Вечная вражда между гвардией и армией.
---
"К чувству эгоизма,овладевшему людьми, находящимися в непрестанном опасении за свое существование, которому угрожал противник и которое зависило от голода и холода, присоединилась еще чувство злопамятности по отношению к себе равным, но когда-то их унижавшим и продовавшим им добро, ими же отвоеванное у противника.
Чтобы составить себе ясное понятие об этом чувстве и его проявлениях, надо быть личным свидетелем этой жестокости людей, решительно во всем нуждавшихся, особенно в пище.
Я не знаю, может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется,и я тогда заметил, что именно люди этого отборного войска были деморолизованы более людей остальных частей, и, желая отдать себе отчет в причинах подобного, я нахожу обьяснение в следующих обстоятельствах.
В то время когда армия дралась каждый день и бивакировала каждую ночь, подвергаясь всем соответственным лишениям, гвардия находилась на особом положении, располагалась по квартирам в городах, получала провиант от жителей интенданских чиновников, которые не посмели бы чего-либо недодать гвардии, окружавшей своего вождя, да и какого еще вождя...
Большинство гвардейцев были уже люди пожилые, отвыкшие от трудностей бивачной службы и от лишений в пище. В то время когда мы умирали от усталости и голода в знаменитом лагере около Калуги, гвардия оставалась в Москве в безопасности, пользуясь всеми благами, а когда она в конце концов подверглась жестокостям зимы и лишениям всякого рода, то она начала страдать больше нашего.
Ненависть же, которую она возбудила против себя, ее окончательно демарализовала. Как следствие подобной вражды - несколько дуэлей между этими несчастными во время отступления, при 20 градусах мороза.
Так, еще под стенами Смоленска офицер полка карабинеров Дюборайль убил офицера полка гвардейских гренадер. Отрываясь или отставая от своего корпуса, что случалось с людьми и других частей, гвардейцы брели обыкновенно совершенно одинокими и отовсюду, куда бы они не подсаживались или ни пристраивались бы - к костру ли или какому-либо приюту, - их грубо отгоняли, ругая жидами и купцами." - из воспоминаний кавалерийского лейтенанта Великой Армии - Тириона.
Чтобы составить себе ясное понятие об этом чувстве и его проявлениях, надо быть личным свидетелем этой жестокости людей, решительно во всем нуждавшихся, особенно в пище.
Я не знаю, может быть, я и ошибаюсь, но мне кажется,и я тогда заметил, что именно люди этого отборного войска были деморолизованы более людей остальных частей, и, желая отдать себе отчет в причинах подобного, я нахожу обьяснение в следующих обстоятельствах.
В то время когда армия дралась каждый день и бивакировала каждую ночь, подвергаясь всем соответственным лишениям, гвардия находилась на особом положении, располагалась по квартирам в городах, получала провиант от жителей интенданских чиновников, которые не посмели бы чего-либо недодать гвардии, окружавшей своего вождя, да и какого еще вождя...
Большинство гвардейцев были уже люди пожилые, отвыкшие от трудностей бивачной службы и от лишений в пище. В то время когда мы умирали от усталости и голода в знаменитом лагере около Калуги, гвардия оставалась в Москве в безопасности, пользуясь всеми благами, а когда она в конце концов подверглась жестокостям зимы и лишениям всякого рода, то она начала страдать больше нашего.
Ненависть же, которую она возбудила против себя, ее окончательно демарализовала. Как следствие подобной вражды - несколько дуэлей между этими несчастными во время отступления, при 20 градусах мороза.
Так, еще под стенами Смоленска офицер полка карабинеров Дюборайль убил офицера полка гвардейских гренадер. Отрываясь или отставая от своего корпуса, что случалось с людьми и других частей, гвардейцы брели обыкновенно совершенно одинокими и отовсюду, куда бы они не подсаживались или ни пристраивались бы - к костру ли или какому-либо приюту, - их грубо отгоняли, ругая жидами и купцами." - из воспоминаний кавалерийского лейтенанта Великой Армии - Тириона.
Взято: oper-1974.livejournal.com
Комментарии (0)
{related-news}
[/related-news]