшей ткани белья, платья или брюк и только в отдельных случаях можно было видеть верхнюю одежду в более или менее сохранившемся виде, что имело место при наличии одежды из плотной ткани (одежда военного образца, спец-одежда).
5. На всех трупах отчетливо выражены явления мацерации, а на ряде трупов также и образование жировоска, что указывает на длительное пребывание трупов в воде или во влажной среде.
7. На черепах имеются повреждения двух родов: огнестрельные и от тупого орудия, при чем на значительном большинстве черепов повреждения являются однотипными, с большим разрушением лицевой части черепа. В 54 случаях, трупы были извлечены из шахты без черепов.
8. На большом количестве трупов (53 из 112) имеются переломы верхних и нижних конечностей с раздроблением костей и дробление костей таза; на 20-ти трупах установлено наличие множественных переломов костей скелета.
9. В 9-ти случаях обнаружены трупы с руками туго связанными за спиной проволокой или веревкой. 10. В 5-ти случаях установлено связывание по два и три человека вместе.
Детальное исследование 14-ти черепов показало, что на 12-ти из них имеются огнестрельные ранения, в одном случае установлено наличие повреждений нанесенных остроколющим орудием и тупым предметом с ограниченной поверхностью. Один череп настолько раздроблен, что установить характер повреждений не представилось возможным.
В одном случае огнестрельное ранение головы сочетается с повреждением костей черепа каким-либо тупым твердым предметом, имеющим ограниченную поверхность.
Характер разрушений костей черепа, а также наличие дополнительных факторов заряда (копоти) на костях в области входного отверстия указывает на то, что выстрелы производились в полный или неполный упор из огнестрельного оружия с большой силой боя.
Направление пулевых каналов во всех исследованных случаях (за исключением одного, где выстрел произведен в височную область) сзади - на перед, что указывает на то, что выстрелы производились сзади, причем взаиморасположение входных и выходных отверстий дает основание считать, что в момент выстрела голова была наклонена вперед и вниз, с подбородком, приведенным к верхней части груди.
На основании всего изложенного выше, судебно-медицинская экспертная комиссия приходит к следующему заключению:
1. На шахте 4-4 бис производилось массовое истребление советских граждан, при чем в последний период немецкой оккупации основным способов умерщвления являлись расстрелы в затылочную область головы.
2. Обнаруженное на костях черепа вдавление с трещинами, при наличии огнестрельных отверстий свидетельствует о том, что предварительно или одновременно с огнестрельным ранением был нанесен удар по голове тупым твердым предметом.
3. срок пребывания трупов в шахте 4-4 бис, извлеченных из верхних слоев человеческих тел, заполнявших шахту, определяется в 6-7 месяцев.
4. Установленные множественные переломы конечностей и других костей скелета, а также в отдельных случаях костей черепа, могли образоваться при падении тел в ствол шахты в результате удара о стены и металлические конструкции.
5. Наряду с истреблением гражданского населения - мужчин, женщин и детей, умерщвлению подвергались также и пленные военнослужащие Красной Армии.
6. Способ расстрела на шахте 4-4 бис - выстрелом в затылок - идентичен способу умерщвлению советских граждан фашистскими захватчиками в других городах СССР, временно находившихся под немецкой оккупацией, как например, в Смоленске, Харькове, Орле, Краснодаре, Воронеже.
7. Что касается общего количества трупов замученных советских граждан, могущих находиться в шахте 4-4 бис, то точный подсчет этого количества произведен быть не может, однако, учитывая срок, в течение которого шахта заполнялась трупами (с декабря 1941 года по сентябрь 1943 года), объем шахты, высоту залегания трупов в момент извлечения их, объем трупов, а также тот факт, что, несмотря на наблюдающийся приток воды в шахте трупы не всплывают, а остаются под водой, что указывает на нахождение трупов на твердой основе, а не в плавающем состоянии, надо считать, что количество трупов должно быть определено в несколько десятков тысяч.
Предварительное удостоверение.
Юхновский Александр имеет право до выдачи официального удостоверения на ношение пистолета №4280057.
Фельдполицайкомиссар Кернер
Охранная грамота. Для Юхновского Александра, по профессии - сотрудника вспомогательной полиции.
"Владелец этой охранной грамоты находиться под особым немецким покровительством. Все меры, направленные каким-либо из немецких учреждений против его собственности, неприкосновенности или жизни, должны быть согласованны с генеральным комиссаром ГФП.
Настоящим также Юхновский Александр освобождается от разного рода особых сборов и обязанностей, квартирной повинности и разного рода реквизиций, а также от физических работ вне его ведомства или места службы. Владелец охранной грамоты пользуется помощью и поддержкой всех немецких военных соединений и учреждений, предоставляемых ему по его желанию и в полном объеме"
Фельдполицайкомиссар Кернер.
После войны Юхновский успешно переписал свою биографию, стал старшим редактором издательства Министерства гражданской авиации и готовил очерки о подвиге советского народа в Великую Отечественную войну, притом факты изложенные в очерках полностью соответствовали действительности, а автор архивами не пользовался, да и к чему(?), ежели был их фактическим участником с вражеской стороны.
В 1965 году он даже стал кандидатом в члены партии. Вот тогда и случилась первая осечка. В 1975, партком потребовал от него документально подтвердить получение ордена "Славы" и медалей, о чем Мироненко ранее заявлял.
Проведенная проверка выявила расхождения в двух собственноручно написанных им автобиографиях: в одной он писал, что служил в Красной Армии с начала войны, в другой - что до призыва (до 1944 г.) находился в оккупации на Украине.
Так постепенно начинает раскручиваться клубок, который в итоге приведет седовласого заслуженного редактора и ветерана Мироненко к молодому Юхновскому избивавшему и расстреливавшему собственных сограждан.
Под напором неопровержимых улик Мироненко сначала все отрицал, потом признался, что состоял в тайной полиции, но лишь в качестве переводчика. Утверждал, что никогда не участвовал в избиениях, но потом нехотя признавал, что может быть кого-то "подтолкнул ногой", или пару раз ударил. Поначалу отрицал, что присутствовал при расстрелах, но потом, признавая это, оговаривался, что сам не стрелял.
Выдержки из протоколов допросов свидетелей:
Свидетельница Борисова Н.П.
"От своего кавалера Сидоренко я слышала, что Юхновский и Арнольд являются не только переводчиками, но они на допросах истязают советских патриотов, а потом участвуют в их расстрелах. Был случай, когда Юхновский явился ко мне домой одетый под русского офицера, но без погон и петлиц. Я спросила его, где он достал такую одежду, на что он мне сказал, что в этой одежде ГФП его засылало вместе с одним немцем в подпольную антифашистскую организацию.
Они выявили всех подпольщиков, ему удалось, как он говорил, очень умно обмануть подпольщиков, спасти немца и арестовать всех антифашистов. В подпольные антифашистские организации ГФП-721 внедряла не только Юхновского, но также Лургу Леонида и Сидоренко Аркадия.
Помнится, летом 1943 года ко мне домой пришли Сидоренко и Лурга, одетые в одежду советских военнопленных. Они тогда рассказали, что по заданию ГФП им удалось познакомиться с девушками железнодорожницами и через них узнать о наличии антифашистской организации на железнодорожной станции Сталино. Эту организацию они предали немцам.
Как они тогда говорили, среди железнодорожников ГФП многих арестовало. Со слов Сидоренко Аркадия, мне также было известно, что они вместе с Лургой и другими сотрудниками ГФП участвовали в сожжении одного из домов в гор.Сталине, где находились советские патриоты.
Он также тогда говорил, что тогда ими была ранена одна девушка, которая сильно, оборонялась. За участие в этой операции Сидоренко и Лургу немцы угостили вином и шоколадом. Участвовали или нет в этой операции Юхновский и Арнольд, я не знаю, так как Сидоренко мне об. этом ничего не говорил.
В период весны и лета 1943 года в гор.Сталино мне несколько раз приходилось видеть как Юхновский, будучи вооружённым пистолетом, из грузовой машины брал арестованных и сопровождал их в комнату допросов, находящуюся на первом этаже здания, которое занимала 721 группа ГФП.
Когда он их брал с машины, то они имели нормальный вид и даже были не связаны. Юхновский арестованным кричал, чтобы они шли быстрее, при этом ударами руки подталкивал их в спину. Как и вместе с кем из немецких следователей допрашивал Юхновский советских людей, я не знаю, так как на допросах не присутствовала, но мне неоднократно приходилось слышать крики мужчин и женщин, которые допрашивались с его участием.
Я так же видела в период весны и лета 1943 года (точные даты не помню), как Юхновский выводил из комнаты допросов избитых и окровавленных трех мужчин в возрасте около 30 лет, руки у которых были заломлены назад и связаны веревками. Мужчины шли и стонали. Куда их вел Юхновский, я не знаю, но думаю, что на машину для отправки в тюрьму.
Фамилий этих мужчин я не знаю, и мне не известно, за что они были арестованы. Я так же в указанный выше период видела, как Юхновский из комнаты допросов выводил во двор на машину двух молодых женщин, лица у которых были окровавлены, а руки заломлены назад и связаны веревками. Выводил он их не сразу, а по одной.
Ни фамилий, ни имен этих женщин я не знаю. Мне несколько раз приходилось производить уборку, где с участием Юхновского в комнате допросов истязали советских людей. В этой комнате на полу и стенах было много кровяных пятен. Хочу сказать, что мне как уборщице ГФП-721 приходилось по своим делам проходить по коридорам здания ГФП и то, что я показала о сопровождении Юхновским арестованных советских граждан, видела сама лично.
О его выездах на расстрелы советских людей я знаю со слов своего б. кавалера Сидоренко Аркадия. О том, как Юхновский внедрялся с. целью предательства в антифашистские организации я знаю с его слов. О преступной деятельности Юхновского в период его службы в ГФП-721 должны хорошо знать Сидоренко Аркадий, Лурга Леонид и выше много названный Арнольд.
Юхновский, как сотрудик ГФП-721, не все время находился в гор.Сталино, он вместе с Сидоренко и Лургой выезжал в г.Таганрог, где проводились карательные операции против партизан. Об этом мне говорил Сидоренко. Да я и сама видела, как вместе с ним в Таганрог собирался…
К своим показаниям дополнить я больше ничего не имею, но хочу сказать, что Юхновский у немцев пользовался авторитетом, за службу в ГФП они наградили его медалью. Сидоренко и Лурга тоже преданно служили оккупантам, они активно участвовали в расстрелах советских людей, но медалей не имели."
Юхновский (он-же "Хлыст", он же "Алекс Лютый"), быстро завоевал авторитет у немцев, был зачислен на все виды довольствия и получил пистолет, при этом не имея никакого звания и числясь всего-навсего переводчиком.
Свидетель Хмиль - простой человек, задержанный в ходе облавы, вспоминал: "Я просил Сашу, чтобы он меня не бил, говорил, что ни в чем не виноват, даже вставал перед ним на колени, но он был неумолим… Переводчик Саша… допрашивал меня и избивал с азартом и инициативой".
Другие свидетели говорят примерно это же. "Алекс избивал резиновым шлангом сбежавшего из лагеря и пойманного в облаве пленного, ломал ему пальцы...". "На моих глазах Юхновский расстрелял какую-то девушку. Ей было лет семнадцать. За что - не сказал". "Летом 1943 года он избил какую-то женщину до бессознательного состояния. Потом ее выбросили во двор, потом увезли...".
Единственный изо всех "хиви", состоявших в ГФП-721, он был награжден немецкой медалью "За заслуги для восточных народов". Более того, как вспоминали его сослуживцы, все полицаи очень боялись Алекса - при том что многие из них годились ему в отцы. То же самое, как и тот факт, что полицаи беспрекословно выполняли указания Александра Юхновского, отмечают и свидетели.
В показаниях одного из них сообщалось, как в каком-то городке Алекс Лютый дал по морде пытавшемуся что-то возражать бургомистру, и присутствовавший заместитель начальника ГФП-721 Мюллер не возражал.
В 1943 году Юхновский был премирован поездкой в Третий рейх. Само по себе это иногда практиковалось - однако, как гласят свидетельские показания, он не особо распространялся относительно поездки, отделываясь россказнями о знакомствах с немецкими девушками и посещении кинотеатров.
Летом 1944 года судьба Алекса Лютого сделала крутой поворот: в Одесской области он отстал от обоза ГФП-721 и через какое-то время явился в полевой военкомат РККА, назвавшись именем Мироненко.
В Советской армии Мироненко-Юхновский служил с сентября 1944 года до октября 1951 года - и неплохо служил. Был командиром отделения, помкомвзвода в разведроте, начальником канцелярии мотоциклетного батальона, затем писарем штаба 191-й стрелковой и 8-й гвардейской механизированной дивизии.
Его наградили медалью "За отвагу", медалями за взятие Кенигсберга, Варшавы, Берлина. Как вспоминали сослуживцы, он отличался немалой храбростью и хладнокровием.
В 1948 году Мироненко-Юхновский был откомандирован в распоряжение Политуправления Группы советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ). Там он работал в редакции газеты "Советская Армия", печатал переводы, статьи, стихи. Публиковался в украинских газетах - например, в "Прикарпатской правде".
Работал и на радио: советском и немецком. За время службы в Политуправлении получал многочисленные благодарности, причем, по горькой иронии судьбы, за выступления и публицистику, разоблачавшие фашизм. Интересно: что сказали бы награждавшие его, узнав, что в начале своей карьеры переводчика Мироненко-Юхновский публиковал в оккупационных газетах стихи, восхваляющие Гитлера и проклинающие большевиков и "мировое еврейство"?
К середине 70-х годов он, уже примерный семьянин и отец взрослой дочери, стал заведующим редакцией издательства Министерства гражданской авиации. Издательство "Воениздат" приняло к публикации книгу его воспоминаний о войне, написанную, как отмечали рецензенты, увлекательно и с большим знанием дела, что, впрочем, неудивительно, ибо Мироненко-Юхновский был фактическим участником многих событий, правда, "с другой стороны баррикад".
Примерно в середине расследования Юхновский вдруг заявил, что якобы пошел работать в немецкую полицию по приказу отца, для того чтобы помогать ему в антифашистской деятельности. Тот к тому времени уже был начальником полиции города Ромны, но при этом активно работал на партизан, помогал делать необходимые пропуска и другие документы.
Потом, когда отца по обвинению в покушении на немецкого офицера посадили в тюрьму, которой он ранее управлял, Алексу пришлось уйти к партизанам. В начале августа 1943-го отряд капитана Елизарова, в котором он воевал, полностью погиб в бою. Но Юхновскому от немцев якобы удалось уйти. После чего он дождался наступающих советских войск и был призван полевым военкоматом. Но-де из-за опасения, что ему не поверят, изменил свою фамилию и скрыл факт службы оккупантам.
Однако быстро выяснилось, что отец Юхновского был расстрелян после войны как предатель, его связь с партизанами установлена не была. А начал свою деятельность в роли начальника немецкой полиции г. Ромны Юхновский-старший с организации публичного повешения более чем 200 человек.
Кроме того, как оказалось, партизанский отряд Елизарова начал свою деятельность в сентябре 1942 года, следовательно, Мироненко-Юхновский никак не мог попасть туда в апреле 1942 года.
После этого Юхновский, что называется, сломался, полностью признал свою вину, и все оставшееся время до суда писал долгие путаные объяснительные записки следственным органам и прокуратуре: в основном на отвлеченные темы.
ПРОТОКОЛ допроса обвиняемого 9 Января 1976 года
Допрос начат в 10 час.10 мин. Допрос окончен в 16 час .30 мин.
Начальник отделения Следотдела УКГБ при СМ СССР по городу Москве и московской области капитан Хромов допросил с соблюдением требований ст. ст. 150-152 УПК РСФСР в качестве обвиняемого Юхновского Александра Ивановича, 1925 года рождения, уроженца д. Зелена, Антонинского района, Хмельницкой области.
Вопрос: В ходе следствия по своему делу Вы дали показания об участии в расстрелах советских граждан на шахте 4-4 бис в гор. Сталино в 1943 году. Ваши показания по этому вопросу соответствуют действительности?
Ответ : Да, на следствии по своему делу мною были даны показания об участии меня, как переводчика ГФП-721, в массовом расстреле советских граждан на шахте 4-4 бис (Калиновка) в гор.Сталино (ныне Донецк) в конце августа или в начале сентября 1943 года. Эти показания соответствуют действительности, и я их полностью подтверждаю в настоящее время. Операция по расстрелу советских граждан на шахте Калиновка производилась незадолго до изгнания немецких оккупантов из гор.Сталино, поэтому в ней участвовал весь личный состав 721 группы ГФП-721 кроме лиц, занятых в нарядах.
Вопрос: Вам предъявляется акт (копия специальной комиссии) по установлению злодеяний немецко-фашистских оккупантов на шахте 4-4 бис г. Сталино. После ознакомления с этим актом, что Вы имеете сказать следствию?
Ответ: С копией акта специальной комиссии по установлению злодеяний немецко-фашистских оккупантов на шахте 4-4 бис г.Сталино, я ознакомился. После ознакомления с указанным выше документом я имею заявить, что мне, как переводчику ГФП-721 в период пребывания в г.Сталино, временно оккупированном гитлеровцами, с февраля по сентябрь 1943 года было известно, что специальные команды, созданные из сотрудников упомянутого карательного органа систематически выезжали на шахту, возможно и в другие места для проведения так называемых кодовых операций, а точнее говоря расстрелов советских граждан.
Эти операции среди сотрудников ГФП также назывались экзекуциями и казнями. Насколько мне помнится, незадолго до изгнания немецких оккупантов из города Сталино мне также, как и другим служащим ГФП-721, пришлось участвовать в операции по массовому расстрелу советских граждан на шахте 4-4 бис, которая также называлась Калиновка. В этом случае сотрудниками ГФП-721 было расстреляно не менее 100 человек советских граждан, в числе которых были мужчины и женщины разных возрастов.
Расстрел советских граждан в данном случае происходил в последних числах августа или же в первых сентября 1943 года. Операция проводилась рано утром, но видимостъ была достаточная для того, чтобы уничтожить жертвы и не повредить своих. Лично я находился при этой операции вблизи от места казни.
В мою обязанность входило не допустить побегов лиц, доставленных на расстрел. Во время операции в нашу сторону прорвалась женщина, которая просила ее не убивать, мне тогда показалось, что это была разведчица Анохина, которую я допрашивал вместе с Каргелем. Каргель выстрелил в эту женщину из пистолета и она упала в шахту.
Также от места казни в нашу сторону прорвались двое мужчин, по которым я выстрелил целую обойму (8 патронов). Эти мужчины тоже упали в шахту. Сколько пуль попало после моих выстрелов в этих мужчин, я уточнить не могу. Стрелял я в этих мужчин по приказу Каргеля. В этих мужчин возможно стреляли одновременно со мной Каргель и его помощник Шгумпф.
В своих собственноручных показаниях, говоря об участии в операции по расстрелу советских граждан на шахте Калиновке я ошибочно указал, что тогда было расстреляно 40 человек, тогда как в этой операции было уничтожено не менее ста человек. В тех же собственноручных показаниях я не указал, что произвел 8 выстрелов в двух мужчин, прорвавшихся в нашу сторону.
Вопрос: Уточните, когда и в каком населенном пункте Вы в составе команды ЛЁБАХА участвовали в расстреле 8-10 человек советских граждан, о чем Вами были даны собственноручные показания от 10 октября 1975 года?
Ответ: Как я вспомнил сейчас, осенью 1943 года, в конце октября или же в начале ноября, в пути следования из гор.Апостолово на Никополь, точное место указать не могу, но это было ближе к Никополю, команда Лёбаха, в составе которой я находился в одном из оврагов, а не у канавы, как я показывал ранее, расстреляла около 10 человек мужчин.
В этом случае я произвел два выстрела в спины двум мужчинам, не известным мне по фамилиям. Перед этим Лёбах по 10 мужчинам выстрелил из автомата и которые были не убиты, а ранены, он приказал их добить. В частности, по приказанию Лёбаха я выстрелил по двум уже раненым им мужчинам из пистолета в спины."
http://voenspez.ru/index.php?topic=4226.0
Начинается его "одиссея". Дважды попадает в окружение. Плен. В лагере военнопленных признался, что владеет немецким языком, и был назначен переводчиком. Бежал из плена. Перешёл линию фронта. Командованию нужны были разведданные о расположении противника, и Льва отправляют в разведку в форме немецкого солдата.
Через пять суток он вернулся обратно. Принесенные им сведения помогли освобождению Морозовска и Белой Калитвы (Ростовская область). В феврале 1943 был освобожден Ворошиловград. Но под городом немцы создают прочную оборонительную линию. И лейтенанта Бреннера снова направляют в разведку, со связным - подростком Витей Пятеркиным.
Снова рейд по тылам. В кармане удостоверение переводчика Чернышевской комендатуры где он находился короткое время. До поры, до времени оно выручало. Но вот арест, жесточайшие пытки. СД заподозрило в нём разведчика.
Однако, справившись о нём в комендатуре, перемещенной на другой участок, поверили Леониду Дубровскому - таким именем он назвался, попав в плен. Его передали представителю тайной полевой полиции ГФП-721 Рунцхаймеру. Тому нужен был переводчик, а Лев разговаривал на берлинском диалекте.
Штаб тайной полевой полиции ГФП-721 на тот момент находился в Сталино (Донецк), а в Кадиевке, куда направили Льва, было его отделение. Это было подразделение, занимавшееся контрразведкой и карательными операциями в Донбассе. И в этом логове в немецком мундире оказался советский разведчик.
Всего три месяца Льву удалось там продержаться, после чего наступил провал. За это мизерное время он наладил связь с подпольем, уничтожил ряд заявлений предателей, спас в Кадиевке целую партизанскую группу под руководством Кононенко, помог многим избежать ареста или угона в Германию, фабрикуя фальшивые документы, а главное - сумел передать советской военной контрразведке сведения о 136 сотрудниках и агентах гитлеровцев, в том числе засланных в советский тыл.
Всего 23 года исполнилось Льву Бреннеру, когда он измученный жесточайшими пытками, был расстрелян в Днепропетровской тюрьме в период отступления оккупантов. Настоящую фамилию Льва удалось установить следственным отделом КГБ в рамках расследования уголовного дела Мироненко-Юхненко, при опросе работника Ворошиловградского обкома В. И. Потапова, который в 1943 году, будучи капитаном, провожал Льва Бреннера вместе с Витей Пятеркиным к передовой для перехода в тыл врага.
Вторым разведчиком, работавшем во вражеском окружении, в команде ГФП-721, был кандидат наук Игорь Харитонович Аганин проживавший в Москве. Этот удивительный человек докладывал за линию фронта о списочном составе команды ГФП-721, рассказывал о порядках в тайной полевой полиции, о зверствах, чинимых гестаповцами, о полицайкомиссаре Майснере, о Рунцхаймере, о следователях ГФП-721. Не забыл он упомянуть и о Дубровском.
"В ГФП мы встречались с ним часто. Иногда беседовали, казалось бы, по душам. Оценивая своих сослуживцев по ГФП, я не раз размышлял и о Дубровском. Тогда я не мог понять, что заставило этого молодого, умного и красивого человека предать Родину, пойти в услужение к гитлеровцам.
Даже когда его расстреляли немцы, я считал, что его подвело знакомство с подпольщиками. О том, что Леонид Дубровский был советским разведчиком, я узнал только после войны. А я заведовал канцелярией в ГФП-721, и был тем самым Георгом Вебером, о котором известно узкому кругу из архивных документов."
Настоящий Георг Вебер покоился в русской земле, которую он так страстно хотел завоевать по воле своего обожаемого фюрера. А советский патриот Игорь Харитонович Аганин работал под его именем в ГФП-721.
Из протокола судебно-медицинской экспертной комиссии.
"В страхе перед ответственностью за свои неслыханные злодеяния, немцы перед бегством из города в течение пяти дней подрывали шахтный конер и бетонированную шейку ствол, чтобы завалить его и тем самым скрыть следы своих массовых, зверских расправ над советскими людьми.
С 17. 01 по 23.01. 1944 года бригада горноспасателей в количестве 13 человек в присутствии членов комиссии и множества жителей, окружающих поселок, произвела извлечение трупов на поверхность. Всего было извлечено 112 трупов для судебно-медицинского исследования и установления причин смерти. Целые трупы удалось извлечь лишь из верхней части ствола, последующие слои лежащих в шахте трупов представляют собой отдельные части тел.
Заключение.
Произведенные судебно-медицинские исследования 112 трупов, извлеченных из шахты 4-4 бис в городе Сталино (Донецк) с глубины 65 метров установило:
1. Среди извлеченных трупов имеются трупы мужчин в количестве 61, женщин в количестве 23-х и детей в возрасте от 10 до 18 лет в количестве 7; в 21 случае, в связи с обнаружением только отдельных частей трупов, пол установлен не был.
3. На 47 трупах или их частях никакой одежды не установлено, на остальных трупах одежда представлялась виде истлевшей ткани белья, платья или брюк и только в отдельных случаях можно было видеть верхнюю одежду в более или менее сохранившемся виде, что имело место при наличии одежды из плотной ткани (одежда военного образца, спец-одежда).
5. На всех трупах отчетливо выражены явления мацерации, а на ряде трупов также и образование жировоска, что указывает на длительное пребывание трупов в воде или во влажной среде.
7. На черепах имеются повреждения двух родов: огнестрельные и от тупого орудия, при чем на значительном большинстве черепов повреждения являются однотипными, с большим разрушением лицевой части черепа. В 54 случаях, трупы были извлечены из шахты без черепов.
8. На большом количестве трупов (53 из 112) имеются переломы верхних и нижних конечностей с раздроблением костей и дробление костей таза; на 20-ти трупах установлено наличие множественных переломов костей скелета.
9. В 9-ти случаях обнаружены трупы с руками туго связанными за спиной проволокой или веревкой. 10. В 5-ти случаях установлено связывание по два и три человека вместе.
Детальное исследование 14-ти черепов показало, что на 12-ти из них имеются огнестрельные ранения, в одном случае установлено наличие повреждений нанесенных остроколющим орудием и тупым предметом с ограниченной поверхностью. Один череп настолько раздроблен, что установить характер повреждений не представилось возможным.
В одном случае огнестрельное ранение головы сочетается с повреждением костей черепа каким-либо тупым твердым предметом, имеющим ограниченную поверхность.
Характер разрушений костей черепа, а также наличие дополнительных факторов заряда (копоти) на костях в области входного отверстия указывает на то, что выстрелы производились в полный или неполный упор из огнестрельного оружия с большой силой боя.
Направление пулевых каналов во всех исследованных случаях (за исключением одного, где выстрел произведен в височную область) сзади - на перед, что указывает на то, что выстрелы производились сзади, причем взаиморасположение входных и выходных отверстий дает основание считать, что в момент выстрела голова была наклонена вперед и вниз, с подбородком, приведенным к верхней части груди.
На основании всего изложенного выше, судебно-медицинская экспертная комиссия приходит к следующему заключению:
1. На шахте 4-4 бис производилось массовое истребление советских граждан, при чем в последний период немецкой оккупации основным способов умерщвления являлись расстрелы в затылочную область головы.
2. Обнаруженное на костях черепа вдавление с трещинами, при наличии огнестрельных отверстий свидетельствует о том, что предварительно или одновременно с огнестрельным ранением был нанесен удар по голове тупым твердым предметом.
3. срок пребывания трупов в шахте 4-4 бис, извлеченных из верхних слоев человеческих тел, заполнявших шахту, определяется в 6-7 месяцев.
4. Установленные множественные переломы конечностей и других костей скелета, а также в отдельных случаях костей черепа, могли образоваться при падении тел в ствол шахты в результате удара о стены и металлические конструкции.
5. Наряду с истреблением гражданского населения - мужчин, женщин и детей, умерщвлению подвергались также и пленные военнослужащие Красной Армии.
6. Способ расстрела на шахте 4-4 бис - выстрелом в затылок - идентичен способу умерщвлению советских граждан фашистскими захватчиками в других городах СССР, временно находившихся под немецкой оккупацией, как например, в Смоленске, Харькове, Орле, Краснодаре, Воронеже.
7. Что касается общего количества трупов замученных советских граждан, могущих находиться в шахте 4-4 бис, то точный подсчет этого количества произведен быть не может, однако, учитывая срок, в течение которого шахта заполнялась трупами (с декабря 1941 года по сентябрь 1943 года), объем шахты, высоту залегания трупов в момент извлечения их, объем трупов, а также тот факт, что, несмотря на наблюдающийся приток воды в шахте трупы не всплывают, а остаются под водой, что указывает на нахождение трупов на твердой основе, а не в плавающем состоянии, надо считать, что количество трупов должно быть определено в несколько десятков тысяч.
Предварительное удостоверение.
Юхновский Александр имеет право до выдачи официального удостоверения на ношение пистолета №4280057.
Фельдполицайкомиссар Кернер
Охранная грамота. Для Юхновского Александра, по профессии - сотрудника вспомогательной полиции.
"Владелец этой охранной грамоты находиться под особым немецким покровительством. Все меры, направленные каким-либо из немецких учреждений против его собственности, неприкосновенности или жизни, должны быть согласованны с генеральным комиссаром ГФП.
Настоящим также Юхновский Александр освобождается от разного рода особых сборов и обязанностей, квартирной повинности и разного рода реквизиций, а также от физических работ вне его ведомства или места службы. Владелец охранной грамоты пользуется помощью и поддержкой всех немецких военных соединений и учреждений, предоставляемых ему по его желанию и в полном объеме"
Фельдполицайкомиссар Кернер.
После войны Юхновский успешно переписал свою биографию, стал старшим редактором издательства Министерства гражданской авиации и готовил очерки о подвиге советского народа в Великую Отечественную войну, притом факты изложенные в очерках полностью соответствовали действительности, а автор архивами не пользовался, да и к чему(?), ежели был их фактическим участником с вражеской стороны.
В 1965 году он даже стал кандидатом в члены партии. Вот тогда и случилась первая осечка. В 1975, партком потребовал от него документально подтвердить получение ордена "Славы" и медалей, о чем Мироненко ранее заявлял.
Проведенная проверка выявила расхождения в двух собственноручно написанных им автобиографиях: в одной он писал, что служил в Красной Армии с начала войны, в другой - что до призыва (до 1944 г.) находился в оккупации на Украине.
Так постепенно начинает раскручиваться клубок, который в итоге приведет седовласого заслуженного редактора и ветерана Мироненко к молодому Юхновскому избивавшему и расстреливавшему собственных сограждан.
Под напором неопровержимых улик Мироненко сначала все отрицал, потом признался, что состоял в тайной полиции, но лишь в качестве переводчика. Утверждал, что никогда не участвовал в избиениях, но потом нехотя признавал, что может быть кого-то "подтолкнул ногой", или пару раз ударил. Поначалу отрицал, что присутствовал при расстрелах, но потом, признавая это, оговаривался, что сам не стрелял.
Выдержки из протоколов допросов свидетелей:
Свидетельница Борисова Н.П.
"От своего кавалера Сидоренко я слышала, что Юхновский и Арнольд являются не только переводчиками, но они на допросах истязают советских патриотов, а потом участвуют в их расстрелах. Был случай, когда Юхновский явился ко мне домой одетый под русского офицера, но без погон и петлиц. Я спросила его, где он достал такую одежду, на что он мне сказал, что в этой одежде ГФП его засылало вместе с одним немцем в подпольную антифашистскую организацию.
Они выявили всех подпольщиков, ему удалось, как он говорил, очень умно обмануть подпольщиков, спасти немца и арестовать всех антифашистов. В подпольные антифашистские организации ГФП-721 внедряла не только Юхновского, но также Лургу Леонида и Сидоренко Аркадия.
Помнится, летом 1943 года ко мне домой пришли Сидоренко и Лурга, одетые в одежду советских военнопленных. Они тогда рассказали, что по заданию ГФП им удалось познакомиться с девушками железнодорожницами и через них узнать о наличии антифашистской организации на железнодорожной станции Сталино. Эту организацию они предали немцам.
Как они тогда говорили, среди железнодорожников ГФП многих арестовало. Со слов Сидоренко Аркадия, мне также было известно, что они вместе с Лургой и другими сотрудниками ГФП участвовали в сожжении одного из домов в гор.Сталине, где находились советские патриоты.
Он также тогда говорил, что тогда ими была ранена одна девушка, которая сильно, оборонялась. За участие в этой операции Сидоренко и Лургу немцы угостили вином и шоколадом. Участвовали или нет в этой операции Юхновский и Арнольд, я не знаю, так как Сидоренко мне об. этом ничего не говорил.
В период весны и лета 1943 года в гор.Сталино мне несколько раз приходилось видеть как Юхновский, будучи вооружённым пистолетом, из грузовой машины брал арестованных и сопровождал их в комнату допросов, находящуюся на первом этаже здания, которое занимала 721 группа ГФП.
Когда он их брал с машины, то они имели нормальный вид и даже были не связаны. Юхновский арестованным кричал, чтобы они шли быстрее, при этом ударами руки подталкивал их в спину. Как и вместе с кем из немецких следователей допрашивал Юхновский советских людей, я не знаю, так как на допросах не присутствовала, но мне неоднократно приходилось слышать крики мужчин и женщин, которые допрашивались с его участием.
Я так же видела в период весны и лета 1943 года (точные даты не помню), как Юхновский выводил из комнаты допросов избитых и окровавленных трех мужчин в возрасте около 30 лет, руки у которых были заломлены назад и связаны веревками. Мужчины шли и стонали. Куда их вел Юхновский, я не знаю, но думаю, что на машину для отправки в тюрьму.
Фамилий этих мужчин я не знаю, и мне не известно, за что они были арестованы. Я так же в указанный выше период видела, как Юхновский из комнаты допросов выводил во двор на машину двух молодых женщин, лица у которых были окровавлены, а руки заломлены назад и связаны веревками. Выводил он их не сразу, а по одной.
Ни фамилий, ни имен этих женщин я не знаю. Мне несколько раз приходилось производить уборку, где с участием Юхновского в комнате допросов истязали советских людей. В этой комнате на полу и стенах было много кровяных пятен. Хочу сказать, что мне как уборщице ГФП-721 приходилось по своим делам проходить по коридорам здания ГФП и то, что я показала о сопровождении Юхновским арестованных советских граждан, видела сама лично.
О его выездах на расстрелы советских людей я знаю со слов своего б. кавалера Сидоренко Аркадия. О том, как Юхновский внедрялся с. целью предательства в антифашистские организации я знаю с его слов. О преступной деятельности Юхновского в период его службы в ГФП-721 должны хорошо знать Сидоренко Аркадий, Лурга Леонид и выше много названный Арнольд.
Юхновский, как сотрудик ГФП-721, не все время находился в гор.Сталино, он вместе с Сидоренко и Лургой выезжал в г.Таганрог, где проводились карательные операции против партизан. Об этом мне говорил Сидоренко. Да я и сама видела, как вместе с ним в Таганрог собирался…
К своим показаниям дополнить я больше ничего не имею, но хочу сказать, что Юхновский у немцев пользовался авторитетом, за службу в ГФП они наградили его медалью. Сидоренко и Лурга тоже преданно служили оккупантам, они активно участвовали в расстрелах советских людей, но медалей не имели."
Юхновский (он-же "Хлыст", он же "Алекс Лютый"), быстро завоевал авторитет у немцев, был зачислен на все виды довольствия и получил пистолет, при этом не имея никакого звания и числясь всего-навсего переводчиком.
Свидетель Хмиль - простой человек, задержанный в ходе облавы, вспоминал: "Я просил Сашу, чтобы он меня не бил, говорил, что ни в чем не виноват, даже вставал перед ним на колени, но он был неумолим… Переводчик Саша… допрашивал меня и избивал с азартом и инициативой".
Другие свидетели говорят примерно это же. "Алекс избивал резиновым шлангом сбежавшего из лагеря и пойманного в облаве пленного, ломал ему пальцы...". "На моих глазах Юхновский расстрелял какую-то девушку. Ей было лет семнадцать. За что - не сказал". "Летом 1943 года он избил какую-то женщину до бессознательного состояния. Потом ее выбросили во двор, потом увезли...".
Единственный изо всех "хиви", состоявших в ГФП-721, он был награжден немецкой медалью "За заслуги для восточных народов". Более того, как вспоминали его сослуживцы, все полицаи очень боялись Алекса - при том что многие из них годились ему в отцы. То же самое, как и тот факт, что полицаи беспрекословно выполняли указания Александра Юхновского, отмечают и свидетели.
В показаниях одного из них сообщалось, как в каком-то городке Алекс Лютый дал по морде пытавшемуся что-то возражать бургомистру, и присутствовавший заместитель начальника ГФП-721 Мюллер не возражал.
В 1943 году Юхновский был премирован поездкой в Третий рейх. Само по себе это иногда практиковалось - однако, как гласят свидетельские показания, он не особо распространялся относительно поездки, отделываясь россказнями о знакомствах с немецкими девушками и посещении кинотеатров.
Летом 1944 года судьба Алекса Лютого сделала крутой поворот: в Одесской области он отстал от обоза ГФП-721 и через какое-то время явился в полевой военкомат РККА, назвавшись именем Мироненко.
В Советской армии Мироненко-Юхновский служил с сентября 1944 года до октября 1951 года - и неплохо служил. Был командиром отделения, помкомвзвода в разведроте, начальником канцелярии мотоциклетного батальона, затем писарем штаба 191-й стрелковой и 8-й гвардейской механизированной дивизии.
Его наградили медалью "За отвагу", медалями за взятие Кенигсберга, Варшавы, Берлина. Как вспоминали сослуживцы, он отличался немалой храбростью и хладнокровием.
В 1948 году Мироненко-Юхновский был откомандирован в распоряжение Политуправления Группы советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ). Там он работал в редакции газеты "Советская Армия", печатал переводы, статьи, стихи. Публиковался в украинских газетах - например, в "Прикарпатской правде".
Работал и на радио: советском и немецком. За время службы в Политуправлении получал многочисленные благодарности, причем, по горькой иронии судьбы, за выступления и публицистику, разоблачавшие фашизм. Интересно: что сказали бы награждавшие его, узнав, что в начале своей карьеры переводчика Мироненко-Юхновский публиковал в оккупационных газетах стихи, восхваляющие Гитлера и проклинающие большевиков и "мировое еврейство"?
К середине 70-х годов он, уже примерный семьянин и отец взрослой дочери, стал заведующим редакцией издательства Министерства гражданской авиации. Издательство "Воениздат" приняло к публикации книгу его воспоминаний о войне, написанную, как отмечали рецензенты, увлекательно и с большим знанием дела, что, впрочем, неудивительно, ибо Мироненко-Юхновский был фактическим участником многих событий, правда, "с другой стороны баррикад".
Примерно в середине расследования Юхновский вдруг заявил, что якобы пошел работать в немецкую полицию по приказу отца, для того чтобы помогать ему в антифашистской деятельности. Тот к тому времени уже был начальником полиции города Ромны, но при этом активно работал на партизан, помогал делать необходимые пропуска и другие документы.
Потом, когда отца по обвинению в покушении на немецкого офицера посадили в тюрьму, которой он ранее управлял, Алексу пришлось уйти к партизанам. В начале августа 1943-го отряд капитана Елизарова, в котором он воевал, полностью погиб в бою. Но Юхновскому от немцев якобы удалось уйти. После чего он дождался наступающих советских войск и был призван полевым военкоматом. Но-де из-за опасения, что ему не поверят, изменил свою фамилию и скрыл факт службы оккупантам.
Однако быстро выяснилось, что отец Юхновского был расстрелян после войны как предатель, его связь с партизанами установлена не была. А начал свою деятельность в роли начальника немецкой полиции г. Ромны Юхновский-старший с организации публичного повешения более чем 200 человек.
Кроме того, как оказалось, партизанский отряд Елизарова начал свою деятельность в сентябре 1942 года, следовательно, Мироненко-Юхновский никак не мог попасть туда в апреле 1942 года.
После этого Юхновский, что называется, сломался, полностью признал свою вину, и все оставшееся время до суда писал долгие путаные объяснительные записки следственным органам и прокуратуре: в основном на отвлеченные темы.
ПРОТОКОЛ допроса обвиняемого 9 Января 1976 года
Допрос начат в 10 час.10 мин. Допрос окончен в 16 час .30 мин.
Начальник отделения Следотдела УКГБ при СМ СССР по городу Москве и московской области капитан Хромов допросил с соблюдением требований ст. ст. 150-152 УПК РСФСР в качестве обвиняемого Юхновского Александра Ивановича, 1925 года рождения, уроженца д. Зелена, Антонинского района, Хмельницкой области.
Вопрос: В ходе следствия по своему делу Вы дали показания об участии в расстрелах советских граждан на шахте 4-4 бис в гор. Сталино в 1943 году. Ваши показания по этому вопросу соответствуют действительности?
Ответ : Да, на следствии по своему делу мною были даны показания об участии меня, как переводчика ГФП-721, в массовом расстреле советских граждан на шахте 4-4 бис (Калиновка) в гор.Сталино (ныне Донецк) в конце августа или в начале сентября 1943 года. Эти показания соответствуют действительности, и я их полностью подтверждаю в настоящее время. Операция по расстрелу советских граждан на шахте Калиновка производилась незадолго до изгнания немецких оккупантов из гор.Сталино, поэтому в ней участвовал весь личный состав 721 группы ГФП-721 кроме лиц, занятых в нарядах.
Вопрос: Вам предъявляется акт (копия специальной комиссии) по установлению злодеяний немецко-фашистских оккупантов на шахте 4-4 бис г. Сталино. После ознакомления с этим актом, что Вы имеете сказать следствию?
Ответ: С копией акта специальной комиссии по установлению злодеяний немецко-фашистских оккупантов на шахте 4-4 бис г.Сталино, я ознакомился. После ознакомления с указанным выше документом я имею заявить, что мне, как переводчику ГФП-721 в период пребывания в г.Сталино, временно оккупированном гитлеровцами, с февраля по сентябрь 1943 года было известно, что специальные команды, созданные из сотрудников упомянутого карательного органа систематически выезжали на шахту, возможно и в другие места для проведения так называемых кодовых операций, а точнее говоря расстрелов советских граждан.
Эти операции среди сотрудников ГФП также назывались экзекуциями и казнями. Насколько мне помнится, незадолго до изгнания немецких оккупантов из города Сталино мне также, как и другим служащим ГФП-721, пришлось участвовать в операции по массовому расстрелу советских граждан на шахте 4-4 бис, которая также называлась Калиновка. В этом случае сотрудниками ГФП-721 было расстреляно не менее 100 человек советских граждан, в числе которых были мужчины и женщины разных возрастов.
Расстрел советских граждан в данном случае происходил в последних числах августа или же в первых сентября 1943 года. Операция проводилась рано утром, но видимостъ была достаточная для того, чтобы уничтожить жертвы и не повредить своих. Лично я находился при этой операции вблизи от места казни.
В мою обязанность входило не допустить побегов лиц, доставленных на расстрел. Во время операции в нашу сторону прорвалась женщина, которая просила ее не убивать, мне тогда показалось, что это была разведчица Анохина, которую я допрашивал вместе с Каргелем. Каргель выстрелил в эту женщину из пистолета и она упала в шахту.
Также от места казни в нашу сторону прорвались двое мужчин, по которым я выстрелил целую обойму (8 патронов). Эти мужчины тоже упали в шахту. Сколько пуль попало после моих выстрелов в этих мужчин, я уточнить не могу. Стрелял я в этих мужчин по приказу Каргеля. В этих мужчин возможно стреляли одновременно со мной Каргель и его помощник Шгумпф.
В своих собственноручных показаниях, говоря об участии в операции по расстрелу советских граждан на шахте Калиновке я ошибочно указал, что тогда было расстреляно 40 человек, тогда как в этой операции было уничтожено не менее ста человек. В тех же собственноручных показаниях я не указал, что произвел 8 выстрелов в двух мужчин, прорвавшихся в нашу сторону.
Вопрос: Уточните, когда и в каком населенном пункте Вы в составе команды ЛЁБАХА участвовали в расстреле 8-10 человек советских граждан, о чем Вами были даны собственноручные показания от 10 октября 1975 года?
Ответ: Как я вспомнил сейчас, осенью 1943 года, в конце октября или же в начале ноября, в пути следования из гор.Апостолово на Никополь, точное место указать не могу, но это было ближе к Никополю, команда Лёбаха, в составе которой я находился в одном из оврагов, а не у канавы, как я показывал ранее, расстреляла около 10 человек мужчин.
В этом случае я произвел два выстрела в спины двум мужчинам, не известным мне по фамилиям. Перед этим Лёбах по 10 мужчинам выстрелил из автомата и которые были не убиты, а ранены, он приказал их добить. В частности, по приказанию Лёбаха я выстрелил по двум уже раненым им мужчинам из пистолета в спины."
http://voenspez.ru/index.php?topic=4226.0
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]